— Если жизнь дорога, советую это не есть. Минутой ранее Дженнифер подозрительно долго со своими подружками крутилась возле этих закусок и хихикала, — прежде чем я успеваю потянуться за аппетитными закусками, как чей-то голос меня остерегает. — Я Майк.

— Нила, — я без особого энтузиазма отвечаю, пожимая протянутую парнем руку в знак знакомства, и вновь обращаю свой взгляд к столу, чтобы налить себе напиток, с которым, я надеюсь, Дженнифер ничего не успела сотворить.

— Ты тоже ходишь в Royal School? — он интересуются, на что я положительно киваю головой, продолжая делать себе алкогольный коктейль, иначе без водки этот вечер я не вынесу. — Странно, я тоже там учусь, но тебя ни разу не видел.

— Я новенькая, — я коротко отвечаю и отхожу от стола со стаканом в руках, при этом надеясь, что парень не станет следовать за мной. И, к счастью, он понял мой непрозрачный намёк и оставил меня в покое, ведь я ясно дала ему понять, что не намерена ни с кем сегодня знакомиться.

Проходя по шумным комнатам дома Кинга, я не могу не заметить масштабность этого вечера. Поскольку я не отношусь к тому типу людей, которым приносит удовольствие быть в центре внимания, я стараюсь всевозможными способами избегать Бонни и Лиззи, которые постоянно пытаются затащить меня в центр зала, чтобы вместе с ними станцевать. А так как больше ни с кем из присутствующих я не знакома, я ищу свободный диванчик или кресло, чтобы просидеть на нём до конца вечеринки. Но поскольку на первом этаже слишком шумно и многолюдно, я незаметно проскальзываю на второй этаж, на который вход запрещён. Проходя мимо панорамного окна, за которым открывается вид на развлекающихся на улице подростков, которых совершенно не смущает низкая температура, я неожиданно для себя в толпе парней замечаю знакомое лицо. Я чуть ближе подхожу к окну, ибо мне с трудом вериться, что я только что разглядела Вильяма. Но это действительно он. Не знаю, каким способом он заполучил приглашение на эту вечеринку, являясь при этом заклятым врагом Кинга, но он явно хорошо проводит время в кругу своих друзей.

— Второй этаж закрыт, если ты не заметила, — я резко оборачиваюсь на звук голоса Александра, который медленно подходит ко мне, при этом осматривая меня с ног до головы очевидно оценивающим взглядом. Уверена, он не оставил незамеченными перемены в моём внешнем виде, что не может не заставить меня почувствовать себя ужасно несуразно. — Ты потрясающе выглядишь, — он внезапно говорит это таким тоном, будто он этим крайне недоволен, что самую малость сбивает с толку. Вроде комплимент сделал, но в тоже время как-то неприятно стало от его слов.

— Скорее, как шлюха, — я отвечаю, неосознанно кутаясь в пиджак, поскольку от его пристального взгляда мне становится некомфортно.

— Нет. Ничего подобного, — он со смешком отвечает, подходя ко мне чуть ближе, а я не знаю как реагировать на нашу с ним беседу, ведь это первый раз за целую неделю, когда он говорит со мной. С одной стороны мне очень сильно хочется сказать ему что-то колкое, как-то задеть, обидеть, но с другой — я не хочу в который раз с ним ругаться или спорить. Не хочу быть с ним в ссоре, быть игнорированной им. Но и так просто простить его я тоже не могу. Мне ужасно обидно от того, что во время нашей поездки он уже был в отношениях с Амандой, что он поцеловал меня, имея при этом девушку. И то, как он повёл себя после случившегося… Будто произошедшее между нами совершенно ничего не значило как для меня, так и для него.

— Всё в порядке? — он с беспокойством спрашивает, не понимая причину моего поведения, или же делая вид, что не понимает.

— Кажется, я влюбилась в тебя, — хотела бы я сказать это уверенным, твёрдым голосом, при этом не сгорая со стыда, но это лишь мои мысли, которые я, вероятнее всего, никогда не озвучу в слух при нём. — Ты пригласил Вильяма? — я с ноткой удивления спрашиваю у него, избирая бесконфликтный способ разговора, во время которого мы не будем выяснять отношения.

— Да, он нравится Лиззи, так что… Кто я такой, чтобы стоять между ними, — он спокойно отвечает, смотря на парня через окно.

— Нила! — неожиданно раздаётся громкий изумлённый возглас девушки Кинга, которая стремительным шагом приближается к нам. — Ты пришла.

— Блестящее умозаключение, Аманда, — я не без раздражения отвечаю, поскольку один лишь её вид выводит меня из себя. Были бы убийства легализированы, первым делом от неё избавилась.

— Алекс, там какие-то парни разбили телевизор в гостиной, — Аманда информирует своего молодого человека, после чего он срывается с места и в мгновение ока оказывается на первом этаже, дабы разобраться с неприятной ситуацией. И мы с рыжеволосой остаёмся одни. — Если ты думаешь, что сможешь отбить его у меня, то ты сильно ошибаешься, — и вот наконец это происходит! Аманда прекращает строить из себя невинную дурочку, которая смотрит на весь мир сквозь розовые очки, и показывает свою истинную натуру, а именно — стервозную и двуличную.

— Что за хрень ты сейчас несёшь? — я с нескрываемым презрением спрашиваю, на что получаю максимально неожиданный ответ.

