Дальнейшие двадцать минут были посвящены отбору кандидаток в различные списки и выбору подходящих мелодий. Друг и коллега Роман Малиновский, незаметно появившейся в Катиной комнатушке, застал обоих за прослушиванием оглушительной милицейской сирены, означающей, что вызов идет от абонента из черного списка. Быстро войдя в курс дела, он принял живейшее участие в этом творческом процессе.

Вошедшая через несколько минут Кира застала друзей, лихо отплясывающих некий замысловатый танец под жалобное завывание мобильника: «Только раз бывает в жизни встреча! Только раз судьбою рвется нить!».

Андрей среагировал мгновенно. Он с космической скоростью выдвинул ящик Катиного стола и закинул туда опасную трубу. Роман смущенно усмехнулся.

– Что это у вас тут? Дискотека? Или номер готовите к завтрашнему совету? – подозрительно посмотрев на приятелей и не замечая Катю, спросила Кара.

– Вроде того, – согласился Роман.

– Что вы завтра запоете.…А я отчет принесла, – она положила на стол папку.

– Спасибо. Перейдем в мой кабинет? – бодро предложил Андрей.

– Ну, неужели тут останемся? – смерив Катю уничтожающим взглядом, ответила Воропаева.

Они перешли в кабинет Андрея и занялись обсуждением планов на завтра. Дверь в каморку была приоткрыта, и Катя с интересом прислушивалась к разговору.

– Милко, как хорошо, что ты зашел! – услышала она голос Киры. – Я как раз хотела обсудить фасон свадебного платья.

– Фасон? Фасон – это же «пур муа». Такое воздушное, легкое, как безе! – тут же начал импровизировать маэстро.

– Но мне бы хотелось не белое, а кремовое, – возразила Воропаева. – В белом я потеряюсь.

– Во – первых, безе тоже бывает кремовое, – возразил Милко. – Во – вторых, красиво звучит «платье – безе» от Милко…

 – Странная идея. Безе – это же что-то такое в шоколаде, – с сомнением сказал Андрей: до этой минуты он не принимал участия в обсуждении, разбирая бумаги на столе.

– Это зефир – в шоколаде, – со смехом пояснил другу Роман.

В кабинете возникли Георгий и Ярослав Ветров. Георгий Урядов был в темно – сером костюме, который дополняли голубая рубашка и яркий пестрый галстук. Отличительной особенностью лица Урядова являлись невообразимо густые черные брови и выдающийся мясистый нос. Для своих пятидесяти лет выглядел отлично – широкоплечий и подтянутый. Было видно, что карьера его складывалась удачно, и он вполне доволен жизнью.

Финансовый директор, господин Ветров был среднего роста и весьма упитан. Его волосы, хоть и были подстрижены у лучшего парикмахера, всегда казались растрепанными. Хорошо сшитый, но плохо сидящий темный костюм едва ли указывал на принадлежность своего хозяина к высшей касте финансистов. Мало кто, глядя на этого невзрачного молодого человека, мог предположить в нем наличие холодного расчета и хваткого ума.

Войдя в кабинет Андрея, они друг за другом проследовали через него в Катину каморку. Ни слова не говоря, швырнули ей на стол папки с отчетами, как по команде развернулись и тем же порядком попытались покинуть кабинет Жданова.

– О! Ярик и Жорик! Ребята! Куда спешите? Давайте поболтаем! У нас с вами еще вся жизнь впереди! – крикнул им в след Милко. Он обернулся к Роману и сообщил: – Обожаю этих мальчиков. Такой наив, такая непосредственность…

– Я, пожалуй, тоже пойду. С Яриком и Жориком. – Роман вскочил и, посмеиваясь, быстренько сбежал от греха подальше.

– А что ты думаешь насчет рукавов? – продолжала интереснейшую беседу Кира.

– Пусть Каспаров думает. А Милко… – маэстро гордо поднял голову, – чувствует! Никаких рукавов! Только перчатки! Представь – кремовая пена и тонкие руки в черных перчатках!

Катя в своей полутемной каморке тоже представила это платье. Бежевое, телесного цвета, двухслойное: нижний атласный слой скрывался под волнами шифона. На груди – вышивка бисером, сзади до талии – только шифон, посередине – длинный до бедер разрез, перчатки…

– Или рукавицы…ежовые. Чтоб без иллюзий, – услышала она едкий комментарий Андрея.

Киру как будто ударило током. Она встрепенулась, резко обернулась и пронзительно посмотрела на него. Андрей примирительно махнул рукой – шучу, мол.

– Хм…рукавицы…что ж, это смело, – между тем задумался Милко.

Кира обреченно вздохнула. Арт – директор начал творить новое.…На сегодня разговор о подвенечном платье закончен.

***

А в это же время в конференц – зале проходило срочное, и не менее важное, чем у высших менеджеров, совещание «Женсовета». Поводом к нему послужило ужасное событие, перевернувшее все жизнь Марии Троминкиной.

Маша только что пережила очередную личную трагедию. Сидя в председательском кресале и обливаясь слезами, она рассказывала «Женсовету», что ее новый бойфренд Ленечка оказался отъявленным негодяем. Она позвонила, ему хотела договориться о выходных.…А коварный соблазнитель вдруг наорал на нее и посоветовал навсегда забыть его номер телефона…

По несчастному Машиному лицу градом катились слезы. Не в силах бороться с горем, она закрыла лицо руками и застонала. Светлана ласково погладила ее по голове, Татьяна извлекла из сумочки глазированный сырок – лучшее утешение в любой ситуации. Мария подняла голову, несколько секунд с сомнением смотрела на угощение, затем – отодвинула в сторону.

