Его губы резко накрыли в мои, не позволяя сделать вдох. В ту же секунду на языке появился пьянящий кисловато-терпкий вкус вина. Нерешительная попытка отстраниться была остановлена в ту же секунду. В каждом жесте ощущалась твердость, настойчивость и решительность. Дыхание сбилось. Я оказалась пленницей его рук и губ. И… сопротивляться больше не хотелось.

— Маша… — тихий шепот разорвал нашу связь. — Сейчас хотелось бы оказаться совершенно в другом месте, но…

— Ты здесь по делу, — я отстранилась, стараясь выровнять дыхание.

— Да. Поэтому мы ненадолго прервемся. — Дмитрий непривычно галантно предложил мне руку, приглашая к нашему столику. Это было не лишним, так-как ноги отказывались слушаться.

— И что же здесь и сейчас должно произойти такого? — спросила я, опускаясь на отодвинутый моим спутником стул.

— Здесь и сейчас, — совершенно спокойно заговорил Дмитрий, словно решил поведать нечто совершенно обыденное, — появится человек, у которого был самый веский мотив лишить жизни Заварзина. И он, судя по тому, что его компаньон уже на месте, должен появиться с минуты на минуту.

Новость, несмотря на обескураживающе спокойный тон, оказалась как ведро ледяной воды на голову.

Я резко и не очень ловко развернулась, желая увидеть этого человека, зацепив при этом бокал с так и не выпитым вином. Фужер предсказуемо, словно в замедленной съемке, с тихим хрустом перевернулся на бок, расплескав по белоснежной скатерти и моему нежно голубому атласному платью кроваво красный напиток.


— Не порезалась? — Дмитрий одним жестом сдернул скатерть вместе с разбитым фужером на себя.

— Нет, — я рассеяно пробормотала.

Пальцы обхватили плотную ткань салфетки, которой я на автомате попыталась оттереть бордовые капли с безнадежно испорченного любимого платья, купленного в дорогущем бутике по случаю юбилея матери «чтоб не выглядеть как оборванка». А взгляд блуждал по незнакомым лицам посетителей. Так кого мы, черт возьми, ждем?!

Я бросила вопросительный взгляд на своего спутника, но задать столь важный для меня вопрос — так и не удалось. Телефон Дмитрия ожил, отвлекая его от произошедшего.

— Ни о чем не беспокойтесь! — в мгновение ока рядом со столиком появилась невозмутимо улыбающаяся официантка с подносом, на который она быстрыми, мастерски отточенными движениями принялась собирать бокалы и многочисленные столовые приборы. — Вашу скатерть заменят через минуту! Надеюсь, это недоразумение не испортит ваш вечер!

— Да, конечно, спасибо… — я все еще машинально терла платье, высматривая хоть одно знакомое лицо.

— Туалетные комнаты находятся в холле, — девушка по-своему истолковала мое поведение, — Первая дверь направо.

Мой наряд мыло и вода вряд ли спасет, но попытаться все же стоило.

— Спасибо! — Я улыбнулась девушке и поднялась из-за стола. — Скоро вернусь.

Дмитрий коротко кивнул, все еще прижимая к уху смартфон. На его лице не отображалось ни одной эмоции. Он будто выпал из реальности, оставаясь один на один со своим собеседником.

Под медленную проникновенную не очень громкую музыку, которую заглушали звон бокалов, тихие разговоры и смех посетителей, твердым шагом я направилась в сторону просторного холла, скользя внимательным взглядом по незнакомым холеным лицам. Дамы, сверкая украшениями не хуже новогодних гирлянд, с самомнением, от которого были бы в шоке даже богини Олимпа, переговаривались и переглядывались, не забывая цедить вино из бокалов, а их кавалеры, раскрасневшиеся от напитков покрепче, сальными взглядами провожали молоденьких официанток.

И среди всей этой беззаботной и веселящейся публики, выделялся лишь один человек. Его фигура не сразу бросилась в глаза. Уставший, замученный жизнью худощавый мужчина предпенсионного возраста разместился в одиночестве вдали от чужих косых взглядов. В руках он держал небольшой толстостенный стакан, в котором мерно покачивался коричневый напиток. Мы не были знакомы лично, да и фамилии его я толком не помнила, но зато прекрасно помнила, что этот мужчина является генеральным директором «Эргонома». И его появление здесь не могло быть случайностью. Совершенно точно.

Сохраняя остатки самообладания и стараясь не показать виду, что узнала этого человека, я прошла по залу, пересекла просторный холл с широкой лестницей из мрамора, спускающаяся на первый этаж подобно сверкающему водопаду, и, наконец, добралась до туалетных комнат.

Даже здесь владельцы заведения решили не экономить. Каменная столешница, белоснежная раковина, пейзажи в рамках на стенах… На моей съемной квартире уюта было в разы меньше, чем в здешнем туалете. Впечатление портил приторный въедливый цветочный аромат освежителя воздуха.

Желая поскорее вернуться в зал, дабы ничего не пропустить, я не стала тянуть время: включила воду, набрала мыла и принялась оттирать последствия собственной неуклюжести. Но пятна лишь сильнее размазывались по атласу, окончательно убивая даже малейшую надежду спасти любимую вещь. Потому я плюнула на это безнадёжное дело, закрыв кран.

