Синеглазка ты моя, златозубка,

Одинокая голодная голубка…

Я огонь в твоих глазах увидал,

Хачапури за твой стол передал,

Сигарету об ладонь затушил,

И тебя я этим трюком покорил…

Нервно хрюкнув, я выключила магнитолу и стала слушать «завораживающую песню» Богдаши. А тот, будто издеваясь, захрапел еще громче. Не вытерпев, тыкнула его пальцем в бок. Но мужчина и не думал просыпаться. Только послал меня обычным трехэтажным матом и продолжил спать.

Вот так и рушатся надежды на культурный разговор. Объект моей страсти полулежит на соседнем сидении и храпит так, что мои уши скоро превратятся в трубочки. Бедная его жена, как она с ним спала? В берушах? Да там… там не беруши нужны, а отдельная квартира со звукоизоляцией.

— Богдан, я достану щас наган, — пробормотала, и храп тут же прекратился.

— М-м-м-м, — протянул тот, сонным взглядом смотря в мою сторону. — Я задремал? Прости, пожалуйста.

— Да ничего, — я постаралась улыбнуться. — Скоро подъедем. Если я правильно понимаю навигатор.

— Вроде, да, — пробормотал коллега, переводя взгляд с меня на окно.

Зарулив на нужном повороте, я въехала во двор. Обычные пятиэтажки, не очень ухоженные газоны, огороженные старым металлическим забором с облупившейся краской. Обычный такой район Москвы, про который благополучно забыли.

— Ну, спасибо тебе, — с явным облегчением проговорил мужчина, открывая дверь.

Я только успела остановиться возле подъезда, как он собрался бежать. И что это вообще такое?

— Подожди, — в моем голосе послышалось разочарование. Никак не смогла его скрыть. — Может, оставишь телефончик? Вдруг снова подвезти смогу или еще чего. По работе опять же…

— А, — замялся объект моей больной страсти. Еще немного и я начну относиться к нему, как к малому ребенку. — Ну, сейчас…

Он засуетился, доставая из кармана брюк небольшую прямоугольную бумажку. Я взяла ее из руки Богдана, чуть касаясь своими пальцами его. Холодные. С чего бы это? На улице жара невыносимая. А у меня в машине кондиционер давно перестал работать.

— Удачи, — положив визитку в карман сумочки, что лежала на заднем сидении, я растягивала губы в улыбке, искренне надеясь на то, что у меня получалось вполне правдоподобно.

— Хорошего вечера, — кивнув каким-то своим мыслям бывший ботаник и по совместительству гений рекламного бизнеса и выскочил из машины.

— Прум-пум-пум… — пропела я и снова включила радио.

Жизнь определенно решила испытать мое терпение на прочность. Ну, почему из всех мужчин, которые мне встречались, я умудрилась влюбиться в такого толстолобого, непробиваемого барана Богдана? Еще в школьные годы он всегда был скрытным и не очень шел на контакт, предпочитая обществу людей книги. Но ведь прошло столько времени. Он был женат, как-никак. И между прочим сам об этом рассказал. Вскользь, как бы между прочим, обронил фразу о том, что недавно развелся, вот я и запомнила. Но по какой причине? Думаю, мне никогда этого не узнать.

— А сейчас на нашем радио песня Стаса Михайлова «Все для тебя»!

Я не успела вовремя сообразить, что говорил энергичный диджей, поэтому…

— В моей судьбе есть только ты,

Одна любовь и боль моя.

С тобою повстречались мы,

Родная женщина моя.

— Не-е-е-ет… — простонала и с досады ударила ладонью по рулю.

Быстро выключила радио и остаток пути до дома провела в относительной тишине. Относительной, потому что на дороге постоянно кто-то сигналил, переругивался и резко давил на тормоза, пугая меня громким скрипом колес по асфальту.

Дома меня встретили три вредные кошки. Беленькая сразу же стала тереться о ноги, оставляя на колготках длинную шерсть. Черная забралась на тумбочку и противно замяукала, привлекая к себе внимание и требуя, чтобы ей дали поесть. А куда ей есть? И так… валик на тонких ножках. Рыжая же развалилась посередине коридора и недовольно замахала хвостом, кося на меня злыми желтыми глазами.

— А ну, брысь, — шикнула я на Снежанну (обладательницу белой шерсти).

Сбросив лодочки на пол, стащила пиджак и пошла в ванную. Сейчас быстро приму душ и буду кормить этих вредных сожительниц дорогущим кошачьим кормом. Не едят они у меня, видите ли, что подешевле. Им подавай самое дорогое.

Переодевалась я в ванной комнате. Надев удобные спортивные штаны и майку, вышла и заозиралась по сторонам. Моих пушистых прохиндеек видно не было. Зато из комнаты послышался рев телевизора. Рев, потому что рыженькая опять лапой включила музыкальный канал, где сейчас надрывалась старая немецкая рок-группа.

— Кис-кис, — позвала прохиндеек, проходя в кухню.

Все миски были пусты. Ну да, если одна что-то не съедала, за ней пылесосом проходились остальные. Так что на полу всегда было чисто.

