— Привет, — Шторм подходит ко мне и целует в щёку, морщась. — Я же просил не курить… — он поджимает губы.

Я закатываю глаза и смотрю на Матвея, но тот лишь кивает мне. Его взгляд направлен в сторону — парень явно делает вид, что меня здесь нет.

— Привет, Матвей, — напряжённо говорю я, выбрасывая окурок и туша его ногой. — Как ты?

Парень почти незаметно кривится, то ли от моего голоса, то ли из-за моего присутствия. Он прячет руки в карманах и, наконец, переводит взгляд на меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не отвести свой в сторону.

— Жить можно, — его губы кривятся в улыбке.

Егор берёт мою руку, и я отворачиваюсь. Парень тянет меня вдоль по дороге — мы идём несколько минут молча, ёжась от порывов ветра и стараясь не обращать внимания на прохожих, которые мелькают вокруг нас, пытаясь поскорее убраться с улицы и оказаться в тепле.

Я бы тоже не прочь заскочить в какой-нибудь магазин и погреться, но, кажется, ребята не собираются этого делать. Я боюсь нарушить тишину, потому что мне чертовски неловко и странно находиться рядом с ними после всего, что случилось. Я хочу быть с Егором, но это всё кажется мне каким-то неправильным, словно всё изменилось и уже не будет так, как раньше.

— Слушай, Сонь, — Шторм первым нарушает молчание. — Мы тут подумали… Короче, хотим разобраться с Малийским раз и навсегда.

Меня охватывает ужас, и я резко останавливаюсь. Одно лишь упоминание об этом парне заставляет меня и бояться и злиться одновременно.

— Ты серьёзно? — с упрёком спрашиваю я, стараясь показать ему всем своим видом, что мне не нравится эта идея.

Егор вздыхает и смотрит прямо мне в глаза.

— Выслушай, — просит парень. — Он должен заплатить за то, что сделал, — я невольно смотрю на Матвея, но тот держится в стороне. — К тому же, если мы оставим всё, как есть, он может снова вернуться. Ты же это прекрасно понимаешь.

Я качаю головой, прикрывая глаза. Нет-нет-нет… Это всё глупая и плохая затея.

— У меня есть связи в полиции, — продолжает Егор. — Мы вытащим их и запрём за решёткой. Он как минимум на три года сядет.

Я вздыхаю и неуверенно смотрю на Шторма. В какой-то степени он прав. Да, их надо наказать за всё, что они сделали, но…

— А вдруг, когда он выйдет из тюрьмы, то решит отомстить нам? И будет только хуже… Вдруг лучше сейчас оставить всё, как есть, — не унимаюсь я. — Это опасно, вы же знаете. Полезете в это дерьмо и уже не сможете выбраться. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось…

— Да ничего не случится, — Егор хватает меня ладонями за щёки и заставляет посмотреть ему в глаза. — У нас будет преимущество. Мы вытащим Малийского, его повяжут и посадят. Всё. Добавим статью за преследование и ещё что-нибудь. Когда он выйдет, нам уже нечего будет опасаться. Сонь, — он целует меня. — Мы же будем не одни. К тому же, я делаю это не только ради нас. Он должен заплатить за то, что сделал с Матвеем.

Я прикусываю губу, пытаясь сфокусироваться на словах парня, но в голове отчаянно мигает красная кнопка «стоп» от одного лишь упоминания о моём бывшем. Я вспоминаю выпускной, то, что я чувствовала, когда избивали Егора с Матвеем, и дикий ужас сковывает моё тело. Не хочу, чтобы всё это повторилось. Не собираюсь снова испытывать весь этот страх и панику. Второго раза я не выдержу.

— Нет! — выпаливаю я, отталкивая Егора. — Я в этом участвовать не собираюсь. И если ты ввяжешься во всё это, можешь забыть обо мне.

Я разворачиваюсь и направляюсь дальше, прикусывая губу до такой степени, чтобы всё внутри перестало дрожать.

— Сонь, — Шторм догоняет меня и останавливает. Его руки заставляют меня развернуться к нему лицом и оказаться в объятиях парня. — Ладно, хорошо. Мы ничего не будем делать.

Я вздыхаю, пытаясь совладать со своими мыслями и чувствами.

— Я просто боюсь за тебя, — бормочу я. — Не хочу, чтобы ты пострадал. В тот раз тебе повезло, никто не знает, что будет в этот.

— Я знаю, знаю, — он целует меня в висок. — Я просто спросил твоё мнение. Ничего не будем делать, если ты против, хорошо?

Я прикусываю губу. Ветер усиливается и заползает мне под куртку, заставляя меня ёжиться и сильнее прижиматься к Егору.

— Хорошо, — говорю я, прекрасно понимая, что мои слова ничего не изменят в этой ситуации.

Если уж Егор вбил себе в голову какую-то идею, то даже я не смогу заставить его передумать. Они правы, говоря, что Малийский должен поплатиться, но лично я не хочу во всём этом участвовать. Я просто хочу спрятаться и больше никогда не вспоминать своё прошлое. Я слишком трусливая…

— Ладно, пошли, — Егор отстраняется от меня и смотрит на Матвея. — Моя мама ждёт нас на ужин. Присоединишься?

