— И как ты будешь оправдывать свою безосновательную ревность? — я у него строго спрашиваю, сложа руки на груди.

— Я знаю, что поступил как неуравновешенная истеричка, но я не могу тебя видеть с ним, при этом не сходя с ума от мысли, что ты можешь в какой-то момент променять меня на него, — продолжая лежать на животе, при этом уткнувшись лицом в подушку, он вполне честно отвечает, после чего вновь переводит на меня свой опечаленный взгляд. — Я никогда тебе не запрещал и не буду запрещать общаться с другими парнями, но он… Рано или поздно я окончательно сорвусь и врежу ему, потому что, чтобы ты мне не говорила, я уверен, что ты ему нравишься.

— Думаю, мне всё же стоит тебе рассказать, о чём я разговаривала с ним, — я протягиваю, про себя надеясь, что Вильям не станет на меня из-за этого злиться. — Вильяма сильно избили, после того как увидели его целующегося с другим парнем. Поэтому я с ним разговаривала.

— Чего?! — он ошарашено у меня переспрашивает, на что я лишь пожимаю плечами. Кинг даже подрывается с постели в ожидании подробностей.

— Пару месяцев назад он влюбился в другого парня и понял, что гей. Но открыто говорить об этом он никому не будет, потому что у него семья верующая. Они не поймут. Больше сказать не могу, потому как сама ничего толком не знаю, — я обширно отвечаю ему, вопреки тому что не хотела вдаваться в известные мне детали, о которых Вильям просил меня не распространяться. — Ну что? Теперь-то ты спокоен? — я с миролюбивой улыбкой на губах у него спрашиваю, ибо понимаю, что Александр ревнует меня отнюдь не из-за недоверия ко мне, а по причине неуверенности в себе, которая была вызвана изменой Лиззи. Я это понимаю, потому так легко его прощаю.

— Прости, — он говорит, уткнувшись лбом в мою грудь.

— Прощаю, — я в такт ему отвечаю, после чего беру его лицо в ладони и поднимаю его взгляд на себя. — Но ты ведь больше не будешь так реагировать на него? Он ведь гей…

— Я постараюсь, — он отвечает, обвивая мою талию руками и прижимая меня к себе. — Ты надолго отпросилась? — он спокойно спрашивает, но его столь невинный вопрос вгоняет меня в некий ступор, потому что я не знаю, как ему сказать, что Ричард позволил мне остаться у него на ночь, и при этом не звучать как один большой намёк.

— До… завтрашнего дня, — я с сердечным замиранием отвечаю, после чего сразу же ловлю на себе удивлённый взгляд Кинга, который не ожидал подобного ответа. — Судя по всему, ты очень сильно нравишься Ричарду, потому что он почти что не кричал на меня за это.

— Да? — он тихо спрашивает и сильнее притягивает меня к себя, в результате чего я оказываюсь у него на коленях, при этом будучи крепко прижатой к его груди. — И чем мы будем заниматься целый день? — он как будто бы без намёка спрашивает, прикусив мочку моего уха, отчего я едва уловимо вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Неизвестно откуда взявшаяся робость обездвиживает меня, почему я молча утыкаюсь ему в шею, опаляя её своим прерывистым дыханием.

— А ты чем хочешь? — я тихо спрашиваю, в попытках совладать с собой.

— Нетфликс и пицца? — он отвечает, а я с явным неверием в глазах на него поглядываю, ибо это вопиющая ложь. И внезапно его столь дразнящее предложение не на шутку сильно раззадоривает меня.

— Подумай лучше, — я с нажимом протягиваю, плавно начиная стягивать с Кинга его пиджак, при этом возбуждаясь от своих планов на парня.

— Как насчёт прогулки в центре? — он продолжает, а я уже расстёгиваю его белоснежную рубашку, которая после летит следом за пиджаком на пол.

— Нет, — я отвечаю, качая головой из стороны в сторону, а мои руки уже спускаются к его ремню.

— Может тогда сходим в кино и… — Александр обрывает себя на середине очередного предложения и судорожно дышит через нос, потому как я ощутимо сжимаю его член у себя в ладони.

— Ложись на спину, — я командную им, чувствуя в эту минуту определённую власть как над ним, так и над его телом, что будоражит мне кровь. — Не-а, не трогать, — я едва ощутимо бью его по рукам, ибо его желание прикоснуться ко мне нарушает правила моей игры.

Стянув с него штаны, на сей раз я сажусь ему на пах, дабы возбуждать его путём неоднократных ёрзаний на нём. Я едва уловимо поглаживаю его рёбра кончиками пальцев, провожу ногтями вдоль пресса, а также изредка посыпаю его грудь влажными мягкими поцелуями. С каждой минутой столь невинных ласк и порой энергичных движений моих бёдер Кинг начинает шумно дышать и в нетерпении тянуться ко мне. Но каждый раз я его осекаю, поскольку мне хочется изводить его также, как и он однажды изводил меня. Зная наверняка, что Александр недолго будет покорно лежать на спине и придерживаться моих приказов, я своевременно тянусь за недалеко лежащим ремнём, дабы не просто сковать его руки, а обездвижить его самого. После недолгих упираний и возражений, я всё же приковываю его к изголовью кровати и продолжаю свои ласки, которые время от времени всё же становятся более напористыми. И когда мне уже самой становится невмоготу, я с неподдельным трепетом внутри стягиваю с Кинга последний атрибут одежды и, с полминуты обдумав ситуацию, в который парень находится полностью в моей власти, решаюсь пойти против своих принципов.

