Джессика Бейли - Не отпускай любовь

— Мэгги О'Ди. Да она просто красавица. Встав на колени, она протянула к собаке руку. Мэгги немедленно цапнула ее за палец.

— Ой! А у тебя острые зубки, Мэгги О'Ди, засмеялась Глория, сжав руку. — Она красавица.

Джонатан поднял щенка и отнес его на кухню.

— Она еще ни к чему не приучена. Поэтому нам придется постелить на пол бумагу.

— А может, нам купить подстилку для котов? Как ты думаешь?

Джонатан пожал плечами.

— Не знаю. Но мне кажется, мы должны научить ее как можно скорее. — Он кивнул головой в сторону своего дипломата. — Я принес специальную книгу. Думаю, это нам поможет.

— Где ты ее нашел? Она, правда, наша? — спросила Глория с недоверием в голосе.

Напряжение, с которым она ждала его ответа, было очевидным. На глазах у Джонатана выступили слезы.

— Она твоя. Мой подарок.

Джонатан удивился, насколько важно было для нее иметь этого тощего щенка, который наверняка превратит их квартиру черт знает во что.

— Один парень получил ее в бартерной сделке с клиентом. Его жена закатила истерику, и он продавал ее. А я купил. У нее есть все бумаги. И Брендон сказал, что видел фотографии ее родителей, и они ему понравились. Красивые собаки. Джонатан слегка нахмурился. — Я забыл спросить, какого она будет размера, когда вырастет. Когда я был ребенком, у меня всегда были дворняжки, поэтому я не очень-то разбираюсь в породистых собаках. Но я думаю, она будет средних размеров. Не слишком большая и не слишком маленькая. В любом случае, она твоя.

— И она такая красивая! Ирландский волкодав. Мне кажется, я слышала что-то о них.

— Брендон сказал, это одна из древнейших пород, известных человеку. Раньше их использовали для охоты. — Джонатан поморщился, увидев, что Мэгги О'Ди присела над бумагами, которые он расстелил на кухне. — С ней будет масса неудобств.

— Я все уберу, — поспешно сказала Глория, боясь, что Джонатан может передумать и унести щенка. — Мне нетрудно.

Он улыбнулся ей.

— Она тебе нравится, это хорошо. И мне тоже. Но ты уже почти готова к выходу, пойду-ка и я переодеваться.

Она посмотрела на часы.

— Тогда поторопись. Мы встречаемся с Элизабет и Брендоном через сорок минут.

Быстро все убрав, Джонатан пошел в душ. Глория обрадовалась возможности побыть на кухне со щенком. Джонатан отдал собаке старый рваный носок, и она сердито трепала его, постоянно рыча. Глория была очарована неуклюжестью и неутолимым любопытством щенка. Она достала книгу из дипломата Джонатана и пролистала ее в поисках нужного раздела.

— Господи, — прошептала она, начав читать. Боже мой!

Она прочитала до конца, закрыла книгу и посмотрела на Мэгги О'Ди. Самые большие собаки в мире! Невероятно. В ней всего несколько фунтов весу.

— Конечно же, ты не будешь такой большой, — сказала она собаке. — Ты такая крохотная. Они, наверное, ошиблись. — Она взяла на руки виляющего хвостом щенка и засмеялась. — Это все неважно. Ты все равно остаешься.

Решив, что она неправильно поняла сведения об ирландских волкодавах или что Джонатан ошибся в породе собак, Глория перестала думать об этом и пошла в спальню, чтобы завершить свой туалет.

Джонатан одевался в ванной. Когда он вошел в гостиную, то увидел Глорию уже в новом наряде.

— О, боже! — промолвил он, перестав завязывать галстук. — Ты выглядишь необычайно элегантно.

На ней было черное платье. Хотя это был не тот цвет, которого он ожидал, но она выглядела потрясающе.

— У тебя есть красота и стиль. И я люблю тебя.

Только когда он заметил, как расширились от удивления ее глаза, он понял, что сказал это вслух.

— Что сказано, то сказано, — тихо прошептал он, — и я не заберу своих слов обратно.

— И не надо.

Они .пошли навстречу друг другу.

— Р-р-р…

Они бросились на крик в кухню. Мэгги каким-то образом умудрилась втиснуть голову в слегка приоткрытую духовку и теперь царапалась и выла от страха и гнева.

Джонатан освободил ее и повернулся к Глории.

— С ней все в порядке. — Он нахмурился. Но мне не нравится, что нас прервали.

Он посадил щенка в корзинку, поставил туда миску с водой, положил игрушку и снова повернулся к Глории.

— Все, хватит. Говорю тебе, что я тебя люблю. И хочу жениться на тебе, а не просто жить вместе.

— О, Джонатан! Я была такой идиоткой. Я люблю тебя, правда, люблю. И я позволяла своим собственным сомнениям стать у нас на пути.

— Посмотри на меня. — В его главах стояли слезы. — Выходи за меня замуж, немедленно, и мы будем жить там, где ты захочешь.

— Кажется, нам нужно подумать о ферме. Мэгги О'Ди нам понадобится.

Он непонимающе нахмурился, но она поцеловала его, не давая сказать ни слова.

— Я извинюсь за нас, — хрипло сказал Джонатан.

Глория засмеялась.

