— Я? — он с неким подобием смешка переспрашивает, указывая пальцем на себя. — Ты хочешь сказать, что у меня в этом деле больше выдержки?

— А ты хочешь, чтобы мы сравнили сколько времени прошло со дня, когда ты, а когда я занималась с кем-то сексом?

— Как скажешь, — на сей раз он целомудренно целует меня в макушку, после чего отстраняется. — Но тогда тебе, как минимум, надо одеться.

— А тебе отвернутся, — я отвечаю в его же манере, когда, прижимая к оголенной груди плед, взглядом пытаюсь найти свою одежду на полу. Немного времени у меня уходит на то, чтобы разглядеть свою скомканную рубашку и вывернутые наизнанку джинсы, но вот отыскать своё микроскопическое нижнее белье куда сложней. Но когда я, наконец, обнаруживаю его у ножки кровати и полностью одеваюсь, мне даже дышать становится легче, ведь мне невыносимо неловко быть рядом с парнем полностью обнажённой. Даже несмотря на то что моё тело было прикрыто пледом, а он, как я и просила, не подглядывал, я ужасно робела.

— Сколько времени у нас осталось? — он интересуется, валяясь в постели, при этом абсолютно не стесняясь того, что прикрывающая его ткань спускается слишком низко, тем самым обнажая его тело практически полностью и вызывая у меня дикое смущение.

— Чуть меньше часа, — я отвечаю, пряча глаза, после чего ему в голову прилетает его же бельё. — Оденься.

— Вы только посмотрите какие мы тут стеснительные, — он с ухмылкой бормочет, но всё же надевает свои боксеры, от чего мне становится легче.

Прежде чем Александр отвозит меня домой, мы спускаемся на первый этаж, где за небольшим перекусом вновь возвращаемся к увиденному в ресторане. Чудом наш разговор не заканчивается ссорой, ведь Кинг не прекращает настаивать на том, что Бонни путём измены решила покончить со своими отношениями с Брайаном. Я прилагаю немало усилий, чтобы этот упёртый дурень не решил в этот же вечер разболтать обо всём своему другу. Но несмотря на то что я всячески защищаю перед парнем девушку, я сама подозреваю что-то неладное. И лишь когда я оказываюсь у себя в спальне, а Александр, дав мне слово, что никому не разболтает об увиденном, возвращается к себе домой, я звоню Бонни, которая без каких-либо приветствий приступает к пояснениям. Она клянётся, что мужчина, с которым она сегодня ужинала, является близким другом её семьи, которого она знает с рождения. Она слёзно просит меня не рассказывать об этом Брайану, ссылаясь на то, что тот и так беспочвенно ревнует её ко всем представителям мужского пола. К тому же сейчас у них не лучший период в отношениях, и бессмысленное недоверие только усугубит и так непростую ситуацию. Разумеется, что я бы без лишних слов согласилась умолчать об этом вечере, но я не могу удержаться, и с явным непониманием спрашиваю у девушки, почему она так из-за этого беспокоится, раз ничего сверхъестественного не произошло. В ответ на мой вопрос она после минутного колебания признаётся в своих опасениях. Она искренне боится, что Брайан может использовать её встречу с другом, дабы окончательно разорвать их отношения. После повисшего молчания я интересуюсь у неё о том, как она планирует встречаться с Брайаном, который столько гадостных слов сказал ей на глазах у всех. Как и ожидалось, она начинает оправдывать своего парня и винить во всем только себя, но я останавливаю её, говоря, что она в очередной раз позволяет безнаказанно вытереть о себя ноги. В конце концов, когда она начинает серьёзно обижаться на мои попытки достучаться до её чувства собственного достоинства, я прекращаю свои лекции и мирно прощаюсь с ней, не забыв напомнить, что первым должен звонить и извиняться Брайан, который так облажался. На это она лишь фыркает и миролюбиво желает мне спокойной ночи.

Комментарий к Глава XX. Часть II. Вопрос доверия.

Надеюсь, Вам нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.


========== Глава XXI. А вот и я под Вашей дверью. ==========


Поскольку Брайан по сей день не в ладу с самим собой, в доме стоит пробирающее до дрожи напряжение и безмолвие. Ричард всё не решается поговорить со своим сыном о произошедшем, ведь на протяжении нескольких лет разговор о погибшем ребёнке был под строгим запретом. Даже Гвинет, которая всегда с трудом переносит тяжёлую тишину и натянутые отношения в семье, не рвётся что-либо как обычно менять, а помалкивает. К тому же сам Брайан всего за пару недель воздвиг возле себя столько неприступных барьеров, что, если кто-то и захочет ему помочь, то он незамедлительно потерпит сокрушительную неудачу. Я же стараюсь абстрагироваться от давящей атмосферы, которая царит в доме, но, к несчастью, не всегда выходит. Именно по этой причине я как можно чаще пытаюсь сбегать из дома к Александру, а если не получается, я всеми правдами и неправдами затягиваю его к себе в комнату, где удерживаю до самого конца. Я надеюсь, что Кинг понимает и прощает мне мою навязчивость, а если нет, то в скором времени это может вылиться в одну большую проблему, ведь никто не любит людей, которые заполняют каждый день и каждый час человека собой. И к несчастью, я знаю это не понаслышке, потому как в детстве я имела несносную привычку навязываться другим. У меня никогда не было друзей, а хоть с кем-то общаться мне было просто необходимо, ведь одиночество в то время я была не силах вынести. Но таким поведением я лишь усугубляла ситуацию… Однако когда я украдкой поглядываю на парня, который проводит со мной каждый час этих выходных, я не замечаю на его лице ни тени малейшего удручения, либо же утомления. Но самое удивительное заключается в том, что меня саму совершенно не тяготит и не обременяет каждодневное непрекращающееся общение с ним. Единственный человек, который каждый раз приходит в самое настоящее негодование, когда мы оказываемся вместе — это Ричард. Он до одури сильно переживает из-за того, что вне поля его зрения мы с Кингом якобы занимаемся чем-то до ужаса развратным и непристойным. Но в действительности он может не беспокоиться об этом, ибо вот уже как две недели мы с Александром не притрагиваемся друг к другу. После состоявшегося между нами разговора, мы решили не спешить с этим, ведь каждый раз я чувствую себя ужасно. Разумеется в моральном, а не физическом плане. Но Ричард этого не знает, поэтому я едва ли удивляюсь тому, что он врывается в мою спальню без стука, когда мы с Александром смотрим фильм, лёжа у меня на кровати.

