— Извините, миссис Курцман. Такое больше не повторится, — я стараюсь придать голосу извиняющиеся нотки, однако мои слова всё также чрезвычайно фальшиво звучат, отчего она начинает злиться на меня ещё сильнее.

— Поговорим после уроков, грубиянка, — она рявкает на весь класс и продолжает что-то объяснять на непонятном мне языке, который переполнен физическими терминами, отчего меня посещает столь отчаянное желание головой пробить дыру в парте от разрывающего меня негодования. Когда же урок физики остаётся позади, я незаметно и быстро выскакиваю из кабинета, чтобы вновь не встретиться с разгневанным взглядом учительницы, которая так и не умерила свой пыл к концу урока. Проходя по шумным коридорам школы, мне удаётся заметить среди толпы подростков кудрявые волосы Бонни, почему я незамедлительно подбегаю к ней, дабы попросить конспект.

— Бонни! — я зову её, когда она ускоряет свой шаг и почти теряется в серой массе людей.

— А? Нила? Я только о тебе подумала, а вот и ты. Ты что-то хотела? — она разворачивается ко мне, когда слышит мой голос позади себя.

— Да. У тебя есть конспект по истории?

— Агась. Не осилила лекцию нашего дорогого мистера Томпсона, да? Сейчас тебе дам, — она подходит к ближайшему к нам шкафчику под номером «240» и, набрав верный код, открывает украшенный изнутри различными фотографиями, картинками и стикерами дверцу. Порыскав немного на полках, она достаёт тетрадь и протягивает её мне.

— Спасибо. Я верну тебе её завтра, — я быстро прячу тетрадку в рюкзак и намереваюсь уже уйти, как вдруг Бонни говорит:

— Судя по тому, что в школу ты приехала вместе с Кингом, ты приглашена на его вечеринку, которая будет на этих выходных.

— Думаю, ты неправильно поняла, что произошло этим утром. Я приехала в школу с Кингом не потому что мы с ним якобы друзья, а потому что мой сводный брат полный дебил.

— Почему это я дебил? — неожиданно раздаётся звонкий голос Брайана, и он непонятно откуда появляется за спиной Бонни. Он подходит к нам и облокачивается рукой о шкафчик, тем самым нависая над девушкой, которая с улыбкой на него посматривает. — Привет, Бонни. Давно не виделись, — он с многозначительным интересом в глазах осматривает девушку с ног до головы и начинает слащаво ей улыбаться, однозначно желая произвести впечатление. И судя по лёгкому, едва заметному румянцу, который выступил на щеках Бонни, ему это удалось.

— И тебе привет, Брайан.

— Чего тебе надо? — я спрашиваю у него, когда понимаю, что через пару секунд он начнёт банально подкатывать к Бонни, которая вероятно не будет против такого поворота событий.

— Я хотел сказать, что после школы мы поедем покупать тебе новый телефон. Не хочу, чтобы родители узнали о том, что вчера произошло. Ты ведь им не скажешь?

— Наши рты будут на замке, если ты отошлёшь нам приглашения на вечеринку, которая будет в это воскресенье у Кинга, — нагло заявляет Бонни и невинно улыбается, глядя на Брайана.

— Без проблем. Напиши мне в Инстаграме, и я тебе скину приглашение, — продолжая ей улыбаться, он отвечает, наверняка про себя радуясь, что он встретит её на этих выходных.

— Отлично, — она отвечает в очевидно флиртующем тоне.

— После шестого урока меня будет отчитывать Курцман, так что тебе придется меня подождать, — я говорю, в то время как эти двое не сводят друг с друга взгляды на протяжении минуты, при этом ничего не говоря.

— И тебя эта старая маразматичка будет пытать после уроков? Ну ты и попала, Нила. Эта старая карга умеет выносить мозг так, что лоботомия покажется приятной альтернативой её криков, — я больше ожидала услышать его нытьё о том, что ему придётся меня ждать под школой целую вечность, нежели понимающий тон и сочувствующий взгляд. Я лишь вздыхаю и устало потираю переносицу. Больше всего я хочу сейчас спать. Не хочу, чтобы меня отчитывала эта свинья после уроков, не хочу идти на физкультуру, где меня заставят снова бегать, и не хочу ехать в центр города, чтобы покупать замену разбитому телефону. Я чувствую сочувствующее постукивание по плечу, и Бонни, взяв меня под руку, тащит меня к раздевалке.

— У тебя ведь тоже сейчас физкультура? — она невзначай спрашивает, когда мы спускаемся на первый этаж. Я киваю головой, и дальше мы идём в полной тишине.

Времени до начала урока предостаточно, чтобы не переодеваться в суматохе и не кидать скомканные вещи в шкафчики, как в прошлый раз. Мне понадобилось всего пара минут, чтобы сменить форму и аккуратно сложить вещи. И когда я закрываю свой шкафчик, то замечаю полностью переодевшуюся в спортивную форму Бонни, которая стоит у двери, явно ожидая меня. Я молча к ней подхожу, и мы идём в спортзал, где баскетболисты уже начали игру. И от увиденного я с облегчением выдыхаю. Тронутому до девочек нет никакого дела, а значит я спокойно могу отдохнуть. Но вместо того, чтобы благополучно сидеть на мягких матах и думать о своём, я вспоминаю слова Брайана о миссис Курцман. Чёрт, если то, что он о ней сказал, правда, то мне несдобровать.