— Нам нельзя не пойти. — Она погладила его по щеке. — Но мы наверстаем упущенное позже. — Она посмотрела ему в глаза. — Я действительно люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда был со мной. И никогда не повторю своих ошибок и не убегу. Я остаюсь с тобой.

Ты сделала меня счастливым. И ты можешь убежать, когда захочешь, если только меня возьмешь с собой.

— Обещаю.

— Черт возьми, Глория, нам нужно сейчас остаться дома.

— Знаю. Но мы должны идти.

Они окинули взглядом квартиру, как будто покидали рай.

— Этот вечер не будет долгим, — твердо сказал Джонатан.

Позже, когда они ехали в машине по ночному Лондону, Глория сказала:

— Мне нравится мой щенок.

— Когда мы поженимся, я буду дарить тебе массу вещей, — заверил ее Джонатан.

Глория улыбнулась.

— Просто возвращайся всегда ко мне. Вот чего я хочу.

— Не волнуйся. Так и будет.

— Ты очень красива, Глория. Ты оставишь свое имя, когда мы поженимся?

— Ну, вообще-то я хотела бы взять твое имя, но не для бизнеса. — Она увидела его довольную усмешку. — И мы можем переехать обратно на Набережную Темзы.

Он посмотрел на нее.

— Все, что захочешь. Я не знаю, как нам удалось дойти до этого, но я не собираюсь поворачивать назад. И тебе не позволю.

— Я тоже не собираюсь поворачивать. И никогда не позволю тебе уйти.

— Можешь привязать меня к себе наручниками.

Она засмеялась.

— Я очень хочу поскорее вернуться домой с этого приема, Джонатан. Я просто покажу тебе, как решительно я настроена не отпускать тебя.

— Черт, как я не хочу ехать на этот прием!

— Я тоже. Я счастлива. Если бы только у меня хватило здравого смысла поговорить с тобой после того, как я сходила к Маннингу.

— Я не говорил тебе, что встречался с ним. Из того, что он рассказал, я понял, что он уже несколько месяцев воровал у своего отца клиентов.

Глория пожала плечами.

— Он, конечно, виноват. Но главный виновник — все-таки я. Ведь я была настолько неуверенной в нашей любви, что любой пустяк мог заставить меня убежать. Больше этого не будет. Я буду бороться за тебя, Джонатан Крейг!

— Отлично. И я тоже.

Внезапно он порывисто притянул ее к себе и требовательно посмотрел в глаза.

— Обещай мне, что мы никогда не расстанемся. Пожалуйста, любимая, ну, скажи это!

— Никогда, — горячо заверила его Глория. До самой смерти!

— Мистер Крейг? Прошу вас, мистер Крейг, вы можете войти и навестить свою жену.

Услышав слова доктора, Джонатан едва не подпрыгнул на месте.

— Как она? — дрожащим голосом спросил он. — С ней все в порядке? А… ребенок?

— Поздравляю вас, мистер Крейг. У вас родилась прелестная дочка. Три килограмма пятьсот граммов — самый идеальный вес для новорожденного ребенка.

— Спасибо, — от волнения Джонатан едва мог говорить. — Спасибо вам, доктор. Так я могу войти в палату?

— Идите, молодой человек. — Доктор улыбнулся и легонько подтолкнул Джонатана в спину. — Ваша жена уже оправилась от родов и теперь с нетерпением ждет вас.

Глория улыбнулась мужу и протянула к нему руки. Осторожно присев на край кровати, Джонатан осыпал руки жены пламенными поцелуями и встревоженно посмотрел ей в глаза.

— Ты действительно в порядке?

— Сейчас уже да. Хотя в последние несколько часов мне пришлось нелегко. — На лице Глории проступило значительное и несколько заговорщицкое выражение. — Но, уверяю тебя, я ни минуты не пожалела о том, что решилась стать матерью. Особенно, когда увидела это беззащитное, крохотное существо.

Вытянув шею, Джонатан не без внутреннего трепета заглянул в стоящую рядом с кроватью коляску.

— Она настоящая красавица, — выдохнул он, не в силах отвести взгляда от нежного розового личика спящего ребенка. — И, кажется, похожа на тебя. Да, да, очень похожа! — искренне заверил он ее.

Глория рассмеялась.

— По-моему, ты принимаешь воображаемое за действительность, — весело сказала она. Наша дочь еще так мала, что о каком-либо сходстве с родителями говорить не приходится. Но, я думаю, она в любом случае должна оказаться красавицей. Независимо оттого, на кого из нас двоих будет похожа.

Джонатан нежно посмотрел на Глорию, и она ответила ему таким же нежно-влюбленным взглядом. Девять месяцев абсолютного счастья! Боже, да еще год назад она даже не смела о таком мечтать. Правильнее было бы сказать, что она вообще жила без мечтаний. Но Джонатан снова научил ее этому. Он вернул ей уверенность в себе, избавил от преследующих ее страхов, заставил поверить в любовь.

Приподнявшись на кровати, Глория взяла мужа за руку и растроганно, благодарно посмотрела ему в глаза.

— Боже мой, Джонатан, — с чувством проговорила она, — мне становится дурно при мысли, что я могла не встретить тебя.

— Думаю, что такого просто не могло случиться, — убежденно ответил он. — Потому что мы были предназначены друг другу судьбой.

— Да, — согласилась Глория. — Именно так, любимый. Какая же я была глупая, что не хотела в это верить!