По коридору будто пронеслось стадо баранов, и вот вокруг меня уже вертятся голодные и наглые животные. Рыжая ударила по ноге лапой, за что и получила полотенцем по макушке. Белая стала играть с одной из мисок, а Пантера (та, что черная) не смогла долго находиться на своих четырех и повалилась на пол, брюхом кверху.

Быстро насыпав им корма, я полезла в холодильник. Сегодня я почти ничего не ела, и сейчас желудок недовольно урчал. Повезло еще, что пока я ехала в компании Богдаши, ему были не слышны мелодии моего живота. А если подумать, он навряд ли бы что-то расслышал за своим мощным храпом.

Достав кастрюлю с супом, я налила два половника в тарелку и поставила ее в микроволновку. Сейчас я разогрею себе ужин, и жизнь сразу же начнет налаживаться.

И вот я уже села за стол, взяла в руки ложку… И со стороны коридора послышалось пиликанье. Кто-то звонил на мой мобильный. Вздохнув, печально посмотрела на тарелку, потом на Снежанну, мысленно прося ее принести мой телефон. Но кошка лишь махнула на меня хвостом и плавной грациозной походкой пошла в комнату. За ней последовали и все остальные, оставляя после себя вновь пустые, вылизанные миски.

Пришлось вставать и идти в коридор самой. Достав из сумки смартфон, я посмотрела на экран и нахмурилась. Номер был незнакомый. И кому я понадобилась в это время?

— Алло, — приняв вызов, проговорила, прижимая трубку к уху.

— Нина Григорьевна? — послышался голос Богдана.

— Эм… — я немного растерялась от неожиданности. — Да. Что-то случилось, Богдан Федорович?

И откуда у него мой номер? Его-то я попросила, а вот свой не давала!

— Да, мне что-то так плохо… А в скорую звонить не хочется…

И это взрослый мужчина? Эх… Вот почему у меня все не как у людей? Отношения, если и начинаются, то очень быстро заканчиваются. Друзья… Их мне заменили три наглые кошки. И вроде всего тридцать лет, а живу будто старенькая бабуля, у которой уже никого нет. Но это ладно. Почему взрослый самодостаточный (пусть и стеснительный) мужчина, не может позвонить в скорую, если ему так плохо?

— Продиктуй номер полиса, я сама им позвоню, — сказала, не горя желанием никуда ехать.

На столе стоял нетронутый суп, кошки в комнате слушали музыкальный канал и пытались подпевать, тихо мяукая, соседи за стеной делали явно что-то не очень приличное, благодаря бога за слияние друг с другом. Какой к черту Богдан? Ради тарелки супа можно хотя бы на время забыть о своей странной любви.

— Полис я куда-то задевал, — сокрушенно сказал мужчина.

— Как можно потерять столь важный документ, Богдан? — зашипела в трубку.

Ох, повезло ему, что он сейчас не рядом! Повезло! А иначе точно бы чем-нибудь огрела. Я только приехала домой, устала как собака, а он…

— Я всегда был рассеянным…

О, да… Помню я, как в девятом классе он потерял свой дневник. В портфеле потерял. А всего и надо было, в учебник литературы залезть. Пока сама не нашла, он так и сокрушался. Чуть ли не плакал с досады. Я тогда как раз с ним за одной партой сидела. Может поэтому и влюбилась? Как говорится, «стерпится-слюбится». У нас, правда, немного по-другому было, но все же.

— Богдан Федорович, — я постаралась взять себя в руки, — посмотрите еще раз. Мне не улыбается приезжать к вам домой и лично искать документы. Еще в школе надоело это неблагодарное занятие!

Да, понимаю, тактика по завоеванию мужчины немного странная. По-хорошему надо было включить материнский инстинкт и на крыльях любви мчаться в сторону Западного административного округа. Но… Я хочу есть! А Богдан и так, рано или поздно, будет моим. Никуда не денется. Влюбится и женится.

— Ну, Нина…

Я застыла в коридоре каменным изваянием. Он назвал меня по имени? Я не ослышалась? Мне не померещилось? Нет, определенно, где-то на самой высокой горе рак свистнул. Или кого-то все же петух в одно место клюнул? Как узнать?

— Звони по сто двенадцать, — буркнула и хотела было выключить телефон и идти на свидание с супом, как мне в ухо прилетело следующее:

— А я, между прочим, в школе твой портфель носил.

М-м-м-м… И что он делает? До этого же прикидывался, что знать не знает, а тут про портфель вспомнил!

— Один раз, — отрезала я. — И то полпути до моего дома. Потом ты заныл, что у тебя спина болит.

— Может, я хотел, чтобы за мной поухаживали.

Так-так-так. Я определенно чего-то не знаю. Где эти стеснение и смущение в голосе? Откуда сии игривые нотки? Или мне послышалось? Да, определенно. Уже всякие небылицы мерещатся с голоду.

— Ладно, — я все же решила сдаться. Не отстанет ведь. А суп я успею и за пару минут съесть, если потороплюсь. — У тебя что, давление или отравился чем? Температура?

— Да, температура высокая, — чуть ли не замогильным голосом произнес Богдаша.

— Жди, примерно через час буду.

Вздохнув, мой бывший одноклассник повесил трубку. Я же помчалась в кухню. Не хватало еще в голодный обморок упасть. Или желудок посадить.