— Моя Магдалена и твоя подопечная, мисс Розвуд, за последние дни очень подружились.

Джастин резко выпрямился, осознав, что снова отвлекся на свои мысли и почти не слушал Готорна.

— Ты сказал, мисс Мэттьюз и Элеонора стали подругами?

Тот кивнул:

— Они почти не разлучаются с самого бала Ройстонов.

Это объясняло, почему Элеонора в последнее время так часто сопровождала бабушку к леди Сисели, ведь мисс Мэттьюз до свадьбы жила у нее.

— Да они и сейчас вместе, — продолжал Готорн. — Вместе с нашими бабушками отправились выбирать материал на свадебное платье Магдалене.

Черт побери, похоже, Готорн знал о передвижениях Элеоноры куда больше его самого! Что неудивительно, учитывая, по какой причине она избегала компании своего опекуна, но безумно его раздражало.

— Моя дочь Аманда тоже поехала с ними, она будет подружкой невесты. — Готорн расслабленно откинулся на спинку кресла. — И это огромная уступка с ее стороны, поверь мне, поскольку она гораздо охотнее провела бы это время в конюшне со своим пони, чем ходила по магазинам выбирать платья. Полагаю, тут сработала ее глубокая взаимная привязанность к Магдалене, ну и, конечно, подкуп в виде обещания поесть потом мороженого у Гантера. Вот такой длинный путь пришлось пройти, чтобы убедить ее с ними поехать!

Значит, дочь Готорна никоим образом не отстраняли от радостных хлопот отца. И она явно не лишена времени и любви будущей мачехи.

Готорн озадаченно вскинул бровь.

— Почему ты так странно на меня смотришь?

Джастин стиснул челюсти, он не думал, что его эмоции настолько очевидны.

— Ты выглядишь так, словно… — Он замолчал, не в силах подобрать слова, потом махнул рукой и начал заново. — Такое впечатление, что ты не можешь дождаться, когда, наконец, снова женишься.

Готорн усмехнулся:

— Трудно поверить, да? Особенно если вспомнить наш разговор за какие-то недели до моей помолвки.

Они с Джастином тогда оба выражали свое откровенное нежелание вступать в брак и жаловались друг другу на старания бабушек хитростью заманить их в брачные узы.

— Полагаю, мы скоро услышим о новой помолвке, — предположил Готорн.

Джастин настороженно замер.

— О чем это ты?

Какой бы близкой ни предполагалась дружба Элеоноры с мисс Мэттьюз, он не представлял, чтобы она доверила подруге произошедшее между ними. Да даже если бы доверила! Она его так тщательно избегает, что едва ли надеется на продолжение того, что случилось, или думает, что он в итоге сделает ей предложение. Скорее, ее надежды противоположны и…

— Разумеется, об Эндикотте и мисс Розвуд. — Готорн с любопытством посмотрел на него.

Лорд Эндикотт и Элеонора? Элеонора и этот щенок Чарльз Эндикотт? Что, черт возьми, происходит? Перед глазами засверкали искры, он разом потерял способность соображать.

— Вполне приличная пара для твоей юной подопечной, — непринужденно продолжал Готорн, явно не осознавая внезапного смятения чувств собеседника. — Эндикотт богат, к тому же второй в очереди на герцогство.

Эндикотт действительно обладал всеми перечисленными достоинствами. И в среде мамаш, подыскивающих достойных и богатых зятьев, слыл очаровательным и красивым молодым человеком. Но насколько знал Джастин, Элеонора лишь однажды встречалась с Эндикоттом на балу у Ройстонов и танцевала с ним всего один раз. Да, он вроде бы видел в той куче присланных букетов какой-то от Эндикотта, но даже если и так…

Джастин решительно тряхнул головой.

— Понятия не имею, как ты пришел к этому выводу, но уверяю тебя, в отношении Эндикотта у Элеоноры нет подобных амбиций.

— Да? — удивился Готорн. — Ну, тогда ей стоило бы пресекать его знаки внимания, а не наслаждаться ими.

Джастин озадаченно посмотрел на него.

— Я совершенно не понимаю, о чем ты, черт побери!

Готорн окинул его пристальным взглядом и затем медленно проговорил:

— Да, несомненно.


— Ну, так как, Элли? — поинтересовалась мисс Магдалена Мэттьюз, когда вся компания вышла из кондитерской Гантера на Беркли-сквер. — Правда, это было самое изумительное мороженое в твоей жизни?

Та в ответ улыбнулась.

— Конечно.

Это вообще было единственное мороженое в ее жизни. Когда она была ребенком, у них не было денег на подобные лакомства, в роли падчерицы лорда Фредерика она ни разу не приезжала в Лондон, а став компаньонкой вдовствующей герцогини, никогда не имела денег и времени, чтобы себя побаловать.

Но Элли болтала, улыбалась и поедала мороженое вместе со всеми, а очаровательная малышка мисс Аманда, похоже, наслаждалась ледяным лакомством больше всех. Да, Элли знала, что внешне излучает довольство и радость. Но что при этом творилось у нее внутри…

Три дня, что прошли с той ее ужасной ошибки, когда она позволила Джастину заниматься с ней любовью, а затем осознала, что, несмотря на все его поступки, все равно безнадежно в него влюблена, были подобны аду, который усугублялся еще и тем, что теперь они жили в одном доме. Как и обещал, он переехал в Ройстон-Хаус на следующий день в десять часов утра в сопровождении камердинера и личного секретаря. Первый занялся перемещением багажа в герцогские покои, к счастью, Элли с герцогиней жили в заднем крыле, а последний занял кабинет и библиотеку под личные цели.