— Не, спасибо, — парень, стоявший до этого в стороне и наблюдающий за нами, качает головой. — Напиши потом, как что.

— Ага, — ребята стукаются кулаками, и Матвей уходит в противоположную сторону, оставляя нас одних.

Я молчу, потому что не знаю, что можно вообще сказать в этой ситуации.

— Всё будет в порядке, — заявляет Штормов, и я не могу понять, о чём именно он говорит.

— Ага, — только и могу выдавить я.

Конечно же всё будет в порядке. От Малийского не было вестей четыре месяца, и я надеюсь, что больше никогда в жизни не услышу о нём. Пусть он остаётся в прошлом так долго, насколько это вообще возможно.

А возможно ли это?


29


Jah Khalib — Если Чё Я Баха


Егор.


Не смотря на запрет Сони, мы не оставляем идею выманить Малийского и как следует отомстить за драку на выпускном. Я связываюсь с Лёхой Петровским, который работает в местном управлении полиции, и парень с радостью соглашается помочь нам. Мы продумываем план, каждую деталь, каждое движение, расписываем всё по секундам, насколько это вообще возможно, и начинаем действовать.

Итак. Наш план состоит из нескольких пунктов.

Первое и самое сложное: от имени Сони Розиной связаться с её корешом и заставить его свести нас с Малийским. Заставим Сашу прийти на место, которое мы выберем для встречи, потому что идти на его территорию опасно и невыгодно.

Второе. Как только встреча будет назначена, подключаем Петровского. Он со своими приятелями организует засаду и будет ждать нашего сигнала. Чтобы Малийский не смог приплести меня и Матвея к делу, сделаем так, словно полиция — случайность.

Третье. Мы приходим на встречу. Здесь самое важное: если Саша прихватит друзей и если их будет куда больше, чем нас, то мы отступим и позволим Лёхе их повязать. Рисковать лишний раз не собираемся.

Четвёртое. После всемирного удивления Малийского, что на встречу пришла не Соня, а я с Матвеем, мы избиваем его, тем самым отомстив за выпускной, а как только услышим сирену, которую врубит Петровский, тут же линяем, чтобы создать видимость, что мы не при чём.

В итоге этого идиота ловят, а мы остаёмся не при делах.

По крайней мере так задумано.

Во всём моём плане есть несколько минусов, о которых не устаёт напоминать мне Матвей.

Во-первых, есть вероятность, что ни кореш Сони, ни Малийский не поверят в то, что Розина решила встретиться с ним, чтобы поговорить. Они должны быть настоящими придурками, чтобы купиться на это.

Во-вторых, территорию нужно выбрать безлюдную и спокойную, чтобы легко можно было устроить засаду. И будет как-то странно, если девушка позовёт Сашу на встречу в опасное для неё место после всего, что между ними было.

На Розину это всё не похоже.

И, в-третьих… да что угодно может пойти не так. Вплоть до того, что нам не удастся незаметно стянуть сотовый Сони.

— Может, просто свяжемся с ними и скажем, что хотим поговорить с Малийским и разобраться во всём? — предлагаю я. — Типа, кто победит, тот и получит Розину?

Матвей шумно вздыхает. Мы сидим у него дома и дорабатываем план нашей мести, который с каждым днём становится всё абсурднее. Чем дольше мы тянем с его исполнением, тем быстрее пропадает желание вообще ввязываться во всё это.

— Тогда потеряем преимущество. Он обязательно какую-нибудь подставу устроит, — говорит друг.

— Да он так и так её устроит. Он же не совсем дурак, чтобы верить в намерения Розиной поговорить с ним, — отмахиваюсь я, убеждая скорее себя, чем его.

— Кто знает…

Я ничего не отвечаю.

— Если бы был способ найти место, где он залёг на дно, было бы проще проследить за ним, — вздыхаю я. — Но выйти на него мы можем только через Розину. А как беспалевно и убедительно воспользоваться телефоном Сони, я ещё не знаю.

Матвей сидит за компьютером в самом тёмном углу своей комнаты, потому что свет режет ему глаза и заставляет голову болеть ещё сильнее. В помещении полумрак, шторы занавешены, и я с трудом могу разобрать плакаты, висящие на стене возле двери. Мы уже неделю мусолим тему на счёт Малийского и никак не можем прийти к единогласному решению.

— Возможно, нам нужна другая Розина, — бормочет друг, и я непонимающе смотрю на него.

Парень разворачивается на компьютерном стуле — я смотрю на Матвея, затем перевожу взгляд на монитор и вижу открытый профиль «вконтакте» сестры Сони, Маши. Я с ней особо не общаюсь. Так, виделись несколько раз, болтали по делу и всё.

— Не знаю, чувак, — вздыхаю я, облизывая губы. — Не уверен, что она согласится. К тому же может сестре слить.

— Попробовать стоит, — бросает Матвей. — Просто попросим помощи. Можно сделать так, чтобы Машка связалась с Малийским вместо Сони. Так будет меньше подозрений. Да и к тому же она может позвонить и поговорить лично, что не сможем сделать мы. Придумаем какую-нибудь причину для разговора. Ты ж вроде говорил, она психолог.