— Его не привлекают столь легкодоступные девушки, которые отчаянно строят из себя недотрог. Я наслышана о тебе, поэтому советую тебе переключиться на другого парня, ведь с Алексом тебе больше ничего не светит.

После сказанных слов девушки у меня появляется такое чувство, будто мне перекрыли весь воздух, а в живот бесчисленное количество раз пырнули острым ножом. Я не могу даже ответить Аманде, чтобы поставить её на место, ведь единственное, о чём я могу сейчас думать — это то, что Кинг рассказал ей о произошедшем в машине. Девушка уходит с победоносным видом, а я прокручиваю каждое её слово у себя в голове, дабы убедиться в том, что это обычное оскорбление, основанное на нелепых слухах, а не прямое доказательство того, что Александр так подло со мной поступил. Но её слова… Может она ничего не сказала об автомобиле, но она явно подразумевала ту ночь. Так значит Кинг действительно считает меня легкодоступной девушкой, которая не впервые кому-то позволила касаться себя в подобных местах. От этих мыслей моя голова идёт кругом, и я опускаюсь на рядом стоящий стул, чтобы перевести дыхание и взять себя в руки. Но я не могу обуздать свою ярость. Как он мог разболтать об этом Аманде, которая явно не станет держать язык за зубами?! Как он вообще мог кому-то рассказать о таком?! Об измене Лиззи он рассказал лишь тем, кто точно не станет её осуждать или трепаться об этом на каждом углу. Но почему он так со мной поступил? Неужели он был настолько зол, что я в итоге стала омерзительной потаскушкой для него?

Когда время на самобичевание и обиду подходит к концу, я с неожиданной ясностью осознаю всю гнусность его поступка, который невозможно как-либо оправдать или простить. И это приводит меня в такое состояние, когда здравое мышление отключается, а гнев берет под контроль моё тело и разум. Неукротимое желание высказать парню всё, что я о нём думаю, переполняет меня изнутри, поэтому я спускаюсь на первый этаж, чтобы найти этого подлеца. Но вместо этого я сталкиваюсь с чьей-то рукой, которая бьёт меня прямо по лицу. Парень, с которым я познакомилась в самом начале этого вечера, совершенно случайно во время беседы с другом врезал мне прямо по правой скуле, из-за чего она по ощущению начинает гореть самым настоящим огнём. Заметив меня, он сразу же начинает рассыпаться в тысячах извинений и проситься как-нибудь мне помочь, но я, будучи просто адски злой, с силой кидаю в него стакан, который попадает ему прямиком в пах, и он складывается пополам с детским плачем. Понимая, что мне срочно нужно приложить что-то холодное к лицу, я обратно поднимаюсь на второй этаж, чтобы взять полотенце, намочить его холодной водой и приложить к полыхающей щеке, при этом надеясь, что не останется лилового синяка или опухлости на всё лицо. Поскольку я не знаю где находится ванная комната для гостей, я захожу в первую попавшуюся комнату, которую я сразу же узнаю. Всё те же серые холодные стены, стопки книг у постели и мрачная атмосфера. В комнате Кинга царит полумрак, потому я быстро включаю свет и забегаю в его ванную, дабы приложить влажное полотенце к скуле, ведь она начинает всё сильнее болеть.

— Дура, это не поможет, — неожиданно в комнате появляется Александр, в руках которого находится специальный пакет со льдом. Он пытается убрать полотенце, которое я прижимаю к покрасневшей щеке, но я ему не позволяю к себе даже прикоснуться, ибо не хочу принимать от него никакую помощь. Даже когда она мне так необходима. — Что ты…

— Отвали от меня, — продолжая прижимать к лицу мокрую ткань, я стремительным шагом иду к выходу из комнаты. Но меня останавливает рука Александра. — Не смей касаться меня, ублюдок!

— Да что ты, мать твою, несёшь?! — внезапно Кинг, не стерпев моей грубости, с дьявольской яростью начинает неистово кричит на меня, а после грубым болезненным рывком обратно затягивает меня внутрь ванной комнаты, чтобы высказать мне в лицо всё, что он обо мне думает. — Я пытаюсь тебе помочь, а ты в ответ меня посылаешь? Я тебя что ли ударил, раз ты на меня так орёшь?! Вместо того, чтобы разбираться с теми, кто расхерачил половину моей гостиной, я бегу к тебе, чтобы убедиться, что ты в порядке. И вместо того чтобы элементарно поблагодарить меня за то, что я принёс тебе грёбаный лёд, ты орёшь, как чайка подбитая. Да ты в край уже ёбнулась, Нила! — после этих слов он с силой кидает лёд в раковину, из-за чего пакет разрывается, а он сам разворачивается ко мне спиной, дабы уйти. Но я не позволю ему сделать ни шагу. Не после слов Аманды. Не после его слов. Он не в том положении, чтобы так со мной разговаривать. Не ему меня в чём-то упрекать или обвинять.

— А ну стой! — я кричу и кидаю в него жменю льда, который частично попадает ему по затылку и спине. Естественно, он оборачивается, намереваясь что-то сказать или даже сделать, но я не позволяю ни единому слову вырваться из его поганого рта. — Ты рассказал всё Аманде, — от переизбытка эмоций я едва дышу, при этом яростно смотря на непонимающее лицо Кинга. — Только не надо делать вид, будто ты не понимаешь о чём я говорю! Будто это не ты рассказал этой падле о том, что произошло тогда!