Эдит Сен-Джаст, естественно, была в полном восторге. Сияя от радости, отдавала приказы слугам, подстраивая жизнь в доме под герцогский распорядок. К счастью, она не проявляла ни малейших признаков слабости и болезни, которые в последнее время так отравляли ее существование.

Элли же испытывала чувства, весьма далекие от радости. Она до последнего надеялась, что Джастин поразмыслит над тем, что произошло в ее спальне, и у него хватит такта отсрочить планы переезда на неопределенное время. Он мог бы найти способ.

Но можно было догадаться, что она хочет от него слишком много. Этот человек заботился лишь о комфорте бабушки и, разумеется, о своем собственном, ни о чем больше.

Ей оставалось бывать в Ройстон-Хаус как можно реже. Что, впрочем, без труда удавалось. После успеха на балу у Ройстонов ее буквально завалили приглашениями на балы, театральные постановки, всевозможные сборища и обеды под открытым небом. Кроме того, у нее завязалась близкая дружба с Магдаленой Мэттьюз, у них обнаружилось много общего. Так что, если бы не мрачно-молчаливое присутствие Джастина и не собственная безответная любовь, Элли бы даже наслаждалась подобными переменами. Да, собственно говоря, она все равно собиралась наслаждаться, несмотря на мрачного Ройстона, который вносил смятение в ее душу.

Элли повернулась и с улыбкой посмотрела на подошедшего к ним красивого джентльмена.

— Милорд, какая приятная неожиданность, что мы с вами здесь встретились.

Лорд Эндикотт по-мальчишечьи ухмыльнулся:

— Не такая уж неожиданность. Так случилось, что я видел вас с мисс Мэттьюз вчера в парке и подслушал, как вы планировали поход в кондитерскую.

— Как нехорошо с вашей стороны!

Она весело засмеялась. Лорд Эндикотт с восхищением смотрел на ее бледно-зеленое платье и такую же шляпку. Его глаза потеплели.

— Джентльмен имеет полное право ухаживать за дамой!

Элли подняла брови.

— Вы за мной ухаживаете, милорд?

— Из кожи вон лезу, черт побери, — кивнул Эндикотт, приятный молодой человек с мальчишеским липом, модной прической и шаловливыми карими глазами.

— Думаю, ваше замечание скорее лестно, чем оскорбительно, — со смешком уверила Элли, лорд Эндикотт был на ее вкус слишком щеголеват, но как приятно и легко в его обществе! В отличие от общества иного другого джентльмена.

— Вы собираетесь сегодня на суаре к леди Литтлтон? — с энтузиазмом поинтересовался тот. — И если да, возможно, вы позволите мне…

— Моя подопечная собирается провести этот вечер дома, Эндикотт, — оборвал его чей-то холодный голос. Слишком хорошо знакомый Элли.

Остальные тут же к ним обернулись: вдовствующая герцогиня с некоторым удивлением, леди Сесили и мисс Мэттьюз с явным любопытством.

Элли понадобилось несколько секунд, чтобы выпрямиться и обрести решимость, она повернулась к герцогу. Свирепый, как ледяной ветер, взгляд Джастина пробрал ее до костей и обратился к несчастному лорду Эндикотту, который склонился перед ним в поклоне.

Эндикотт представлял собой образчик городского щеголя — пастельно-розовый жилет под бледно-голубым сюртуком, до неудобства высокий воротник рубашки, замысловатый узел на шейном платке, он сильно напоминал красующегося павлина. Особенно когда рядом стоял элегантно одетый Джастин в сером сюртуке первосортной шерсти, угольно-черном жилете и белоснежной рубашке.

Несмотря на разницу лет, они словно принадлежали к разным мирам, различаясь как день и ночь, как яркая красочная картина и черно-белый этюд.

Оглядывая пижонский наряд Эндикотта, герцог высокомерно скривил губы, в его глазах появилось ядовитое выражение. Элли внутренне ощетинилась.

— Ваша светлость, полагаю, вы ошибаетесь, — произнесла она. Джастин надменно поднял бровь, но Элли упрямо смотрела ему в глаза, не желая отводить глаз. — Уверена, ее светлость не будет против, если мы примем приглашение леди Литтлтон.

— Вы, безусловно, принять не можете, — непререкаемо сообщил Джастин.

Ее глаза широко раскрылись.

— И почему же?

Герцог окинул ее высокомерным взглядом:

— Вы выглядите уставшей, без сомнения, из-за всех этих разъездов, в которых вы последнее время принимали участие. Вам полезно провести вечер дома, отдохнуть.

Словом, он не поверил яркому платью и прочим усилиям выглядеть довольной и радостной и считал, что она плохо выглядит! Будто она сама об этом не знала. Или не знала, что винить в этом следует одну личность в высоких, до блеска начищенных сапогах!