— Откуда ты это знаешь? У него фактически ордер на мой арест.

Он выпрямился, снял с себя жилет и повесил его на спинку стула.

— У него документ, который он называет судебным распоряжением. На нем есть несколько подписей, но нет печати, которая свидетельствовала бы о том, что этот документ выдан судом. Чтобы принять данный документ к исполнению, нужно сначала доказать его подлинность.

Уголок его рта приподнялся.

— Он мог составить и написать этот документ сам, Рейчел. Хотя я думаю, что он не сам это сделал. Его составили адвокаты Фостера. Это всего лишь уловка.

Рейчел продолжала молчать с задумчивым видом.

— Он был бы счастлив, если бы ты вернулась с ним в Калифорнию. Но он был бы еще счастливее, если бы ему удалось отобрать у тебя железнодорожную ветку.

— Я не совсем понимаю, почему он сказал, что в это дело вмешалась сама судьба, раз ты стал моим мужем. Возможно, он намеревался заручиться поддержкой шерифа Рейдевилла, когда ехал сюда. — Улыбка тронула ее губы. — Вот почему он напал на тебя и попытался сбросить с лошади, когда узнал, что я вышла за тебя замуж.

— Можно только представить себе, в какую ярость он впадет, узнав, что этот брак был устроен его дедом.

— А ему нужно знать об этом?

— Без этого все равно не обойдется. Он обязательно захочет взглянуть на документы. — Уайатт принялся расстегивать рубашку. — А почему тебя это волнует?

Рейчел не думала, что она выглядит взволнованной и огорченной. Ей казалось, что она умело скрывает свои чувства.

— Он может подумать, что у нас фиктивный брак.

Уайатт на мгновение задумался.

— А он у нас фиктивный?

Она молчала.

— Рейчел!

— А разве нет? — мягко проговорила она.

Уайатт вспомнил, что раньше говорила Рейчел по этому поводу, и процитировал ее:

— «Брак предполагает совместное владение имуществом, исполнение супружеского долга и совместное воспитание детей». Это ты говорила мне. Помнишь?

Она вспомнила свои слова, и ей вдруг стало больно.

— Я была столь же высокомерной, сколь и несведущей.

Уайатт сел с ней рядом.

— Ты была просто испуганной. — Он взял Рейчел за подбородок и повернул к себе ее лицо. — И да, высокомерной.

Она постаралась улыбнуться, но ее губы при этом заметно дрожали. Ее глаза слегка пощипывало от готовых пролиться слез.

— Я люблю тебя, и ты знаешь об этом.

Он отпустил ее подбородок и положил руку ей на колено.

— Ты считаешь, что я знаю?

Она рассмеялась, глядя на Уайатта, который казался сейчас очень довольным.

— Я думаю, ты знал, что мы полюбим друг друга. Это было неизбежно… — тихо проговорила Рейчел.

— Неизбежно? — Уайатт покачал головой. — Может быть, ты не помнишь, какую давала клятву?

— Нет, я все хорошо помню. Я помню каждое слово, что я говорила. — Она накрыла его руку ладонью. — Теперь я могу повторить это снова.

— Знаешь, я все время думаю о кольце, — пробормотал Уайатт. — У меня есть одно кольцо. Оно принадлежало моей бабушке. И я хочу сказать, что ты в полной мере заслуживаешь право носить его.

Рейчел заколебалась.

— Боюсь, я не совсем понимаю тебя.

— Неужели? — удивился он. — Ты изменила мое сердце, Рейчел.

Она почувствовала, как спазм сжал ее горло. Она не могла произнести ни одного слова и сидела, опустив голову.

— Рейчел? — тихо позвал он ее. Но Рейчел молчала, и от этого Уайатт чувствовал себя неловко. Сейчас он не видел ее лица и не мог понять, что она чувствовала. Уайатт подумал, что он слишком прямолинейно подошел к этому вопросу. — Ты слышишь меня? Я люблю тебя.

Она уткнулась лицом в его плечо.

— Я слышу тебя, — наконец сказала она.

Уголком простыни он промокнул ей глаза.

— Ты будешь плакать, когда я подарю тебе свое кольцо?

— Вероятно. — Она хлюпнула носом.

— Тогда мне нужно не забыть взять с собой носовой платок.

Уайатт преподнес Рейчел кольцо за завтраком. Уже на рассвете он побывал у Джейка Рестона и забрал из сейфа свою фамильную драгоценность. Несколько долгих минут Рейчел смотрела на это кольцо, а потом надела его себе на палец. Безупречный рубин был оправлен платиной и крепился к кольцу маленькой ножкой. Казалось, что он плыл над рукой.

Рейчел поворачивала руку, и изумительной красоты красный камень играл всеми своими гранями. От того, что на глазах у нее выступили слезы, Рейчел казалось, что у этого прекрасного камня больше граней, чем было на самом деле. Уайатт протянул ей носовой платок.

Во время завтрака ее взгляд так часто останавливался на кольце, что Уайатт был вынужден время от времени стучать вилкой по своей тарелке, чтобы привлечь к себе ее внимание.

— Хочешь еще кофе? — спросил он, когда она наконец подняла на него глаза.

Она с удивлением обнаружила, что Уайатт поднес к ее чашке кофейник.

