— До завтрашнего дня, — Александр отвечает, оперевшись рукой о ресепшн, и устало потирает глаза.

— Второй этаж, налево. Всего доброго, — она протягивает нам ключ от номера и всего на секунду на её тонких безжизненных губах появляется натянутая, вымученная улыбка.

Поскольку лифт, как и, кажись, всё в этом месте, находится в нерабочем состоянии, мы поднимаемся на второй этаж с вещами по лестнице. Мда уж, этот отель по праву можно считать адом для мизофобов. Надеюсь, что в номере будет чуть чище. Александр же, который более изнеженный и привередливый, нежели я, на удивление не озвучивает своё отвращение и недовольство по этому поводу в слух. Смею предположить, что он так вымотан долгой дорогой, что готов спать даже в таком гадюшнике. Лишь бы постельное бельё было чистым, а остальное можно перетерпеть, ведь это всего лишь на одну ночь. Уверена, будь на его месте сейчас Брайан, то тот даже в отель побрезгал бы зайти, боясь что-нибудь подхватить в воздухе, ведь по его мнению в маленьких городах живут одни лишь наркоманы и алкоголики, большая часть которых больна неизлечимыми и передаваемыми воздушно-капельным путём болезнями. Не знаю, кто надоумил его на эту мысль, но переубедить его в обратном не под силу даже Ричарду, который явно не в восторге от капризности своего единственного сына.

— Когда ты собираешься озвучить мне причину, по которой мы оказались в этом… месте? — не без доли брезгливости интересуется парень, когда осматривается вокруг и присаживается на довольно-таки приличный и большой диван, на котором ему предстоит провести эту ночь.

— Я ведь сказала, что это не твоё дело. Просто подожди меня здесь, пока я всё не улажу, — в сотый раз повторять одно и тоже утомительно, поэтому я раздражённо закатываю глаза. Взяв из рюкзака нужные в данный момент вещи, я иду в ванную комнату, дабы привести себя в порядок. Поскольку времени на то, чтобы всё выяснить, у меня немного, я наспех принимаю горячий душ, а затем одеваюсь потеплее. И, когда я полностью собранная подхожу к двери, чтобы покинуть номер, я оборачиваюсь и смотрю на Александра, который уже подготовил своё спальное место ко сну. — Я просто хочу сама во всём разобраться, — я напоследок говорю, потому как признаю, что ранее я была чересчур резкой и грубой с ним, а он точно этого не заслужил. Как-никак, без его помощи я бы здесь точно не оказалась.

— Как скажешь, Нила, — я слышу приглушенный голос Кинга, прежде чем покинуть номер отеля.

Пока я иду быстрым шагом к квартире, которую возможно приобрёл для меня Ричард, внутри меня всё сжимается от предвкушения. А всё потому, что благодаря нынешним жильцам я смогу найти ответы на беспокоящие меня вопросы, количество которых зашкаливает. Когда я подхожу к довольно-таки приличному жилому комплексу, я бросаю все силы на поиски квартиры, надеясь при этом, что разговор пройдёт успешно. Да вот только все мои надежды рушатся, ведь после пятиминутного стучания в дверь нужной квартиры мне никто не открывает. Неужто этим всё и закончится? Проделать такой долгий и утомительный путь для того, чтобы просто постучать в дверь и не получить ответ… Но прежде чем я успеваю разочаровавшись уйти, из соседней квартиры выходит пожилой мужчина лет шестидесяти пяти и с интересом поглядывает на меня. Он догадался, что это я так неистово стучала в дверь, поэтому он и одаривает меня подобным взглядом. Осознавая, что он может мне рассказать о местонахождении жильцов, я, недолго думая, сразу же у него спрашиваю, где сейчас находится хозяин квартиры, на что он отвечает:

— Дженна Риддл сейчас на работе. Она учитель средней школы. А вы, прошу прощения, кем ей являетесь? Я вас раньше тут не видел.

От его слов я на пару минут впадаю в ступор. Дженна Риддл? Он только что назвал имя Дженны Риддл, моей тёти и старшей дочки бабушки? Но… Как такое может быть? Какого вообще чёрта она является хозяйкой этой квартиры? Меня окутывает лёгкая паника, и, желая найти объяснение услышанному, я в конечном счёте больше огорчаю себя, нежели успокаиваю.

— Как я могу её найти? — я, едва совладав с эмоциями, спрашиваю у него.

— Вам достаточно обернуться, — он мне отвечает и одними глазами указывает на открывшиеся двери лифта, после чего возвращается к себе в квартиру.

Я оборачиваюсь и замечаю идущую мне на встречу женщину, которая так увлечена телефонным разговором, что напрочь не замечает меня. Может моя тётка и постарела за эти восемь лет, но я её всё равно узнала. У Дженны, которую я помню по стоящим у бабушки дома фотографиям, всё те же тёмные пушистые волосы, широкая челюсть и нос с небольшой горбинкой, из-за чего её схожесть с бабушкой максимальна.

— Я тебе перезвоню, — она говорит, стоит ей встретиться со мной взглядом, и убирает телефон в карман. — Прошу прощение, Вам что-то ну… — Дженна с недоумением ко мне обращается, однако, лучше всмотревшись в моё лицо, она узнаёт меня и замолкает на полуслове. — Нила, — она с читаемым в глазах изумлением протягивает моё имя, прижав ладонь к губам.

