— Нила, ты ведь даже не хочешь попытаться, — он продолжает в недовольстве протестовать против моих сомнений и страхов. — Скажи им, что Лиззи предложила тебе слетать с ней в Лондон, а отказать ты ей ну никак не можешь. Ну или что-нибудь ещё придумай.

— Да не получится ничего, — я отвечаю на предложение Кинга, поскольку вся проблема заключается в Ричарде, который принимает окончательное решение. Он далеко не глупый, потому сразу заподозрит что-то неладное, а переубедить его в обратном будет практически невозможно.

— По всей видимости, ты не особо-то и сильно хочешь со мной увидеться, — с неприкрытым упрёком протягивает парень, из-за чего я тяжело вздыхаю. Опять он строит из себя великомученика, которому на самом деле надо бы отвесить пару отрезвляющих затрещин. — Я всегда знал, что я единственный, кто…

— Ладно-ладно, я попытаюсь, — я обрываю его, согласившись, поскольку я в самом деле хочу полететь к нему, да и к тому же выслушивать возмущения Александра мне уже невмоготу. — Но учти, что, в лучшем случае, это займёт пару дней.

— Неужели всё так сложно? — он с победоносной улыбкой спрашивает, уже успев позабыть о своей мнимой обиде, а я в ответ киваю головой, после чего замечаю, как он опять неотрывно смотрит вниз экрана с нескрываемой похотью в глазах.

— Ты действительно думаешь, что я не вижу как ты пялишься на мою грудь? — я с ухмылкой у него спрашиваю, поскольку невозможно не замечать то, как он время от времени посматривает на неё, изредка закусывая нижнюю губу. Поначалу я не придавала особого значения тому, как часто он это делает, но стоило мне взглянуть на своё изображение, как причина таких частых поглядываний стала очевидной. Воротник моей белой свободной майки оставил совсем чуть-чуть фантазии парня, потому что он практически полностью открыл вид на мою неприкрытую бюстгальтером грудь. Но я не стала незамедлительно её прятать и прикрывать, как только поняла это. Даже наоборот, я как бы случайно задирала воротник майки ещё ниже, ведь его жадный взгляд доставляет мне необъяснимое удовольствие.

— Если знала, то могла бы её и вовсе снять, — он говорит с похотливой ухмылкой, за что впоследствии расплачивается тем, что я поправляю майку и ложусь на спину, благодаря чему он видит только моё злорадное лицо и часть стены, на которой нарисован хвойный лес в тумане.

По завершении разговора я даю Александру обещание, что сделаю всё возможное, дабы Ричард отпустил меня в Лондон. И поскольку разрешение на подобное крайне сложно заполучить, на следующий день первым делом я как бы невзначай заговариваю об этом с Гвинет, которая всего за несколько минут беседы даёт мне своё согласие. Последующая же пара дней уходят у меня исключительно на то, чтобы с поддержкой Гвинет убедить Ричарда. Поначалу он с подозрением на меня косится, поскольку чувствует что-то неладное. Но лишь благодаря тому, что во время разговора я изо всех сил строю бесстрастную физиономию и говорю, что этого очень хочет именно Лиззи, а не я, Ричард мне верит и исключает вероятность того, что с предстоящей поездкой как-то связан Кинг. Когда он, в конце концов, даёт своё согласие, я с облегчением выдыхаю и приступаю ко второй части своего плана. А именно к Лиззи, которая ещё не знает о своей роли в нашей с Александром лжи. К счастью, у меня не уходит много времени на то, чтобы заручиться её поддержкой. Она даже приезжает ко мне домой, дабы создать видимость того, что мы якобы вместе планируем поездку, и в самом деле помочь мне собрать нужные вещи в Лондон. Но вся моя благодарность испаряется буквально через минуту, потому как она с довольным видом под мой ошеломлённый взгляд высыпает в мою дорожную сумку целую гору презервативов. За это смеющаяся Лиззи незамедлительно получает подушкой по голове, ведь, если это увидит Ричард, я из своей комнаты не выйду в ближайшую вечность. Но на одних презервативов она, увы, не останавливается. Пока я прячу средства защиты обратно в сумочку девушки, про себя думая, как она не постеснялась за раз купить такое огромное количество, она начинает рыться в моих ящиках с нижним бельём, выбирая лучшие комплекты, которые настроят как меня, так и Кинга на нужный лад.

— Кружева и сетка? Алексу нравится, когда почти ничего не прикрыто, — одобрительно заявляет она, когда подбирает на свой вкус самые удачные и откровенные комплекты. — Эм, я надеюсь, у нас с тобой нет проблем с тем, что я его бывшая, да? — она с беспокойством спрашивает, когда замечает мой недовольный взгляд на себе.

— Проблем никаких нет, но к твоему сведению я не для этого к нему лечу, — я говорю, когда забираю из рук девушки самое развратное бельё, которое у меня только можно найти, и кладу его обратно в ящик. — Слишком рано для этого.

— Нет такого понятия как Рано, есть только Поздно, — она изрекает с видом столетнего мудреца, когда присаживается на пуфик у меня в гардеробной. — Бонни сказала, что ты ещё девочка, но…

— Конечно же она сказала, — я в недовольстве протягиваю, поскольку в их глазах я выгляжу какой-то отсталой, раз ещё не стянула с Кинга штаны и не трахнула его.

