— Вы много о себе мните, — Виктория резко развернулась, махнув блондинистой гривой, — Жду отчет. Завтра.

Каблуки чеканили шаг с еще большим остервенением. Казалось, ни в чем не повинная напольная плитка еле выдерживает ее бешенство. А следом пострадала и дверь, которой мадам стерва хлопнула с такой силой, что, судя по звуку из приемной, Дарья чуть не навернулась со стула.

Я рухнула назад в кресло. Сердце колотило об ребра, разгоняя бушевавшую кровь по венам. Стоило огромных усилий просто усидеть на месте, когда все внутри бушевало и кипело. Какого черта произошло между ней и Дмитрием?! И почему эта стерва никак не успокоится в своем стремлении от меня избавиться?!

Сначала надавила на чувства, теперь пытается выжить с работы. Только не на ту напала. Мария Киселева тоже не лыком шита. Сегодняшний разговор вполне считаю небольшой, но все же победой.

— Дарья, — я вдавила кнопку на телефонном аппарате, угрожая нанести ему серьезный урон, — К завтрашнему утру подготовь для Виктории Эдуардовны отчет по ценам и скидкам для партнеров. Пройдись по всем показателям.

И в этот самый момент мой телефон пронзительно завибрировал на столе, заставляя тело вздрогнуть от неожиданности

— Да, Мария Викторовна. Хорошо. К которому часу? — донесся из динамика сдавленный голосок, но мое внимание уже устремилось к телефону.

«Твой рабочий день окончен. Жду тебя на парковке» — появилось перед глазами сообщение в WhatsApp, заставивший меня забыть про необходимость ответа.

— Мария Викторовна? — Даша напомнила о себе.

— Да, Даша. Отчет нужен к десяти, — пальцы привычным жестом выключили компьютер, а затем смахнули документы со столешницы в верхний ящик, — И когда будешь отправлять, поставь меня в копию.

Мысленно я уже была там, на парковке. Хотелось услышать, что мои показания действительно помогли и все обвинения сняты. Сейчас это волновало меня больше всего.

***

Перед глазами на высокой скорости проносились разноцветные огни вечерней Москвы. Мы подъезжали к уже знакомым элитным многоэтажкам, где находилась квартира Дмитрия. Я прижалась к прохладному стеклу автомобиля, стараясь унять дрожь внутри. Тревога нарастала с каждой минутой, с каждым резким поворотом, с каждым неуловимым движением внедорожника в огромном скоростном потоке. Что-то точно пошло не так. Но что, понять по обрывкам фраз, доносившихся до моего уха, оказалось невозможно.

На протяжении последнего часа Дмитрий по телефону что-то ожесточенно обсуждал с неведомым мне собеседником. Его голос звенел от гнева, пальцы, сжимающие руль, побелели, заставляя при каждом движении резко перестраиваться автомобиль из полосы в полосу, нарушая при этом все правила дорожного движения.

— Что произошло? — я заговорила, как только автомобиль резко затормозил на парковке, а «большой Босс», наконец, замолк.

— Не было на рабочем месте всего сутки, а такое чувство, что неделю, — Дмитрий с яростью откинул смартфон в сторону, — Еще и Тори со своим «Эргономом» влезла. Идем. Мне нужно отключиться от всего этого.

Тори? Значит блондинистая мегера для него «Тори»? Интересно.

— Она приходила ко мне, — я старалась говорить как можно спокойнее, выбираясь из теплого салона в объятия ледяного январского ветра, — Была крайне недовольна моим поведением на собрании. А еще тем, что я сплю с боссом.

— Ее не устраивает мое назначение, — Дмитрий, похоже не сильно удивился этой новости, обхватил мою ладонь и потянул в сторону дома, — Но у меня есть способ ее успокоить. Постарайся не обращать на нее внимания.

Сложно не замечать человека, который при каждой встрече норовит назвать тебя шлюхой.

— Постараюсь, — я поморщилась, припоминая детали нашего первого разговора, — Но, по-моему, ее не устраивают наши отношения. Твоя Тори жаждет заполучить тебя в мужья.

— Она жаждет заполучить власть над компанией любым способом. И я не намерен больше ее обсуждать. — Дмитрий распахнул дверь, отозвавшуюся пронзительным писком, и подтянул меня внутрь подъезда.

Дежавю. Это ощущение накрыло меня с головой. Он все так же не настроен на разговоры, все так же ему от меня сейчас нужно только одно. Ничего не изменилось и изменится ли? Кого я только обманываю?

Стоило только дверям лифта сомкнуться, как его руки привычно скользнули под мою куртку, притягивая к себе ближе. Взгляд потемнел от возбуждения. Дыхание опалило нежную кожу шеи.

— Я соскучился… — губы едва касались уха.

Мысли уплывали, рассредоточивались. Тревога меркла, растворялась в его сильных руках. Мария Викторовна с каждой секундой принадлежала себе все меньше и меньше…Черт. Как ему это удается?!

— Хочу поговорить, это важно, — сознание собиралось по крупицам.

— Это подождет. Все подождет, — тон голоса как всегда не терпел возражений.

— Как прошел допрос? С тебя сняли обвинения? — я не унималась, хватаясь за ту единственную мысль, которая тревожно билась в голове.

— Все потом.

