- Я не знаю, кто Вы и чего хотите от Томы. Но предупреждаю сразу, её в обиду не дам.

- Эдуард, - тихо произнёс Александр Фёдорович, - а ведь она тебя не любит.

Это было теперь так очевидно, что Александр Фёдорович не смог промолчать.

- Я знаю, - сухо произнёс Эдуарда.

- Знаешь?

- Знаю. Мы с ней знакомы так давно, что я её понимаю с полуслова. И про её чувства тоже всё понимаю.

- Тогда ответь мне честно, почему она такая колючая? Злится, огрызается по-детски и глупости говорит, когда плакать хочет.

- Именно поэтому она и говорит глупости, чтобы никто не разобрался, как ей плохо, - Эдуард сделал глубокую затяжку и выпустил струю дыма в сторону. - Вы на неё планы не стройте.

- Почему?

- Ей сейчас не до Вас. Ей сейчас есть о ком страдать, кого любить.

- Тебя? – посмотрев на него, усомнился Александр Фёдорович.

- Нет. Не меня. Но против него мы с вами не потянем. Он гораздо моложе меня, тем более Вас.

- Ты сейчас про Диму говоришь?

От неожиданности разоблачения имени возлюбленного Томы, Эдуард захлебнулся дымом, и стал откашливаться.

- Вам откуда это имя известно?

- Он мой сын.

- Вот так поворот событий, - растерянно произнёс Эдуард. Задумавшись, через пару затяжек, он спросил. – То есть, узнав о связи Вашего сына с Томой, Вы, решили познакомиться с ней?

- Да.

- Потрясающе. Как я понимаю, Вы против этих отношений?

- Нет. Не против.

- Тогда всё не так плохо, – он вновь втянул в себя дым сигареты, и медленно выпустил его через ноздри. - Если б Вы знали, что мы подумали, когда Ваши визиты в парикмахерскую стали регулярны. А главное, как Тома переполошилась после Вашего предложения, брить Вас на дому. О! Сколько мы дров могли наломать, в порыве оградить Вас от неё.

- А мы и наломали. Причём втроём, - посмотрев в глаза Эдуарду, спокойно произнёс Александр Фёдорович.

По этому взгляду и тембру голоса, Эдуард понял, что Диме была донесена информация о его любовных отношениях с Томой, придуманных для Александра Фёдоровича.

- Наломали? И… что теперь?

- Я хочу объяснить сыну, что произошло недоразумение, но он ушёл из дома и где находиться в данный момент мне не известно.

- Проблема… Остаётся только ждать.

- Да, - тихо произнёс Александр Фёдорович.

Эдуард уже хотел попрощаться, как вспомнил об облитой краской двери в квартиру Томы.

- Ах, да! Может, Вы меня сориентируете? Недавно с дверью в квартиру Томы неприятность произошла. Мы в воскресенье вернулись от моих друзей, они за городом живут. Вернулись, а в квартиру Тома попасть не смогла. Помимо того, что дверь облили краской мерзкого цвета, так еще и замок вывели из строя пастой для холодной сварки. Я конечно же, Тому с Любой к себе забрал на ночь, и до глубокой ночи занимался заменой дверного блока. Я подумал, вдруг Вам известно кто это мог сделать?

Он не стал напрямую говорить, что скорей всего, за этой выходкой стоит жена Димы. Намёк был и так предельно ясным.

- Эдуард, я впервые слышу об этом инциденте. Спасибо, что рассказал о нём. Я постараюсь, разыскать виновника, чтобы впредь подобное не случалось… Насколько я понял, Люба это племянница Томы?

- Да, племянница.

Ещё пара секунд тишины и Эдуард протянул руку на прощание.

- Всего доброго, Александр Фёдорович.

- До свидания.

Когда Эдуард присел в машину, он заметил, что Тома отвернувшись от него, быстро вытирает глаза от слёз.

- Тома…

- Всё нормально. Поехали. Прошу, поехали быстрей отсюда.

- Поехали.

***

Эдуард долго думал о случившемся. Ему не давала покоя мысль, что он вновь причастен к тому, что Тома потеряла любимого человека. И если тогда, много лет назад, он намеренно разрушил её семью, то теперь в его поступке злого умысла не было. В своё оправдание он напоминал себе, что Тома с этим Димой, не семья…

Стоит ли так терзаться тогда?

Но всякий раз, глядя на Тому, он понимал, что стоит.

За эти дни Тома сильно изменилась. Стала молчаливой. И часто не отвечала на его звонки. Она вообще перестала с собой носить мобильный. Теперь он всегда лежал на её рабочем столике, в парикмахерской. Домой его брать она не хотела. Ведь там, он терзал её своим молчанием. А когда всё же звонил, то ещё больше расстраивал тем, что звонил не Дима, а кто-то другой.

Спустя неделю позвонил Александр Фёдорович. Тома лихорадочно схватила телефон и не помня себя, прижала его к уху, но… Это всего лишь отец Димы узнавал, есть ли новости о сыне.

***

- Тома, мама спрашивает, мы поедем на твой день рождения к ним?

- Нет, Люба. В этом году мы будем его отмечать здесь.

- Дома или в кафе?

- Дома. На кафе я не заработала.

- А кого пригласишь?

- Люду, Лену, их мужей. Ольгу. Эдуарда. И ты, конечно, будешь. Лариса в Германию уехала. Татьяна ещё не вернулась из Питера. Так что будет немного людей.

