— Тоже хочу попробовать. Пустишь меня за руль?

Он сомневается и смотрит на меня настрижено сквозь темные стекла очков.

— Нужен опыт.

— Ну что тут может случиться? — отмахиваюсь я. — Обрыва нет, осталась только грязь.

— Если не будешь гнать — ничего, — соглашается Марк. — Только застрянем.

— Не буду, конечно! — клятвенно обещаю я. — А если застрянем… ну что же теперь? Поверь, не в первый раз. Тут пешком минут десять, а машину кто-нибудь из папиных вытащит.

— Я не хочу, чтобы все посчитали, будто я застрял на ровном месте, — усмехается он.

— Не волнуйся, — отмахиваюсь я. — Я не буду скрывать, что захотела покататься сама. Ну дай пожалуйста!

Я подпрыгиваю от нетерпения и заглядываю ему в глаза, как восторженный щенок и Марк сдаётся. Тормозит у обочины, печально смотрит под ноги и со вздохом прыгает в размешанную глину. Я этот подвиг повторять не хочу, поэтому просто перелезаю в салоне на водительское сидение и подстраиваю его под себя. Я вообще не фанат машин на ручке, но очень уж хочется попробовать поездить в грязи.


Марк

Марк знает, что произойдет дальше. Понимает, что большую часть дороги им придется пройти пешком, но все равно не может отказать Нике. Ее восторг такой искренний, что невольно подкупает.

Ника забирается на водительское сидение и лихо выруливает в грязь. Комья глины летят из-под колес, а шины шлифуют в колее.

— Ой, — комментирует она и неловко переключает передачу. Машина подпрыгивает и глохнет, а Марк с трудом сдерживает смех, заметив недовольное и слегка обиженное выражение лица Ники.

— Не смейся надо мной, — командует девушка, заводит машину и трогается снова. На сей раз более плавно, и сваливается в глубокую размазанную колею. Если не крутить рулем, по ней можно довольно долго тащиться без всяких эксцессов, чем Ника и занимается какое-то время пока на ее пути не встает поворот. Она морщит лоб, закусывает губу и послушно следует указаниям Марка.

Его рука замерла на ее сжатой на руле ладони, руль слушается плохо, но Ника упорна и сосредоточена. Она особенно красива в этот момент. Марк упорно старается не пятился на ее белую майку, сквозь которую привечает ярко-желтый лифчик бикини.

— Как же сложно! — ругается Ника, дает газа чуть больше и зад машины заносит. Ника визжит и ржет одновременно, а Марк закатывает глаза, когда понимает, что задние колеса отчаянно шлифуют.

— Тише, — командует парень, но уже поздно, грязь коварна и хайлюкс начинает буксовать на месте. — Надо поменяться местами, а то не выедем!

— Я сама, — упрямо заявляет Ника и естественно закапывается еще глубже. Марк отклоняется на спинку сидения и смиряется неизбежным. На улице снова начинается дождь, поселок и море виднеются вдалеке, а машина прочно лежит на мостах. Пытаться выехать уже бессмысленно. Нужно или вызывать помощь или идти в поселок за трактором. И то, и другое не особенно радует.

— Пожалуй, можно и поменяться, — задумчиво говорит Ника, осознав, что машины наглухо застряла.

— Пожалуй, уже поздно, — усмехается Марк. — Звони папочке и проси выслать группу поддержки.

— У меня телефон сел, — отмахивается девчонка. — Позвоню из дома.

— Ты предлагаешь уйти и оставить машину здесь? — Марку этот вариант не очень нравится.

— Ну а почему нет? Если мы ее не можем отсюда вытащить, никто не сможет. Дорогу мы вроде не перегородили и никому она не помешает. Так что пошли. Не напрягайся по пустякам.

Ника открывается водительскую дверь и прыгает прямо в коварную грязь. Марк слышит только визг, кидается с пассажирского сидения на помощь, но не успевает, Ника уже валяется в грязной луже и ржет, как ненормальная. Парень матерится и подает ей руку, но Ника вместо того, что бы ее принять и подняться, со смехом дергает парня на себя.

— Ну вот и что ты творишь? — недовольно спрашивает Марк, приземляясь на руки и нависая над Никой. Она ржет и не понимает, что он с трудом успел поймать свой вес, а то бы рухнул всем телом на нее. Светлые волосы разметались по дорогу, а ей хоть бы что! Белая майка испачкалась.

— Ну весело же? — спрашивает она и смотрит ему в глаза своими колдовскими синими. Ее полные губы совсем рядом, можно нагнуться и тут же поцеловать, вдавить ее такое соблазнительное тело в грязь и позволить мозгу отключиться. Это ведь так просто, особенно после поездки. Адреналин до сих пор бурлит в крови, но Марк все равно сдерживается, хотя член уже встал, как всегда рядом с ней резко и почти болезненно.

Улыбка с губ Ники пропадает, и девушка шумно вдыхает, видимо, осознав в какой двусмысленной ситуации оказалась. Секунду лежит смирно, а потом снова улыбается и толкает Марка в грудь грязными руками, он послушно перекатывается на спину, чувствуя себя последним идиотом, а она со смехом подскакивает и идет прочь от машины вдоль дороги. Ее не смущает грязь, стекающая по волосам, и майке. Девушка вышагивает независимо и гордо, как королева.