Пальцы впивались в кожу, прошлись вдоль позвоночника заставляя выгнуться ему навстречу. Каждое движение уверенное, хорошо отточенное. Каждый вздох, каждый жадный поцелуй. Он точно знал реакцию моего тела, играл с моими чувствами как опытный гитарист на своем инструменте. В его умелых руках женщина становилась всего лишь инструментом. Инструментом для снятия возбуждения, игрушкой для исполнения его желаний. Птичка вновь попалась в клетку…

Стоп. Нет! Я больше не играю в эти игры!

— Ответь, — сделав над собой усилие, мне удалось разорвать эту опьяняющую связь, — Для меня это важно.

Дмитрий шумно втянул воздух. Взгляд сосредоточился.

— Доказательств моей вины нет. Мотива недостаточно для предъявления обвинений. Я просто свидетель. Все? Или ты решила устроить собственный допрос?

— Я волновалась. Ты пропал, тебя обвиняли в преступлении… А потом ты появляешься и ведешь себя как ни в чем не бывало.

Двери лифта с мелодичным звоном разъехались в разные стороны, открывая путь к отступлению.

— У нас был тяжелый день, — рука Дмитрия по-собственнически вернулась на мою талию, — Но в наших руках сделать вечер приятным. Прямо сейчас лично я хочу только одного… Черт!

Последнее слово было адресовано явно не мне. Дмитрий отстранился и сделал шаг вперед, прищурено изучая массивное черное полотно двери своей квартиры. При ближайшем рассмотрении в глаза бросалась щель, сообщавшая о том, что замок не заперт. И это явно не предвещало ничего хорошего. Гостей здесь явно не ждали.

— Что это может…

— Тихо, — Дмитрий заговорил, заставляя меня замолчать, — Стой тут. Телефон из рук не выпускай.

Он сделал еще один шаг, резко дернул ручку на себя и скрылся от моих глаз. Взгляд уперся в пустую прихожую, залитую холодным белесым неуютным светом. Сердце в груди затрепетало раненой птицей. Сначала обвинение, теперь неожиданные посетители… Я оказалась впутана в какую-то темную историю…

— Дима! — раздался изнутри пронзительный женский голос, — Как же ты меня напугал!

— Мам, что ты здесь делаешь? — Дмитрий заговорил тихо, еле слышно.

Внутри теплыми волнами расползалось облегчение. Просто мать пришла навестить сына. Наверное, мне стоит уйти…

— Битый час не могу до тебя дозвониться! — женщина тем временем не успокаивалась, — Пришлось приехать! Что за ерунду ты наговорил следователю?!

— Мам, тише, — слова Дмитрия различались с трудом, — Что именно из сказанного мной в твоем понимании ерунда?

— Я не звонила тебе! Не звала тебя в слезах! Когда я нашла Ваню… Он… Вы… Вы все были в доме! И ты!

Что? Я не верила в то, что слышала. Но это же… невозможно. Дмитрий уехал от меня в ту ночь из-за смерти отчима, о которой получается… он не мог знать?

19

— Мам, успокойся, — Дмитрий заговорил мягко, проникновенно. — Хочешь, я налью тебе воды? Ты пережила большой стресс…

— Это не стресс, Дима, — женский голос дрожал, по плитке звонко застучали каблуки, — У меня даже телефона с собой не было… Ты сам ворвался в спальню сразу, как я увидела… как он… мой Ваня…он лежал там…

Как зачарованная слушала каждое слово, шаг за шагом медленно приближаясь к беседовавшим. Ладони вспотели, тело бросало то в жар, то в холод. Кто-то из них двоих врал. И эта ложь покрывала серьезное преступление. Мне давно следовало уйти, оставить этих двоих наедине, дать Дмитрию возможность выяснить отношения с матерью без посторонних «ушей», но я ощущала свою причастность к произошедшему.

— Я пришел, потому что ты звонила в слезах. Как раз из спальни. Возможно там ты и потеряла телефон, — Дмитрий четко проговаривал каждое слово. — Мам, что ты рассказала на допросе?

— Что мы отмечали новый год, Ванечка устал, пошел прилечь, а потом… потом я увидела его там… на полу, — послышались сдавленные всхлипы, — Дима! Как я могла тебе позвонить… У меня телефона с собой не было…

Она повторяла одну и ту же фразу, будто пытаясь убедить саму себя в правдивости своих слов.

— Это была тяжелая ночь. Шоковое состояние сыграло свою роль. Давай я напомню, как все было, — голос спокойный, уверенный, как у психологов в американских фильмах, — Застолье началось в восемь. Если честно, треть приглашенных я видел впервые. Заметил, только что Соловьевы и Игнатьевы появились чуть позже. Затем ты поругалась с ди-джеем, официанты разбили поднос с шампанским, а певун, которого ты так расхваливала, напился после пятой песни. Я уехал около девяти сразу после тоста Ивана Сергеевича. В тот момент он выглядел бодро и даже трезво. В пять утра меня разбудил твой звонок, а через сорок минут я уже стоял возле двери в вашу спальню. К тому моменту гости уже разъехались.

— Да… да… я точно помню, как проводила Наташу с Викой и Эдиком, а потом отправилась в спальню. Но не могла я тебе звонить… Я же не знала, что…там… — и опять раздались сдавленные рыдания и частый стук каблуков. — Дима… Это невозможно… Это просто невозможно.