— Не злись, зайчонок, это я из неё выпытала. Просто не понимала, зачем вы с Алексом друг друга мучаете, если понимаете, что это непременно произойдёт. Ты ведь… хочешь этого с ним? — она осторожно спрашивает, пока я упаковываю вещи, но после её вопроса я останавливаюсь и на мгновение задумываюсь.

— Это ничего не меняет. Мы встречаемся всего полтора месяца, — я честно ей отвечаю, ведь мы с Александром в самом деле состоим в отношениях совсем недолго.

— Почему тебя так волнует продолжительность ваших отношений? Как оно связано с сексом? Я понимаю, когда речь идёт о парне, с которым ты знакома всего неделю, но Алекса ты уже давно знаешь. К тому же у вас всё серьёзно. Чего ждёшь-то?

— Это будет мой первый раз, Лиззи. К этому надо подготовиться, — я с лёгким раздражением отвечаю, поскольку устала уже оправдывать причину, по которой мы с Кингом решили не спешить.

— Нила, вы сексом будете заниматься, а не ракету в космос запускать, — она смеётся, а я лишь закатываю глаза. — Ладно-ладно. Я здесь не для того, чтобы уговаривать тебя с ним переспать.

— Да что ты? — я с театральным удивлением протягиваю, ибо она только этим и занимается.

— Если вы всё-таки решитесь, я хочу тебя кое о чём предупредить, — она говорит, после чего делает небольшую паузу, дабы подобрать правильные слова. — У Алекса нет тормозов.

— Чего? — я с недоумением у неё переспрашиваю.

— В первый раз девушке больно. Всегда, как бы парень не старался, будет неприятно. А Алекс… Он не успокоится, пока у тебя ноги не отнимутся. Поверь, я знаю о чём говорю. У нас с ним было даже стоп-слово, потому что порой он забывался и переходил границы. Я не пугаю тебя, а предупреждаю, ибо он не отличается особой нежностью в постели. Из своего опыта я могу тебе сказать лишь одно — ни в коем случае не терпи, если почувствуешь какой-то дискомфорт или боль. Однажды я позволила ему делать со мной всё, что ему захочется, и молчала, когда мне становилось неприятно и больно. В итоге я оказалась в больнице с буквально избитой вагиной, — с вселенской грустью и содроганием заявляет девушка, пока я нахожусь в сильном замешательстве от её слов. — К тому же не стоит забывать о вашей разнице в весе и росте. Он ведь и раздвоить тебя может…

— Я не собираюсь с ним спать, Лиззи, — я уже не в первый раз ей это говорю, но она лишь отмахивается от моих слов, что раздражает.

— В любом случае будь готова ко всему. Как говорится, предупреждён — значит вооружён, — она с непринуждённой улыбкой подходит и даёт мне в руки упаковку презервативов, а затем идёт к шкафам с одеждой, переключаясь совершенно на другую тему.

Я всегда знала, что потеря девственности далеко не самое приятное чувство, которое я испытаю в своей жизни. К тому же я уверена, что, испытав хоть малейший дискомфорт, я непременно остановлю парня. Поэтому я практически не реагирую на слова Лиззи о том, что Александр может на мгновение забыться и ненароком сделать мне больно. Но вот неприятный осадок от её слов не покидает меня до самого утра, ведь меня беспокоит то, с какой уверенностью она говорила, что мы с Кингом непременно займёмся сексом. Даже Брайан, которому известно с кем я на самом деле проведу последнюю неделю зимних каникул, перед моим отлётом в Лондон в шутку говорит, чтобы я не смела возвращаться в Нью-Йорк беременной. И это в очередной раз пробуждают во мне сотню опасений о том, что Александр, также как и они, считает, что я лечу к нему с определённой целью. В конечном итоге подобные наваждения и переживания вызывают у меня сильную головную боль и невыносимое паническое волнение. Я смотрю в иллюминатор, когда уже третий час лечу в Англию, и пытаюсь отогнать навязчивые мысли, которые так или иначе выставляют Кинга насильником и монстром, который на протяжении нескольких дней заманивал меня к себе далеко не с добрыми намерениями. Но стоит мне увидеть ожидающего меня Александра в аэропорту, когда я, наконец, прилетаю в три часа ночи в Лондон, как причиной моего сильнейшего сердцебиения теперь становятся не гадостные домыслы, а неподдельная радость вновь его видеть. Когда я оказываюсь в его крепких объятиях все мысли о том, что он поймает и силком утащит меня к себе в спальню, из которой со своей девственностью я уже не вернусь, кажутся мне столь нелепыми и скудоумными, что я, в конце концов, успокаиваюсь.

— Надо будет заехать в аптеку по пути, — я устало говорю, уткнувшись лицом ему в грудь, ибо голова до сих пор разрывается от ужаснейшей боли. — А потом в кровать.

— Ну, знаешь ли, меня, неприступного, надо ещё завоевать, прежде чем в постель тащить, — он соблазнительно шепчет мне на ухо, при этом сильнее прижимая к своей груди, из-за чего мне так и не удаётся стукнуть его за подобный намёк. И когда он выпускает меня из своих стальных объятий, я не успеваю и слова язвительного ему сказать, ибо получаю жгучий поцелуй в губы. Не будь мы сейчас в столь людном месте, я позволила бы ему зайти куда дальше сдержанных поцелуев и властных прикосновений к моей талии. Однако я не желаю походить на озабоченного подростка, который не может держать свою страсть под контролем, поэтому я мягко отстраняюсь от парня и напоминаю ему, что сейчас глубокая ночь, а я, помимо огромного желания поспать, мучаюсь от дикой головной боли.