— Сумку из машины, возьми! — командует она.

Марк качает головой и поднимается. Сколько лет он не валялся в грязи? С детства? Да и тогда он за собой таких подвигов припомнить не мог. Марк достает сумку, стараясь не прижимать ее к себе, но все равно на нее попадает грязь. Парень ругается, а потом решает, что Ника сама виновата и закидывает сумку на плечо, наплевав, что ее потом придется стирать или выкидывать, и кидается следом за девушкой.


Идти у Ники получается довольно быстро. Марку какое-то время приходится бежать, чтобы ее догнать. Она смеется, как сумасшедшая и хочется смеяться с ней в унисон. На губах играет идиотская улыбка, а на спине майка костенеет от грязи. Они выглядят, как два бомжа.

— И все же, что там было? — уточняет Марк, когда получается догнать Нику.

— А? — переспрашивает она с лукавой улыбкой. — О чем ты?

— Зачем в грязи валялась?

— Потому что мне так хотелось. — Она пожимает плечами и Марк понимает, что в этом есть определенный смысл. По крайне мере с Никой. Она привыкла делать то, что захочет и получать все, что угодно. Так просто. Он так не умеет. А возможно следует иногда расслабиться. «Только не с ней» — шепчет внутренний голос, и Марк с ним соглашается.

А Ника все ускоряет шаг и уже скоро бежит к морю, запах которого тут чувствуется совсем отчетливо. Это место совсем непохоже на городскую набережную. И Марк понимает, почему сильные мира сего имеют здесь тайные дома. Искать никто не будет, а если и будет, хрен найдет. Слишком глухое место. Оно словно другой мир, отставший в развитии лет на двадцать.

Поганая дорога, где Ника похоронила хайлюкс, который Марк вообще считал технически не способен застрять намертво, переходит в поле, усыпанное мелкими цветочками. За ним обрыв и море. По краю поля распложены дома и небольшие отели. Здесь нет лоска и пафоса большого города и не оставляет ощущение, что попал в советский санаторий «Искра».

К узкой песчаной косе ведет лестница, выложенная бетонными блоками, она петляет по каменистому берегу и выходит почти к воде.

Народу на пляже, несмотря на сезон, почти нет. Это и неудивительно. Полоса светлого, мелкого песка спрятана за обрывом, находящимся на краю света. Отдыхающих мало. На берегу расположились несколько семей с детьми, пара теток неопределенного возраста и компания молодежи, которая отдыхает в стороне. Рай для тех, кто не любит толпу. Для таких, как Марк.

Когда парень спускается и кидает на песок сумку, Ника уже осторожно заходит в воду, сначала пробуя ее пальцами ног. Поеживается и медленно продвигается вперед. Загорелая кожа покрыта мурашками, и Марк готов поклясться, ее соски сейчас торчат. Только этого не видно, так как девушка стоит спиной к нему и пляжу.

Марк оставляет на берегу сланцы и подходит к кромке воды. Она теплая, пенные волны лижут босые ступни, а Марк не отрываясь смотрит на Нику, пользуясь тем, что девушка этот взгляд может разве что почувствовать. Волосы испачканные в грязи ее не портят. Наоборот, она сейчас похожа на какую-то нимфу, которая живет в глубине морских вод. Загорелая спина, узкие плечи и талия, которую можно обхватить двумя пальцами. Красивая и недоступная. Кажется, только сделаешь шаг к ней, как она обернется морской пеной.

— Ну что там замер? — спрашивает Ника, обернувшись и лукаво улыбается. От этой улыбки сердце пропускает удар, и кровь приливает к паху. — Иди сюда, или нравится, когда грязная майка липнет к телу?

— Я воздержусь, — Марк замечает отстраненно и даже делает шаг назад, подальше от воды. Хотя предложение более, чем привлекательное. Грязь стянула кожу, майка стала жесткой, а солнце припекает нещадно. Окунуться не помешает, но раздеваться пусть и перед немногочисленной публикой парню не хочется.

— Марк, не будь идиотом, — замечает Ника. — Дай теткам попускать на тебя слюни, смотри, они и так пялятся. Не лишай людей удовольствия. И меня тоже… — чуть тише добавляет она, заставив ощутить очередную волну желания.

Нахалка, ее не смущает, что те самые тетки ее прекрасно слышат, а он просто сходит с ума. От ее хриплого голоса, от намеков, от почти обнаженного тела, на котором блестят капельки пота и морские брызги.

— Ты же знаешь, их ждет разочарование. — Марк не понимает, почему ему так нравится с ней спорить. Почему так важно услышать от нее еще раз что-то, что заставит его снять эту проклятую майку и сделать шаг вперед, желательно к ней, заключить в объятия и… а вот с «и» проблемы. Вряд ли взять ее прямо здесь такая хорошая идея. Точнее это отравительная идея в любом месте. Так почему же она его не оставляет?

— Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься, — усмехается Ника, включаясь в игру. — Вообще я не думала, что офицеры в отставке пекутся о своем внешнем виде сильнее, чем мои знакомые мажоры, причем все вместе взятые. Яви уже миру свой накаченный торс и совершенный пресс. Ложная скромность тебе не к лицу.