— У тебя есть тридцать секунд, чтобы объяснить своё утреннее исчезновение. А если ты хоть слово скажешь, что произошедшее ничего не значит, я тебя этими же руками… — он с порога гневно заявляет, не прекращая пилить меня своим «Да как ты посмела!» взглядом, на что я, естественно, закатываю глаза.

— Да заткнись ты уже и зайди в номер, пока тебя весь отель не услышал, — я прерываю его на середине и, взяв за руку, завожу внутрь комнаты, про себя надеясь, что его никто не видел.

— Объясняйся. Почему ты не была в моей постели, когда я проснулся? — мягко прижав моё тело к своему, он берёт моё лицо в ладони и заставляет поднять на него глаза, чтобы я немедля дала ему ответ. — Я жду ответ.

— Я, вообще-то, девушка приличная, и негоже просить меня о таком.

— Да что ты говоришь… — он протягивает с ехидной физиономией, а после с довольной ухмылкой на губах склоняется надо мной, чтобы мягко поцеловать. — Чёрт, я достаю только до твоего копчика, — он говорит мне в губы, после того как его руке не удалось дотянуться до моей задницы из-за нашей с ним разницы в росте. — Но если бы ты могла приподняться…

— Я могу только присесть, — я отвечаю на его соблазнительный шёпот, а Александр в ответ улыбается.

Ему требуется всего пара секунд, чтобы откинуть плед в сторону, а меня уложить на тёплую постель, тем самым оказавшись сверху, что приводит к временному замиранию моего сердца. Его властные поцелуи быстро смещаются с моих припухших губ на шею, а руки блуждают по всему телу, задирая мою майку до неприличия, почему я немного отстраняюсь от него, ведь прекрасно понимаю, что за этим незамедлительно последует. Его поцелуи уже не раз доводили меня до того, что я едва не молила его сделать мне умопомрачительно хорошо.

— Не надо. Если ты продолжишь, всё повторится, — я вполне серьёзным тоном говорю, мягко отстранив его от себя.

— А если я хочу, чтобы это повторилось? — он нежно целует меня в шею, после чего поднимает на меня свои пытливые глаза, в надежде услышать согласие на то, чтобы мы вновь занялись петтингом. Но я непреклонна.

— Знаешь, я что-то никак не могу припомнить, чтобы кто-то предлагал мне стать его девушкой, — я с намёком протягиваю, не прекращая поглядывать на него.

— Неонилла Эвелин Риддл, ты моя девушка, и не о чем тут говорить, — самоуверенный ответ Александра, который откуда-то узнал моё полное имя, не заставляет себя ждать, после чего мне не позволяет ничего сказать последующий поцелуй, а также крепкие руки Кинга, которые на сей раз без какого-либо намёка на продолжение поглаживают мои бёдра. Я притягиваю его к себе ещё ближе, и на протяжении последующего получаса мы только и делаем, что целуемся, изредка прерываясь на перешёптывания. И несмотря на то что брюнет не совершает очередную попытку меня соблазнить, его поцелуи и нежные прикасания вновь вызывает у меня ноющую боль между ног, а также неприличные мысли и желания, которые разрывают меня изнутри. И именно это заставляет меня отстраниться от него, ведь иначе я сама начну приставать к нему, желая продолжения.

— Александр, хватит, — я говорю, когда он пытается вновь меня поцеловать, при этом по-собственнически сжимая мои ягодицы.

— Алекс, — он поправляет меня, тем самым вызывая у меня лёгкое недоумение. — Не называй меня Александром.

— Какая разница? — я спрашиваю.

— Почему тебя это так озадачивает? Ты ведь сама не любишь, когда тебя полным именем называют.

— Да, потому что никто не может правильно произнести Неонилла. Получается что угодно, но только не моё имя, — я отвечаю, при этом припоминая, как моё полное имя всевозможными способами коверкали и высмеивали. — Не думаю, что у кого-то были подобные трудности с произношением твоего имени.

— Меня просто так отец зовёт. Не очень хорошие воспоминания и ассоциации связаны с этим, — больше он ничего по этому поводу не говорит, но я, поправив сползшую с плеч майку, понимаю, что лучше называть его либо Алекс, либо Кинг. Одного его серьёзного взгляда достаточно, чтобы с этим не шутить. — Не надо теперь с такой жалостью на меня смотреть. Я ж не при смерти, — он с искренней улыбкой отвечает, после того как повисло между нами лёгкое напряжение из-за его слов об отце.

— У тебя лицо дефектное, — улыбнувшись ему в ответ, я тыкаю пальцем ему в щеку, где образовалась небольшая ямочка из-за улыбки. И как я умудрилась оставить эту умилительную особенность незамеченной?

— Ты только сейчас заметила? — он спрашивает, искренне этому удивляясь, на что я положительно киваю головой и убираю руку от его лица, напоследок слегка проведя большим пальцем по его скуле. — Это лишь очередное доказательство того, что я неподражаемо красив и ослепительно мил.

— Дыры в чьём-то лице едва ли можно назвать милыми, — намеренно дразня его, я говорю с всё той же улыбкой на губах. На это Кинг лишь гримасничает, после чего вновь пытается меня поцеловать, но я в очередной раз пресекаю его попытку.

— И чем мы тогда будем заниматься? — спрашивает Александр, после того как я отстранилась от него и укуталась в одеяло.

