Марк усмехается, признавая правоту Ники. Он реально чересчур зациклен на несущественных вещах. Парень стаскивает грязную майку и откидывает в сторону шорты, стараясь игнорировать неприятное ощущение чужого взгляда между лопаток.

Он любит воду и ныряет сразу же, уйдя с головой в волны, отчасти скрываясь от взглядов, отчасти, потому что просто не любит заходить долго, и позволять телу привыкнуть. А еще в этом случае не нужно медленно идти мимо Ники под ее жадным взглядом, который рождает однозначные желания. Скрыть их, если ты в одних плавках, весьма проблематично.


Сначала он долго плывет под водой. До рези в легких и черных кругов перед глазами, словно в очередной раз проверяет себя на прочность. Марк так делает всегда, сколько себя помнит, а сейчас желание пробыть без воздуха, как можно дольше чувствуется особенно остро. Возможно потому, что он знает, что вынырнув, почувствует себя живым. Иногда снова принять жизнь можно, только очутившись на грани. Он не умер в больнице и считал это ошибкой, поэтому проверяет себя сейчас. Ведь не всплыть так просто и в тоже время бесконечно сложно. В нем слишком силен инстинкт самосохранения, такой, который есть у всех животных и про который очень часто забывают разбалованные благами цивилизации люди. Но не Марк. Он выныривает, дышит глубоко и жадно, позволяя легким снова заработать в привычном режиме. Соленый воздух пьянит, а голова немного кружится. Марк разворачивается, плывет обратно ближе к берегу и фигурке Ники замершей на мелководье, где вода доходит ей до груди. Парень возвращается, рассекая волны мощными гребками, отплевываясь от воды.

— Ты рехнулся, что ли?! — вопит она, подскакивает и со всей силы ударяет маленькими кулачками Марка в грудь. Он замечает, что руки Ники дрожат, как и нижняя губа, а в глазах застыл ужас.

Парень ловит ее за запястья инстинктивно и удерживает от себя на расстоянии. Ее почти обнаженное тело рядом, горящие глаза — все это сводит с ума, и тело отзывается однозначно. Интересно, если Марк сейчас прижмет ее к себе, как она отреагирует, почувствовав его желание?

— Что случилось? — спрашивает спокойно, пытаясь отыскать ответ в шальных, голубых глазах. Испуганная и злая, она выглядит особенно сексуально.

— Ты еще спрашиваешься, что случилось? — Девушка вырывается из его хватки. — Я думала, ты утонул!

— Почему? — Он ожидал, какой угодно претензии, но не этой. Марк просто не понимает, как можно утонуть возле берега, когда тебе ничего не мешает вынырнуть и вернуться обратно. Это же нереально. Ну, для него так точно. Он же не ребёнок, который не умеет плавать и зашел слишком далеко.

— Потому что тебя не было очень долго, придурок! — всхлипывает Ника и отворачивается, чтобы скрыть слезы. Это выбивает из колеи. Она, что реально перепугалась, что он утонет?

— Эй! — Марк подходит ближе и осторожно разворачивает девушку за плечи. — Ты волновалась обо мне?

— Конечно! — фыркает она, старательно пряча слезы. — У меня телефон сел, я даже папу не вызову сказать, что машина застряла, а телохранитель утонул!

— Правда что ли? — улыбается он, старательно пытаясь поймать взгляд Ники, которая готова смотреть куда угодно, но не на него. — Значит я где-то по степени проблем приравнен к застрявшему хайлюксу?

— Нет. — Она все же поднимает ресницы и хмыкает. — Труп однозначно создаст больше проблем, чем застрявшая машина.

— Я верю, твой папа и это уладит.

— Безусловно, — она делает шаг вперед в воде и становится еще ближе. — У тебя тут грязь… и ты меня, правда, напугал.

Влажная ладонь скользит по щеке, гладит скулу и перемещается ниже по шее. Ника так близко, что голова отказывается соображать. Неземная, прекрасная русалка с колдовскими глазами. Его личный наркотик, от которого нельзя отказаться. Сложно сказать, кто первый тянется губами к губам. Сейчас это кажется таким естественным, иначе нельзя. Ее прохладные руки обхватывают шею Марка, тело прижимается так близко, что Марк чувствует своей обнаженной кожей каждый изгиб совершенной фигуры.

Страсть накрывает, как торнадо. Марк притягивает девушку к себе и впивается губами в ее приоткрытые и соленые от морских брызг губы такие мягкие и нежные, что сносит крышу. Очень хочется дышать ею, быть одним целым, забыть о проблемах и преградах. Просто упиваться ее шелковым ртом и ловить судорожные вздохи. Ника такая упоительно прекрасная и буквально тает в его руках. Прижимать ее к себе невообразимо, член стоит как каменный, и Марк предпочитает не думать о том, как будет выбираться на берег. Ему сейчас плевать на то, что на них смотрят. Значение имеет только Ника в объятиях, ее нежные губы и проклятый металлический шарик, который парень постоянно ощущает у себя на языке.