— Может объяснишь откуда у школьной учительницы деньги на трёхкомнатную квартиру в центре города?

— Ч-ч-что? — она с заметным испугом спрашивает.

— Отвечай на вопрос, — я твёрдо ей говорю, не сводя с неё ледяной взгляд.

— Нила, давай зайдём домой и обо всём поговорим. Ты всё неправильно поняла, — в попытке задобрить и заговорить мне зубы, она с приветливой, но неестественно широкой улыбкой ко мне подходит. Она даже пытается меня приобнять за плечо, но я не позволяю ей ко мне даже подойти.

— Отвечай на вопрос, Дженна, — я уже с читаемым гневом в глазах ей говорю, ибо мне нужны ответы. В конце концов, осознав, что я не намерена с ней по-семейному болтать за кружкой чая, моя тётка белеет и дольше минуты собирается с силами, чтобы мне хоть что-то сказать. Но сказать ей в свою защиту решительно нечего, потому она нервозно сжимает пальцы рук и то открывает, то закрывает рот.

— Квартира и деньги… — в конце концов она открывает свой рот и начинает говорить. — Этим распоряжалась твоя бабушка. Клянусь, я не имею ни малейшего отношения к этому. Квартиру я получила после смерти… — она с безумным взглядом пытается защититься и оправдаться, тем самым переложив всю ответственность на человека, который не может ни опровергнуть, ни подтвердить её слова.

— Гори в аду, Дженна, — я перебиваю её, после чего разворачиваюсь и ухожу прочь, ибо я нашла ответ на свой вопрос, а находиться с ней в одном помещении мне невмоготу.

Я буквально выбегаю из здания, и стоит мне оказаться на улице, как приходит убивающее меня осознание, что Ричард не лгал. Чтобы собраться с мыслями и всё обдумать, я присаживаюсь на ближайшую лавочку и прикрываю глаза. Необходимо решить, что делать дальше, а не, поддавшись эмоциям, сказать Кингу, чтобы он вёз меня обратно в Нью-Йорк. Несмотря на то что я выяснила гадкую правду о квартире и деньгах, я хочу понять как бабушка допустила то, что мне так тяжело жилось, ибо жива ещё надежда, что она к этому не причастна. Хотела бы я допросить Дженну и выбить силой из неё признание того, что она стояла за всеми манипуляциями с деньгами. Однако я ничего этим не добьюсь, поскольку она готова сказать и сделать что угодно ради своей защиты. Но она единственный человек в этом городе, которого я помню. Единственный человек, который помнит меня. Разве что… Какова вероятность того, что спустя почти восемь лет соседи всё ещё помнят бабушку и меня? Я практически не помню, кто жил по соседству с нами, но кто-то точно жил и что-то да видел. В небольших городках, как этот, развлечений особо нет, поэтому люди от скуки обсуждают что попало. Смею предположить, что когда бабушки не стало, а меня забрали в другую семью, люди не оставили эту новость незамеченной. Воодушевившись этой идеей, я резко себя попуская, поскольку меня может ждать полное разочарование. Ведь, если там никого нет, если никто об этом уже ничего не помнит, тогда я никогда не узнаю правду.

«Как же он изменился» — проносится у меня мысль, когда я стою перед заросшим густой травой участком, где едва ли можно разглядеть мой старый дом. Пока я осматриваюсь вокруг, каждая минута моего непростого и одинокого детства встаёт у меня перед глазами. Вспоминаются дни, когда я разрисовывала мелками уже заросшую травой плитку, бродила по заднему двору и разглядывала деревья, при этом безнадёжно надеясь увидеть белку.

— Вам что-нибудь нужно, юная леди? — слышится чей-то голос, который возвращает меня в действительность. Я стою всего несколько минут напротив дома, но меня уже заметила соседка слева. Я поворачиваю голову к источнику звука и вижу женщину в преклонном возрасте, которая стоит на веранде и с любопытством посматривает на меня. Её седые волосы напоминают мне созревший одуванчик, из-за чего складывается впечатление, будто от одного легкого дуновения ветра она полностью лишится своих волос. От этих мыслей я едва сдерживаю лёгкую улыбку на губах, ведь она так хорошо подходит под описание «старушка божий одуванчик».

— Могу я спросить, что за семья здесь раньше жила? — я спрашиваю и медленно подхожу к её участку. Мне не хочется, чтобы она знала, кто я такая и как связана с этим домом, поэтому пытаюсь создать впечатление девушки, которая по каким-либо причинам решила поинтересоваться историей жившей здесь ранее семьи.

— А зачем это Вам? — она с интересом спрашивает, а я подхожу практически к веранде, попутно придумывая причину своего любопытства.

— Моя семья хотела купить этот участок земли, но люди всякое говорят об этом месте.

— Да, семья здесь жила непростая, — она задумчиво отвечает, поглядывая на прогнивший дом.

— А что было с ней не так?

— Предлагаю выпить чашечку чая за беседой, ведь эта история отнюдь не простая и короткая, — она открывает дверь шире и одним лишь кивком головы предлагает мне зайти внутрь. Смею предположить, что эта старушка любительница поболтать, что мне только на руку.