— … Я никак не могла до тебя дозвониться! — тишину пронзил громкий и до тошноты знакомый голос.

Виктория. Черт бы ее побрал. Сталкиваться с ней прямо сейчас не хотелось совершенно. Потому я, недолго думая, влетела в ближайшую кабинку, едва успев при этом захлопнуть дверь.

Мегера, как ни в чем не бывало, продолжала вещать, судя по всему, в телефон.

— Я на месте, — известила она своего собеседника. — Северинов тоже. Вискарик попивает… Ждет договорчик. Шах и мат нашему директору недоделанному… Что? Погоди…

Женщина зашла в соседнюю туалетную комнату, и голос мгновенно заглушили толстые стены. До меня доносились лишь отдельные слова. Я дернулась к входу, мгновенно забыв о платье, пятне… и вообще, об этом инциденте. В голове хаотично перескакивая одна через другую, копошились мысли, в отчаянной попытке состыковать все факты.

— … да, с документами все в порядке, — отчитался тихий голос из-за двери, — Проблемы? Да она сама готова его засадить после нашего разговора. В понедельник пишет заявление, его отстраняют в связи со следствием. На этот раз все по плану.

Наступила тишина. Я прижалась ближе к двери, прислушиваясь к происходящему за дверью. Сердце бешено колотилось о ребра. Пазл в мыслях сложился в единую картинку.

Ведьма решила прибрать к своим рукам Альянс. Подпевание на десятых ролях в совете директоров дамочку не устраивало. Она лидер по жизни. Привыкла получать все что захочет и дело стояло только за ценой. И ценой верховенства в совете директоров Альянса стала… Черт возьми…

В новогоднюю ночь решила убить двух зайцев одним выстрелом, а точнее одним весьма ядовитым флаконом. Заварзина отправить к праотцам, а Соколовского, как человека, имеющего наибольшие выгоды, а значит и мотив — за решетку.

Но в один момент идеальный план разрушаю… я. И «преступника» не оказывается на месте преступления. Но она упорно идет к цели. Подброшенный флакон, лист из блокнота… ее рук дело!

«На этот раз все по плану…» А сейчас в больном воспаленном мозгу гарпии появилась новая идея, которая как-то связана с вдовой Заварзина, которая получается как-то в этом замешана, «Эргономом» и… таинственным собеседником.

Но гарпия опять просчиталась. И опять в ее план влезаю я… Судьба будто решила поиздеваться над нами.

Я осторожно выскользнула из кабинки и, стараясь не шуметь, направилась к выходу.

— Поняла, — вновь раздалось настолько близко, что я неосознанно вздрогнула. — Уже иду.

Вместе со щелчком дверной ручки мое сердце в панике рухнуло в пятки. Руки похолодели. Путей незаметного отступления не было. Оставалось только рвануть со всех ног в сторону обеденного зала. Выяснять отношения прямо здесь и сейчас в безлюдном туалете, с человеком, который, скорее всего, совершил убийство у меня не было никакого желания.

Как раз в ту секунду, когда мегера приоткрыла дверь, я, еле удерживая равновесие на тонких шпильках, норовивших расползтись по идеально гладкому полу, рванула вперед по коридору. Мгновение ничего не происходило. У меня даже сложилось впечатление, что Виктория могла меня не узнать, но…

— Мерзкая сука!!! — разъяренный возглас настиг меня как раз на выходе в холл.

Я не отреагировала. Упорно мчалась вперед, по безлюдному холлу как раз навстречу… Соловьеву Эдуарду Борисовичу. Мужчина, облаченный в черный костюм, занял место как раз в дверях обеденного зала, и мое появление для него стало явно неожиданностью. Во-от черт! Из лап ведьмы меня вынесло прямиком к ее отцу. И это явно не предвещало ничего хорошего.

Стоило огромных усилий развернуться на каблуках и ринуться к лестнице.

— А ну стой! — очередной крик гарпии настиг меня на верхней ступени.

Толчок между лопаток… А следом земля резко ушла из-под ног. Зажмурившись, я замахала руками, подобно птице, в отчаянной попытке восстановить равновесие. На долю секунды время будто остановилось. Я ощущала тяжелое дыхание ведьмы за спиной, ее высокий голос резал слух…

Боль нахлынула внезапно. Резкая. Ослепляющая. Волнами расползалась от головы, по всему телу, заставляя хватать губами воздух и погружая сознание во тьму.

Глава 26

Ощущение реальности нахлынуло резко, будто кто-то включил пронзительно яркую лампочку прямо перед глазами, заставляя вздрогнуть от неожиданности. И тут же тело пронзила боль. Острая. Нестерпимая. Подавляющая.

Попытка разлепить веки проваливается с треском, пронизанная острыми иглами спазмов в висках. Перед глазами расплываются разноцветные круги, словно пятна бензина на воде.

Пересохшие губы едва раскрылись.

Вдох. В легкие ворвался едкий запах медикаментов. Еще вдох. В груди будто что-то щелкнуло и мгновенно отозвалось пронзительным писком в ушах. Что, черт возьми, произошло? Где я?!