Я томительно медленно спускаюсь поцелуями к низу его пресса и, подняв на него глаза, провожу рукой по его давно уже эрегированному члену. И не прерывая зрительный контакт с Александром, я бесстыдно засовываю в рот его член, на что он в блаженстве закатывает глаза и испускает протяжный стон. Стоит мне повращать языком вокруг головки, как он начинает буквально рычать, при этом дёргая бёдрами мне навстречу, что служит мне знаком того, что ему действительно нравятся мои действия. Но вопреки всем ожиданиям и надеждам парня, я с мучительной неторопливостью двигаю головой вверх-вниз, при этом не заглатывая весь член по нескольким причинам. Во-первых, я всё ещё придерживаюсь своей тактики, а именно — дразнить и растягивать сводящее его с ума удовольствие и возбуждение. А во-вторых, меньше половины его полового органа сейчас находится у меня во рту, а мне уже тяжело унять рвотный рефлекс. Боюсь представить, сколько времени у меня уйдёт на то, чтобы научиться делать минет, при этом заглатывая его член целиком.

— Прекращай издеваться, — он рычит на меня, когда понимает, что я даже и не думаю ускоряться. В ответ на его рык я показательно провожу языком вдоль всего его члена, начиная с основания и заканчивая головкой, на что он, не сдерживаясь, громко стонет. Я продолжаю изводить его медлительными посасываниями и едва уловимыми поцелуями, почему до моего слуха доносятся его животные стоны и звуки сопротивления, поскольку он всеми силами пытается разорвать кожаный ремень, которым я его приковала. Но, к его несчастью, это не так уж и просто сделать.

— Что-то не так? — я невинно у него спрашиваю, когда поднимаюсь и целую его шею, а после щёки.

— Ох, тебе пизда, Нила, — изнывая от неудовлетворённости, протягивает брюнет, на что я ухмыляюсь. — У тебя есть пять секунд, чтобы отсосать мне, иначе я выебу тебя в рот, — его грязная угроза молниеносно доходит до моего сознания, отчего я закусываю нижнюю губу от разыгравшейся фантазии и возбуждения.

— Даже и не подумаю, — я отвечаю и продолжаю томительно медленно сосать его член, ведь пока он обездвижен ремнём, мне ничто не грозит. Когда я в очередной раз поднимаю на него взгляд, к моему огромному изумлению, Кинг не без трудностей, но всё же избавляется от сковывающих его импровизированных наручников.

— Сама напросилась, — он рявкает на меня, после чего его рука с молниеносной скоростью и грубостью сжимает мои волосы на затылке. Александр зверски рычит, когда силой заставляет меня сосать его член чуть ли не во всю длину, при этом ускоряя мои движения до невозможности, отчего на всю комнату раздаются пошлые хлопающие звуки того, как я давлюсь. — Смотри на меня, — он велит, и я не смею не повиноваться. Не сводя с меня обезумевший от возбуждения взгляд, он увеличивает частоту нажимов на мою голову в несколько раз. Едва сдерживая рвотный рефлекс, я сжимаю в ладонях простынь и с трудом, в конце концов, довожу Кинга до оргазма. — Глотай, — он грозно приказывает, и я подчиняюсь. Я проглатываю его сперму, впоследствии чего жалею, так как она оказывается до ужаса солёной и неприятной на вкус. Но не успеваю я даже уголки рта утереть от выступившей слюны, как вдруг Александр опрокидывает меня на спину, а сам оказывается сверху. — И что мне с тобой теперь делать? — он будто у самого себя спрашивает, на что я, не удержавшись, прижимаюсь промежностью к его члену, ибо на протяжении долгого времени я едва сдерживала себя, дабы не освободить парня и не начать молить его сделать мне хорошо.

— Для начала ты можешь меня раздеть, — я отвечаю, поскольку на мне до сих пор школьная форма, от которой я хочу, наконец, уже избавиться. С едва уловимой ухмылкой на губах Кинг нетерпеливо и неаккуратно стягивает с меня одежду, в результате чего я оказываюсь под ним полностью обнажена. — Трахни меня, — я прошу его, на что он лишь качает головой из стороны в сторону, при этом злорадно поглядывая на меня.

— Ты не заслужила.

— Но я могу заслужить, — я шепчу, когда притягиваю его ближе к себе за шею.

— На что ты готова пойти, чтобы я заставил тебя кончить?

— На всё, — я отвечаю с сердечным замиранием, ибо нависающий сейчас надо мной парень может потребовать от меня немыслимое извращение, которое я действительно выполню.

— Ты помнишь наш разговор в Лондоне? О фотографиях, — он спрашивает, а у меня дыхание сбивается, поскольку я понимаю к чему он клонит. — Я хочу, чтобы ты сейчас оттрахала себя пальцами на камеру, — он шепчет, а по всему моему телу проходит сводящая с ума дрожь. Прочитай я эту фразу в романе, как у меня спёрло бы дыхание от вожделения и разыгравшейся фантазии, но этого требуют от меня, почему я робею и сомневаюсь. Я боюсь предстать перед ним неумелой и неуклюжей, почему и медлю. — Даже и не надейся, что у тебя есть выбор, — он говорит, после чего надавливает коленом мне на промежность, отчего я постанываю, ибо я ужасно перевозбуждена. Может во время минета я и не получила никакое физическое удовольствие, но мне достаточно было лишь одного осознания, что я сосу его член, дабы возбудиться и почувствовать, как мокреет моё бельё.