Обречёно вздохнув, я подвигаюсь ближе к прохладной стене и прикрываю глаза, чтобы немного отдохнуть. Половина урока проходит как-то слишком быстро, потому я прихожу к выводу, что я всё же задремала. К счастью, никто этого не заметил, что неудивительно, ведь все присутствующие полностью поглощены игрой в баскетбол, несмотря на то что большая часть даже правил не знает. Среди сидящих я замечаю того самого парня, с которым я хожу на литературу и английский язык. Тот самый щуплый ботаник с нелепой причёской, который всегда занимает первые парты на уроках. Он в тайне от учителя достаёт свой телефон и начинает в нём что-то внимательно рассматривать, при этом на его губах растягивается противная, отталкивающая улыбка. В который раз я задумываюсь о том, что этот парень ну никак не может быть из состоятельной семьи. Его внешний вид, манеры, речь, даже телефон — всё в нём выдаёт то, что он не просто из обычной семьи, а из нищей. Но как он тогда сюда попал? Эта мысль по сей день не даёт мне покоя, поэтому я пододвигаюсь к скучающей Бонни, которая наблюдает за игрой.

— Бонни, ты знаешь вон того парня? — я интересуюсь у неё и взглядом указываю на того ботаника.

— Ты про Кинга что ли? — непонимающе спрашивает она у меня, поглядывая на брюнета, которого дисквалифицировали из-за того, что он чуть ли не подрался с каким-то парнем из команды, а я вздыхаю и качаю головой из стороны в сторону, поскольку не о нём я спрашивала.

— Нет. Про того, который справа от него сидит, уткнувшись в телефон.

— Этот?! Ну и вкус у тебя, конечно, — она удивленно шепчет, а я лишь посмеиваюсь с её реакции.

— Так знаешь его или нет?

— Ну, он только в этом году сюда попал. Мы с ним на математику вместе ходим. Но не думаю, что он здесь задержится, — пожимает она плечами.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что такие как он не выдерживают гнобление остальных. Он из бедной семьи, а таких здесь считают чужаками, потому и изживают как могут.

— Если он из бедной семьи, то как он оплачивает обучение? — я непонимающе спрашиваю у неё и с интересом перевожу на него взгляд.

— Он и не оплачивает его. Каждый год школа предоставляет пять оплаченных мест для таких умников, как он. Их заставляют проходить охренеть какие сложные экзамены, и пятёрка лучших поступают сюда, не заплатив ни цента, — поясняет она. — Но многие не могут здесь учиться. Сама видишь, что за люди здесь. Может они и умнее всех учеников вместе взятых, но зависть штука неприятная. Да и издеваться многие любят над такими ботаниками, считая, что они позорят эту школу, так как здесь может учиться только элита. Уже трое «победителей» этого года свалили по-тихому. В целом, в школе учатся только четыре ученика, которые получили грант. Все остальные сбежали.

Остаток урока мы молчим, но меня преследуют неприятные мысли. Я не сочувствую тем, кто сбежал отсюда из-за травли. Если они так хотели попасть в эту школу, то сбегать из неё только из-за пренебрежительного отношения одноклассников к себе, унизительно и глупо. Какая разница, что о тебе думают остальные? А если кто-то физически докучает тебя, то всегда можно найти защиту у учителей или у других взрослых. В крайнем случае, можно самому дать отпор. Но мне становится неприятно от мысли, что я такая же как и они, раз хочу покинуть стены этой школы только из-за общества, которое меня здесь окружает. Да, все в этой школе меня бесят. Я вообще людей особо никогда не любила. Но если я и вправду смогу сбежать из этой школы, то чем я буду отличаться от этих неудачников, которые не могут справиться со своими чувствами? Я недовольно хмурю брови и перевожу взгляд на того самого парня, который продолжает противно улыбаться. Я точно не хочу быть, как он.

— Нила, ты идёшь? — я чувствую легкое постукивание по плечу и замечаю Бонни, которая стоит на ногах и ожидающе смотрит на меня. Неужели, урок уже закончился? Я даже не услышала звонок.

— Да, иду, — я коротко отвечаю и следую за ней. Только лишь когда я выхожу из раздевалки в школьной форме, я вспоминаю, что мне придётся идти в кабинет физики, чтобы получить своё наказание. Я готова взвыть в голос от досады. Слушать вопли учительницы, когда школьное время подошло к концу, несправедливо.

— Явилась, наконец! — слышится противный, режущий слух выкрик учительницы, когда я захожу в кабинет. — Садись на этот раз за первую парту и слушай, что я буду тебе говорить.

Я с трудом подавляю желание закатить глаза и сажусь за первую парту, как и просит миссис Курцман. Надо же, я не единственный человек, которого сегодня наказали и заставили сидеть здесь после уроков, когда больше всего на свете хочется попасть домой. Рядом со мной сидит такой же недовольный Александр и, подперев щеку рукой, пилит взглядом учительницу, которая стала что-то писать в своём журнале. Несколько минут я сижу в полной тишине и жду её дальнейших действий, но лучше бы я их не ждала. Пять минут двадцать восемь секунд. Именно столько она, не умолкая, на нас поочерёдно кричала. Сперва она отчитывала Кинга за то, что он опоздал на урок аж на целых семь минут, а затем за то, что он не подготовился должным образом, за что и получил «тройку». Затем жертвой звукового уничтожения становлюсь я. Ругает меня она в основном за то, что я хамка, которой свет ещё не видел, а также она упоминает тот факт, что я уснула на уроке. Но я не очень-то понимаю, что я такого сделала, раз она так яростно на меня кричит. Я не срывала урок, не оскорбляла её. Она без лишних слов могла поставить мне плохую отметку и не трепать никому нервы. Что за невыносимая женщина? Когда весь её запал сходит на нет, она берёт со своего стола две тонкие тетрадки и кидает нам на парты по одной. Я сперва непонимающе смотрю на учительницу, а затем с осознанием перевожу взгляд на тетрадь. Ну вот что за падла! Она и накричала на нас, и задание по физике дала.