— Сном. Я хочу спать, — я отвечаю, надеясь, что он не попытается подорвать меня с постели и вынести на улицу, как он это делал на острове во время наших осенних каникул. И, к счастью, он покорно соглашается и следом залазит под одеяло.

Насколько мне известно, в моменты, когда парни так прижимают к своей груди своих девушек, те чувствуют неподдельную радость, лёгкое волнение и трепет в груди. Я же до ужаса напугана тем, как крепко Александр обнимает меня и зарывается носом в моих волосах, тем самым вызывая у меня стадо мурашек. Именно из-за этого я хочу где-то спрятаться от него, чтобы там умереть от своего смущения и робости. Всё же наши отношения в каком-то извращённом смысле слишком быстро стали развиваться. Не прошло и дня с момента, как мы официально начали встречаться, а Кинг уже дважды оказывается со мной в одной кровати. Я не считаю себя ханжой или недотрогой, но всё же мы с ним явно спешим. Эта ночь была крышесносной, это факт. Мысли о том, чем мы с Александром занимались у него в номере, до сих пор преследуют меня, вызывая жар внизу живота и навязчивое желание повторить. Но это произошло слишком скоро. Пусть парень и говорит, что не считает меня легкодоступной шлюшкой, которая с такой неподдельной лёгкостью раздвигает перед ним ноги, но я сама не скоро разубежу саму себя в этом наваждении. Из-за своих мыслей я уже погрустневшая повторно засыпаю, непроизвольно обнимая руку брюнета. И на сей раз меня никто не будет стуком в дверь. Я просыпаюсь ближе к вечеру, когда Александр тянется за своим телефоном, который разрывается от чьих-то многочисленных надоедающих сообщений. Не будь я сейчас выспавшейся, то он огребал бы по полной за моё очередное нежеланное пробуждение. Я краем глаза посматриваю на него, в то время как он что-то печатает в ответ, при этом жмурясь от яркости экрана, который его слепит, ведь он только-только разлепил сонные глаза. Моё пробуждение не укрылось от его взгляда, поэтому он, слегка улыбнувшись, целует меня в левый висок и, прижав голову к моей макушке, продолжает с кем-то переписываться.

— Брайан начинает бить тревогу, — Александр говорит тихим голосом, когда откладывает телефон в сторону.

— Насчёт Брайана… — я протягиваю, приподнимаясь в постели. — Не стоит ему рассказывать.

— О чём конкретно ему нежелательно знать? — он переспрашивает, в недовольстве хмуря брови, поскольку уже понимает моё нежелание кому-либо рассказывать о том, что мы теперь пара.

— Обо всём, — я отвечаю и сразу же продолжаю, прежде чем Кинг успевает выразить своё явное недовольство. — Если об этом узнает Брайан, на следующий день будет знать Ричард. И тогда даже и не мечтай подойти ко мне ближе, чем на милю, иначе он тебя расстреляет.

— Что ты ему такого наплела обо мне, что он меня не переносит?

— Дело не в тебе. Просто из-за одной, скажем, «выходки» Брайана, Ричард впадает в бешенство, если появляется хотя бы крошечный намёк на то, что мы с кем-то встречаемся. Поэтому Брайан до сих пор и не рассказал им о своих отношениях с Бонни. Он один раз пытался заикнуться об этом, но Ричард так взбесился, что Брайан в испуге сказал, что пошутил.

— Зная Брайана… Боюсь даже представить, что он натворил.

— Только не расспрашивай его об этом. Ему достаточно одной Бонни, которая уже как месяц выносит ему мозги этим вопросом, — я на всякий случай его предупреждаю, ведь мой братец оторвёт мне голову в ту же секунду, как поймёт, что я трепалась о его бывшей девушке и причине, по которой они больше не видятся. — Так что не надо никому говорить.

— Значит мне даже поцеловать тебя нельзя будет у кого-то на глазах?

— Тебе в любом случае нельзя так делать, — я с улыбкой говорю, замечая протестующий и негодующий взгляд парня. — Я не выношу парочки, которые на публике вылизывают рты друг другу. И я буду презирать себя, если стану одной из таких.

— Рано или поздно я выбью из твоей головы эти бестолковые правила, — он говорит, после чего в мгновение ока сокращает расстояние между нашими лицами, чтобы поцеловать, но в самую последнюю секунду неожиданно останавливается. — Тут хоть можно?

Его вопрос так и остаётся без ответа, потому что я несдержанно притягиваю его к себе за воротник футболки и целую. Как правило, всегда Кинг является инициатором и делает первый шаг, но этот раз становится исключением. Оказавшись на парне, я сама провожу кончиком языка по его мягким губам, а затем проскальзываю им внутрь, при этом зарываясь рукой в его шелковистых волосах. В ответ Александр притягивает меня к себе значительно ближе и приоткрывает губы для более глубокого и горячего поцелуя, инициатором которого вновь являюсь я. Ладони Кинга беспрепятственно блуждают по моей спине, но когда они скользят по моему животу к оголённой груди, я в наказание за эту вольность кусаю его за нижнюю губу, что останавливает его действия. На мою выходку он реагирует вполне ожидаемо, но когда он одним резким движением всё же опрокидывает меня на спину, я вздрагиваю от лёгкого испуга. Брюнет, сжав моё бедро, закидывает его себе на спину, дабы удобно умоститься между моих ног. Но не успевает он скользнуть рукой к моим ягодицам, как на всю комнату раздаётся телефонный звонок, что ужасно злит как парня, так и меня.