— Алекс, два фута от Нилы, — он строго заявляет из-за того, что замечает руку парня на моей ноге. Благо, что он не зашёл в комнату где-то полчаса назад, иначе Кингу и мне не поздоровилось за то, чем мы занимались.

— Может ты ещё камеры по всей моей комнате расставишь? — я с упрёком спрашиваю, когда Александр в самом деле отстраняется от меня, держа желанную Ричардом дистанцию.

— Будешь так говорить, то именно так и поступлю. Мне внуки в сорок с лишним лет не нужны.

— Ричард, фу! — я с омерзением восклицаю, поскольку не переношу какие-либо разговоры о сексе с ним, либо же с Гвинет. Даже столь завуалированные вызывают у меня отвращение.

— Серьёзно, Нила? — вдруг подаёт голос рядом лежащий Александр. — Гипотетический секс со мной именно такие эмоции у тебя вызывает?

— Мне нравится слово «гипотетический», — с одобрением говорит Ричард Кингу, после чего покидает комнату, оставив за собой дверь чуть приоткрытой, что просто не может не подействовать мне на нервы. Я незамедлительно подрываюсь с кровати и с громким хлопком показательно закрываю её.

— Вот же вредина, — с улыбкой говорит брюнет, когда я обратно ложусь в постель и кладу голову ему на плечо, после чего он целует меня в макушку и включает фильм.

Спустя час, когда на экране ноутбука появляются титры, Александр, взглянув на время, начинает поспешно собираться, ведь этим вечером у него самолёт в Лондон. Я с огорчением наблюдаю за этим действием, потому что в следующий раз мы сможем увидеться только через несколько недель. Зимние каникулы наступили, поэтому Кинг вынужден лететь в Лондон к отцу, а я — в Финляндию на праздники, поскольку Гвинет считает, что временная смена обстановки благоприятно повлияет на напряжённые взаимоотношения в семье, в чём лично я сильно сомневаюсь. Рождество и Новый год — это два ненавистных мною праздника, с которыми у меня связаны худшие воспоминания в моей жизни, так как их я праздновала, если, конечно, так можно выразиться, в приюте спустя несколько дней с момента смерти бабушки. Да и в семье Джонсонов эти праздники с тех пор также перестали ассоциироваться с чем-то радостным, сказочным и счастливым, поскольку именно тогда Ричард и его бывшая жена, родная мать Брайана, в край разругавшись, признались друг другу в том, что у них на протяжении нескольких лет есть любовники, и пришли к решению, что им стоит незамедлительно развестись.

После затяжного прощания Александр уходит, заранее пообещав, что напишет мне перед отлётом в Лондон. Закрыв за ним входную дверь, я иду на кухню, дабы чем-нибудь перекусить. Но не успеваю я даже дверцу холодильника открыть, как раздаётся звонок в дверь. Мысленно предположив, что Кинг что-то забыл и вернулся, я быстрым шагом иду в сторону прихожей. Но когда дверь открывается, я вижу перед собой не суетливого парня, а Бонни, что приводит меня в лёгкий ступор. Я молча пропускаю девушку внутрь дома, про себя отмечая насколько она взвинчена и напряжена, и с нескрываемым недоумением на неё смотрю, ведь осознаю, что приехала она сюда отнюдь не для того, чтобы со мной задушевно поболтать. По всей видимости, здесь она исключительно для того, чтобы поговорить с моим несносным братцем, что не приходится мне по душе, так как ещё две недели назад Брайан окончательно расстался с ней. На следующий день после его срыва на физкультуре он заявил, что не хочет обременять себя на данный момент серьёзными отношениями, после чего прекратил с девушкой какое-либо общение, при этом отказываясь озвучивать ей истинную причину разрыва. Подобное заявление Брайана повергло Бонни сперва в обездвиживающий шок, а затем в глубокую депрессию, которая длится и по сей день. Именно поэтому я с едва прикрытым недоумением в глазах на неё смотрю, ведь мне не хочется верить, что она сюда пришла, дабы в очередной раз поступиться своей гордостью и путём нескончаемых мольб вернуть Брайана.