- Тома, а можно я помогу тебе на стол накрыть и уйду к Вере?

- Зачем? То есть, почему ты не хочешь остаться?

- Во-первых, у тебя квартира не резиновая. Стольких она вместит с трудом. Во-вторых, мы с Верой с удовольствием в этот день сходим в парк, а потом я могла бы у неё заночевать. И опять же, в случае чего, твои гости могут у нас остаться на всю ночь. Не все, конечно, кого-то тебе придётся выпроводить по прописке. Но может, кто захочет остаться.

- На Эдика намекаешь?

- Ты не поверишь, но нет. Не на него. Я уже давно перестала думать, что у вас может что-то получиться. Но может, кто из подруг решит остаться? Ведь вам будет, о чём поговорить. Я так поняла, Ольга вернулась. Как у неё дела?

- Нормально. На работу устроилась. Мама её очень рада, что она вернулась. Там ей оставаться не нужно было. Ещё тогда, сразу же после трагедии, надо было вернуться. И не мучить себя.

- У неё никого нет? Ну, в смысле, мужика.

- Нет.

- А давай её с Эдиком сведём?

«Забавно, - подумала Тома. - И Люба, того же мнения».

- Мне кажется, это неплохая идея.

- И тебе совсем не жалко его отдать другой?

- Люб, ну что ты такое говоришь? «Отдать»! Он же не вещь. Тем более, не моя вещь. А помочь им мы можем. Эдик хороший. Но не люблю я его. Понимаешь?

- Понимаю, - Люба не удержалась и спросила, - А о Диме ты ещё думаешь?

- Нет.

Слишком быстро ответила она. Быстро и резко.

Думает о нём, поняла Люба и больше ни о чём не спрашивала. С Верой она давно уже всё обсудила и выяснила, что Дима, прежде чем уйти, попросил, по возможности, ничего в его комнате не менять, хотя бы пару дней.

А что там менять?

Личных вещёй не было. И лишь только огромный лист с надписью, Дима оставил после себя. А у Томы, как поведала Люба, вскоре после ухода Димы с квартиры, появилась подзорная труба. Один плюс один и готово. Надпись для Томы. Естественно, поняв это, Вера оставила записку огромных размеров на прежнем месте. И ещё Вера сообщила Любе, что её брат разрешил в его отсутствие подселить в квартиру, в его комнату, подругу. Например, Любу. Как пояснил Дима, Любе, наверняка, тесно с тётей в однокомнатной квартире. Денег он оставил немного. И предупредил, что следующий раз подкинуть средства сможет нескоро, поскольку и сам не знает, когда это будет. По этой причине, Вера сильно экономила.

Числа двадцатого, она пришла домой с большими пакетами из супермаркета. И с того дня такой тотальной экономии уже не было. Люба, которая в тот день пришла к ней с ночёвкой, удивилась и спросила:

- В связи с чем, транжирство?

На что получила ответ:

- Больше экономить не надо.

- Не поняла. А что изменилось?

- Дима мне сегодня позвонил, мы договорились о встрече в парке. Я туда примчалась. Мы погуляли, а когда ужё на маршрутку вел, он мне деньги передал.

- Здорово! А почему он сюда, на квартиру, не возвращается?

- Сказал, живёт теперь с другими людьми. Там ему хорошо и до работы недалеко.

- А где он работает? Опять на стройке?

- Нет. Сказал, что вернулся к ребятам. Ну, в смысле в группу. Он же раньше барабанщиком в группе «Диего» был. Видимо к ним и вернулся. И ещё похвастался, что они скоро на гастроли уедут. Сейчас документы их администратор оформляет, визы, всё такое. Ещё до июля они покинут Россию.

- Почему ты раньше не говорила, что он барабанщик? И про эту группу, почему не рассказывала?

- Так ведь я думала, что это дело прошлого. Тем более я только в общих чертах знала о его причастности к группе. Он же когда меня пригласил в эту квартиру, сказал, что больше не будет иметь отношение к музыке. Ты же сама видела, барабанной установки у нас не было. Зарабатывал Дима тем, что трудился на стройке. Я его сегодня спросила, почему раньше не вернулся к ребятам? Он сказал, что они только недавно вернулись с гастролей. Сам-то он в прошлую поездку с ними не попал. А хотел. Я уж не знаю, по какой причине не смог с ними поехать, но как я понимаю, он тогда ещё с Лилей, с женой, жил.

- Не перестаёшь ты меня, Вера, удивлять. То про жену брата забыла рассказать, то теперь про то, что он барабанщик умолчала.

- Я ж не умолчала. Я всё тебе рассказала.

- Рассказала. Но мне кажется, ты меня ещё чем-нибудь удивишь. Чего такого ты мне про свою семейку ещё забыла рассказать?

Вера смутилась, а потом рассказала про своего отца. Про их сложные отношения. Про то, что они с Димой брат и сестра только наполовину. На ту самую половину, которая не в восторге от существования Веры. Поскольку отец жестко отгородился от жизни дочери. В свою жизнь он Веру не пускает и её жизнью не интересуётся. Она ещё помнила, как в детстве он навещал их. Улыбался ей и даже её матери. Потом визиты стали реже. Иногда, как нарочно, в отсутствие Веры. И вскоре прекратились совсем. А она ждала, что будет праздник и придёт папа. На новый год. На её день рождение… Но он не приходил. И подарки не передавал. С годами Вера постаралась свыкнуться с мыслью, что у неё есть только мама, но это далось нелегко.