— Да, пожалуйста, — проговорила она. Чтобы как-то объяснить ему причину своей рассеянности, Рейчел добавила: — Я не узнаю свою собственную руку.

Уайатт поставил кофейник обратно на печку.

— Моя бабушка редко надевала это кольцо. Вероятно, по той же причине.

— Я привыкну к нему, — сказала она. — Хотя мне трудно представить, как я буду с ним мыть посуду или шить платья.

Он ухмыльнулся:

— Я тоже не представляю этого. — Он опустил руку в карман, достал из него черный бархатный мешочек, который по размерам был не больше ее ладони, и протянул его Рейчел. — Это как раз для таких случаев. Чтобы ты не потеряла его.

— Даже не думай об этом. — Она положила мешочек на стол рядом со своей тарелкой и разгладила его пальцами. — Где ты хранил его?

— В банке. — Он рассказал ей о том, что сегодня рано утром ему пришлось разбудить Джейка Рестона, вытащить его из постели и забрать у него кольцо. — Все драгоценности Сильви я вернул ее семье, а ее похоронил с тем обручальным кольцом, которое я подарил ей на свадьбу. Это кольцо никогда не принадлежало ей. Поэтому-то оно и хранилось в банке. Там оно было в безопасности. — Его тон сделался суше. — Конечно, ничто не застраховано от таких людей, как Морриси и Спиннакер.

Рейчел почувствовала, как по ее спине пробежал холодок, и она охватила ладонями чашку с кофе.

— Я не предполагала, что мистер Рестон может открыть банк так рано и для одного человека, — сказала она, перейдя к другой теме. — Быть шерифом не так уж плохо. Есть свои преимущества.

— Но у владельца банка еще больше преимуществ. — Рейчел осуждающе посмотрела на Уайатта, и он вытянул вперед руки, словно пытался защититься от ее взгляда. — Я не владею банком. Он принадлежит моей семье. — Уайатт увидел, что Рейчел никак не отреагировала на это его заявление. — Кажется, я тебе говорил, что все мои родственники по материнской линии банкиры. И они хотели, чтобы я стал одним из них. Помнишь, я говорил тебе?

— Ты говорил что-то такое. Я сейчас припоминаю, — медленно произнесла Рейчел. — Кажется, ты говорил, что Сильвиана хотела, чтобы ты остался в Бостоне и стал работать в банке. Но ты и намеком не дал понять, что банк в Рейдсвилле имеет к тебе отношение.

— Только потому, что я сам не имею никакого отношения к этому банку. Мой отец основал банк в Рейдсвилле сразу после того, как здесь началась «золотая лихорадка». Он исходил из чисто практических соображений. Он хотел, чтобы мать поехала за ним. Он даже назвал город в ее честь.

— Рейд, — медленно проговорила Рейчел. Ей в голову вдруг пришла неожиданная мысль. — Ты Рейд?

Он кивнул и слегка нахмурился.

— Ты слышала о них?

— От мистера Мэддокса. Перед войной они вкладывали свои капиталы в строительство восточной части железной дороги.

— Все правильно. Именно по этой причине мой отец обратился к Клинтону Мэддоксу. Ему нужна была железная дорога, которая соединяла бы Колорадо с остальными частями штата.

— И дорога, которая соединила бы Рейдсвилл с Колорадо. — Она покачала головой, пытаясь осмыслить слова Уайатта. — Даже и представить себе не могу, сколько лет ты и мистер Мэддокс были вовлечены в это предприятие.

— Не я, — сказал Уайатт. — В это были вовлечены все Рейды. Их сотрудничество с мистером Мэддоксом началось со времен строительства первой дороги на востоке.

— Так что же сделал твой отец, что так всех расстроило? Он добывал золото и серебро, основал город, организовал банк, обеспечил жителей Рейдсвилла работой, помог провести сюда железнодорожную ветку. Что же в этом такого, что так огорчило всю семью?

Плечи у Уайатта слегка опустились, его взгляд остановился на кружке, которую он держал в руках.

— Дело в том, что Мэтью Купер так и не вернулся назад.

Только сейчас Рейчел начала осознавать, какая борьба происходила в душе Уайатта.

— Твоя мать жила здесь какое-то время, да?

— Да, она приезжала сюда время от времени и жила здесь. Но не забывай, что в те времена Рейдсвилл очень медленно развивался, тут почти ничего не было, кроме банка. А у нее было пятеро детей и никакой помощи. В мыслях она постоянно возвращалась к прошлой жизни, когда у нее почти не существовало проблем. Она приехала на запад, надеясь, что отец станет управлять банком и займет достойное положение, которое соответствовало бы ее притязаниям. Но вместо этого он продолжал заниматься шахтой и оставался для нее все тем же незнакомцем, каким был и в Бостоне. Отец даже нанял управляющего, чтобы поддерживать банк в надлежащем состоянии.

Не знаю, каким образом они пришли к решению, что мать должна уехать. Все молчали об этом. Отец доехал с нами до Сент-Луиса. Он до последнего момента надеялся, что мать передумает. Но она не передумала. Николас хотел остаться с отцом, но отец отказал ему. Он, конечно, был бы рад, если бы Ник остался с ним, но отец знал, что мать не переживет разлуки с сыном. Отец посадил нас на поезд, и мы уехали.