– Девочки! Какая же я дура! Дура! – снова начала подвывать она. – Сказал: вас обоих буду любить! Ага! Как же! А я поверила!

– Сколько ты его знаешь – то? деловито поинтересовалась опытная Светлана.

– Да мы с ним на целые выходные уезжали! Два раза! А в следующие хотели с Егоркой…Последний раз меня родители вообще чуть не убили, когда я вернулась в воскресение. То есть в понедельник…утром.

– Ну, ты же Егорку, небось, им подкинула. Без предупреждения, – предположила Ольга Вячеславовна.

 – А что такого? – размазывая по щеке тушь, удивилась Маша. – Он же их внук!

– А он красивый…был? – вдруг спросила Амура

Маша задумалась, пожала плечами, вроде нет.

– Высокий?

– Нет, не высокий.

– Про ум не спрашиваю, раз он такую красавицу бросил. Ну и зачем тебе такой? Как мой бывший – ни то ни се, – резюмировала Светлана.

 – А у меня что, выбор есть? – проклиная судьбу – злодейку, снова зарыдала Маша.

– Не плачь. Выбор есть всегда. Вот, например, хочешь – ешь, не хочешь – не ешь, – утишила Татьяна и снова предложила Маша аппетитный глазированный сырок. На этот раз Мария не отказалась и, видимо проголодавшись от сильных переживаний, мигом проглотила незамысловатое лакомство.

Подруги переглянулись: это был переломный момент, Машу «отпустило».

– Ну, вот и ладно! – облегченно вздохнула Ольга Вячеславовна. – Умоешься – никто не заметит.

– Хочешь тушь водостойкую? – предложила практичная Амура.

Маша поднялась, расправила плечи и улыбнулась.

И вот, выслушав утешения подруг, еще слегка заплаканная, но уже успокоившаяся, Маша вошла в лифт. Следом за ней протиснулся сбежавший из кабинета Жданова Малиновский.

Стройный, никогда не унывающий, жизнерадостный Рома считался одним из самых привлекательных мужчин в Модном Доме «Zimalitto». Сегодня на нем был светло – серый костюм и белоснежная рубашка, подчеркивающая его загар. На лице – всегда веселое ворожение, в глубоко посаженных темно – синих глазах – озорная искорка, на щеках – очаровательные ямочки, образованные улыбкой красиво изогнутых губ.

Рома протиснулся в лифт и замер…Его взгляд упал на Машину грудь…

И девушка почувствовала себя счастливой от того, что у нее такая пышная грудь, которая обычно доставляла столько неудобств. Роман не мог отвести глаз от ее округлостей. Мария понимающе улыбнулась. И тут же выпрямила спину, чтобы он лучше мог разглядеть ее аппетитные формы. Они ясно говорили о том, что перед Романом – не какая – то манекенщица – вешалка в модном показе, а полнокровная и очень привлекательная девушка. И объектом восхищения должна быть именно она, а не то, что на ней.

«Какая у нее гладкая, нежная кожа», – думал, в это время Рома, невольно напрягшись. Он никогда раньше не обращал внимания на грудь Марии Трапинкиной, да и на нее саму.…Или раньше она не надевала обтягивающих вещиц с таким низким вырезом? Он расстегнул ворот рубашки, охлаждая вдруг ставшие горячим тело.…Сколько времени он вообще отказывался замечать, что она женщина?!

Внимательно присмотревшись, Рома увидел ее заплаканные глаза.

– Кто обидел такую славную девочку? Может, тебе нужна защита? – тут же поинтересовался он. – Ты подумай. Я могу защитить тебя от чего угодно и от кого угодно.

– Вы всем так говорите. Уж я – то знаю, – начала кокетничать Маша.

– Знаешь? А мне казалось, ты не обращаешь на меня внимания. – Роман ступил на хорошо знакомую почву и приободрился. – Я даже обижался…

– Так я вам поверила! Это вы на меня даже не смотрите.

– Это я не смотрю?! Никто еще не обвинял меня в том, что я не смотрю на…Маша, Маша! Я не мог пропустить такую красавицу. Я просто не решался.

– Не решались? – опешила Мария, которой прекрасно были известны многочисленные похождения любвеобильного вице – президента. Не зря ж она столько времени проработала в «Zimalitto». – Шутите!

– Машенька, только намекните, и я докажу вам, что я очень серьезный человек, – пылко уверил ее Малиновский. И, выскальзывая из лифта, то ли попросил, то ли потребовал: – Буду ждать намека.


***

Остаток рабочего дня прошел почти без происшествий. Катя, прочно обосновавшись за компьютером и обложившись принесенными отчетами, готовила справку. Андрей занимался ежедневными рутинными делами, и время от времени вяло переругивался с Кирой. Вика исправно подносила кофе и бутерброды.… Только вот звонила Катина мама и сообщила потрясающее известие: Коля, узнав о том, что произошло вчера вечером, подрался с Генкой.

– За меня еще никто на дуэли не дрался… – восхитилась Катя и с еще большим усердием принялась за работу.

Убедившись, что верная помощница занята подготовкой к завтрашнему совещанию, Андрей решил пройтись по цехам. Там было темно и пусто. Неожиданно появившийся Роман начал соблазнять друга оттянуться «по полной» с давними приятельницами в клубе.…Да еще и с голубой ванной! Но в этот вечер Андрей был непреклонен. Его одолевали мысли о реконструкции всего производственного процесса «Zimalitto». Ведь завтра – он был почти уверен – именно в его руках окажутся бразды правления фирмой.