Они словно одни во всем мире. Соленый морской воздух, теплая вода и незнакомая обстановка. Внезапно становится бесконечно далеким то, что их привело сюда. Нет больше Марка и Ники, нет социального неравенства, нет отношений подчиненная и телохранитель, просто влюбленные парень и девушка, просто двое, которые хотят друг друга до звезд перед глазами, и которые слишком долго скрывали от себя и окружающих чувства. Руки дрожат, а пресс напряжен, хочется целовать ее сильнее и сильнее, жадно прикусывать приоткрытые влажные губы, запустить руку с ее маленькие трусики и втянуть ртом возбужденный сосок который Марк чувствует кожей через мокрую ткань купальника.

Но сумасшествие не может длиться долго, и приходится рано или поздно возвращаться в реальный мир. Кровь стучит в ушах и сливается с шумом волн, перед глазами прекрасное лицо и весь мир сузился до ее упоительных губ. Но вокруг народ, а если бы его не было все равно слишком много преград, которые просто ее имеет смысла рушить. Минуты сумасшествия — это все что у них есть.

— Прости, — Марк отстраняется, пытаясь отдышаться. — Я не должен был этого делать.

— Да неужели? — Ника хмыкает и улыбается, став похожей на сытую, домашнюю кошку. — А может быть тогда уж, извинишься за то, как выставил меня вчера?

— Нет. — Марк судорожно выдыхает и прислоняется лбом к ее лбу. — За вчера мне совсем не стыдно. Я поступил правильно.

— А ты всегда поступаешь правильно?

Нет. Не всегда. Например, он спал с Диной, но об этом Марк упоминать не стал, вместо этого сказал.

— Меня так учили.

— И куда тебя это привело? — тихо шепчет Ника, скользнув подушечками пальцев по его шраму на щеке.

Марк выдыхает сквозь сжатые зубы и прежде, чем поцеловать снова, говорит.

— К тебе.


Глава 9 Потерянный рай

Ника

Мне кажется, я сплю и именно потому, происходящее воспринимается таким простым и правильным. Нет сейчас никакой борьбы, нет желания убить его или сделать больно, я не чувствую волну презрения, которой он привык меня окатывать, каждый раз, когда делаю шаг на встречу. Есть просто он, его напряженное тело, соленое от морской воды, его сильные руки сжимающие меня в объятиях и его пьянящие поцелуи.

Кажется, я могу стоять с ним, обнявшись, бесконечно, но я понимаю — здесь слишком много зрителей, а вода хоть и довольно теплая все же уже хочется на берег. Это понимает и он, поэтому с сожалением отстраняется, но сначала на долю секунды прислоняется лбом к моему лбу. Это всего лишь миг, но такой сладкий и волнующий, говорящий так много. А потом Марк отступает и снова скрывается в волнах, а я упорно пытаюсь рассмотреть его сильную фигуру где-то под водой.

А потом поворачиваюсь и иду к берегу, уговаривая себя, что глупо волноваться за взрослого мужика, который плавает как дельфин. Вряд ли он утонет только потому, что не успел вовремя всплыть и сделать глоток воздуха.

Полотенце где-то в сумке и мне лень его искать, поэтому я просто смотрю за Марком. Сначала ловлю момент, когда он выныривает, а потом не отрываясь наблюдаю за его приближением. Никогда в жизни я не думала, что воочию увижу мужчину, у которого настолько четко выделена каждая мышца. Пресс без грамма жира разделен на шесть кубиков, два из них слева рассекают шрамы, но я воспринимаю сейчас их как часть Марка, дополнительный узор на коже, придающий его совершенной красоте уникальность, как татуировки, которых у парня нет. Мне кажется, его совершенным телом любуется весь пляж и меня это дико злит. Хочется, чтобы он был только моим. Это глупо. Особенно глупо, потому что понимаю, он не мой. Не душой. Он отдаст за меня жизнь, но лишь потому, что это его работа, а его душу я не смогу заполучить никогда. Сейчас он выйдет из воды и не вспомнит ни словом, ни жестом о том, как целовал меня несколько минут назад в воде. Он всегда так делал, словно для него ничего ровным счетом не значит. А я не хочу этого, я хочу продлить то волшебство, которое было между нами хотя бы на день или два, а не на краткий миг, когда страсть накрывает с головой. О большем, увы, я даже мечтать не решаюсь. Искра, вспыхнувшая между нами, не может гореть вечно. Это я понимаю прекрасно.

Марк приближается. С его коротких волос стекает пода, капельки блестят на влажной коже, и я чувствую, что во рту у меня пересохло. Хочется подойти и провести языком по его груди, слизывая соль. Интересно, он как отреагирует? Сожмет меня в объятиях или отстранится. Но я усилием воли сдерживаюсь и даже отвожу жаждущий взгляд от его обнаженного торса.

— Дай, телефон, — прошу я и протягиваю руку. Марк смотрит на меня подозрительно, но порывшись в кармане шорт, которые валяются на песке, достает недорогой черный смартфон и передает мне. Ни кода, ни защиты по отпечатку.

— Зачем? — спрашивает он, когда я вхожу в меню набора номера.

— Папе позвоню, — поясняю я. — А лучше сразу Андрею, скажу, чтобы хайлюкс вытащили и пригнали к дому. А то, вдруг забуду.

Марк смотрит на меня внимательно и потом кивает. Я набираю номер, который папа заставил меня выучить наизусть давным-давно и после того, как Андрей отвечает, обрисовываю ему ситуацию. Получаю порцию язвительных замечаний и обещание помочь.