Я нужна ему. Только я. Нужна, как воздух. Он почти боготворит меня, именно поэтому так крепко держит и никому никогда не отдаст. Воздуха начинает не хватать, я беспомощна, совсем беспомощна. Он может сжать пальцы и убить меня, но никогда не сделает этого. Что бы я ни сделала. И я знаю это.

— Отпусти… Не то закричу… И они увидят меня… такой…

Его заводила его же ревность. Сама мысль о том, что меня, принадлежащую только ему, увидят без одежды, увидят мою обнаженную грудь, возбуждала его. И сейчас, представив, что я сказала, он вспыхнул страстью и желанием немедленно овладеть мной и наказать за мое поведение. Он рванул меня на себя, грубо повернул к себе спиной, перехватил за загривок и прижал к стене, второй рукой в то же время сдергивая с себя штаны. Вошел он, не слишком заботясь о моем возбуждении, но это и не требовалось, я и так уже дрожала от нетерпения, и его эмоции сыграли здесь не последнюю роль.

— Нет, Влад! Пусти!

Я уперлась руками в стену, этим жестом провоцируя его, зная все его желания. Он замер, не выходя из меня, перехватил за шею снова, а второй вцепился в бедро, прижал меня щекой к стене.

— Руки выше!

Я подняла ладони выше по стене. Ему нравилось, что я подчиняюсь, что делаю все, чего бы он ни попросил. А мне нравились его эмоции, я буквально поглощала их, наслаждаясь. Он перехватил меня за оба запястья и дернул на себя, словно поводья лошади, вонзаясь в меня глубже.

— Ты моя, и будешь делать то, что я велю. Ясно тебе?! Отвечай!

— Да-а-а… — я простонала свой положительный ответ возбуждённым до предела голосом.

— Ты привлечешь внимание своими стонами, а не криками. И если кто-то войдет, что ты сделаешь?

Я знала правильный ответ. Тот самый, от которого он окончательно терял голову.

— Ничего.

Его движения стали резче и жестче.

— А если я прикажу тебе показать ему грудь, что ты сделаешь?

— Покажу.

Я прекрасно знала, что на самом деле этого не случится. Либо это будет последним, что тот человек увидит в своей жизни, такое уже случалось. Влад перехватил меня за бедра, а я откинула голову назад, заставляя волосы рассыпаться по плечам и спине. Все это возбудило его еще сильнее. И наконец его контроль рухнул, Влад потерялся в своих же эмоциях, я ощущала это каждый раз, когда оно случалось. Искра безумия внутри брата ярко вспыхнула, чтобы потухнуть, растратив весь свой пыл. Он вбился в меня последний раз и издал тихий стон сквозь зубы. Его эмоции утянули и меня следом. Я протяжно застонала вместе с ним, царапая стену ногтями, сдирая обои. Это было такое яркое ощущение, что хотелось немедленно все прекратить, но впереди была стена, а сзади меня крепко держал он, не отпуская, пока я стонала от удовольствия, теряясь где-то в нем, растворяясь и забываясь, не имея возможности сбежать.

И вот наконец я устало, тяжело дыша, оперлась на стену руками полностью, до самых локтей, прислонилась к ней лбом. Ноги дрожали, по телу все еще блуждали остатки удовольствия. С учетом времени и эмоционального перенапряжения мне невероятно захотелось спать.

— Влад… — я воспользовалась стеной как опорой, чтобы оттолкнуться и повиснуть на шее у брата. — Спать…

Он хмыкнул и поднял меня на руки. До кровати была всего пара шагов, но за эти секунды я успела почти уснуть. Помню, как он уложил меня и сам улегся рядом, но на этом все.





— Вероника.

Этот зов сложно было спутать.

— Здравствуй, Кайрадж.

Я открыла глаза. Я лежала в кровати, но брата рядом не было. У двери стояла теневая размытая фигура.

— Ты нашла ответ?

Прошла ли я первую ступень.

— Я считаю, Михаил и так мог. Вопрос некорректен. Вот если бы не смог, тогда и стоило бы задаваться вопросом почему. Брат сказал, у него другие силы, но я думаю, он ошибается.

— Ответ принят. Первая ступень пройдена. Пора ступить на вторую. Михаил не умел делать то, что сделал. Почему он смог? Ищи ответ.

То есть все-таки брат прав, это было не в его силах. Мне и самой было любопытно почему. А ведь у меня голова почти не болит.

— Ты тоже молодец. Общаешься весьма неплохо. Голова у меня, конечно, болит, но не так сильно, как в прошлый раз. А что насчёт наблюдения за людьми?

— Мне нужно еще время. Их поведение алогично. А пока я предлагаю сделку.

— Слушаю.

— В доме Анны Пламеневой ты увидишь бордовые занавески. Нарушь их целостность.

Опять он странно изъясняется. Чтобы выполнить его задание, достаточно надрезать их или надорвать, поджечь. В общем, испортить. Ну, тут много ума не надо.

— Хорошо. Что я за это получу?

— Когда твой брат попытается вживить Михаила в тело, я вмешаюсь. Ты получишь мою помощь.

Как любопытно. Всего лишь какие-то занавески за такое. Как абориген, обменивающий драгоценные камни на стекляшки. В чем подвох? Может этот абориген на самом деле я?

— Зачем тебе эти занавески?

— Я не отвечу. Сейчас ты не способна понять. Иди по ступеням, развивайся, мысли.

Я проснулась. Лежала я не так, как при разговоре с Кайраджем. Брат привычно обнимал, лежа на боку, и одной ладонью накрыв грудь, а второй бедро. Черт, что я делаю вообще? Что мы с ним творим…

Я попыталась выскользнуть из его рук так, чтобы он не проснулся. Увы, это было, как всегда, невозможно.

— Куда собралась? — Влад произнес это мне на ухо, не открывая глаз, только сдавил меня крепче.

— Вставать пора. Отпусти.

— Опять у тебя началось это твое ты — извращенец и зачем мы вчера все это сделали?

— А что, хочешь сказать, ты нормальный?!

— Нет. Я хочу сказать, что ты тоже ненормальная, — он сонно уткнулся носом мне в волосы. — Спи, у нас еще есть время.

Если бы не осознание того, что было вчера, я бы порадовалась этому жесту. Но мне было стыдно за все случившееся, и теперь хотелось ругаться на саму себя, но на себя я не могла, оставался только Влад.

— Не глупи. Мы давно выяснили, что черная кровь меня с ума не свела.

— Ни один сумасшедший не признает свое сумасшествие, Вероника. Просто поверь мне.

— Ты лишь пытаешься прикрыть этим свою ненормальность!

Он устало вздохнул и разжал руки:

— До вечера будем здесь, а под покровом темноты заглянем к Анне. Так что не высовывайся из комнаты на всякий случай.

— Надеюсь, мне хотя бы занавески открыть можно? — я не удержалась от ехидства.

Я встала перед кроватью, повернувшись к нему. Он пробежался взглядом по моему обнаженному телу, а затем перевернулся на другой бок, к стене, отвернувшись:

— Можно. Только чтобы свет на меня не попадал. И достань мне сегодняшнюю газету.

Я оделась и раздвинула шторы. Прямо на меня через окно смотрел человек, а ведь мы вообще-то на втором этаже. Я шарахнулась от окна больше от неожиданности, чем от испуга, и только потом сообразила, кто передо мной. Михаил в этом теле, к которому я пока не привыкла, висел в воздухе прямо за окном.

— Ты сдурел?! — рявкнула я, распахивая окно. — Давай внутрь немедленно! Хорошо хоть, эти окна не на главную улицу выходят.

— Тупое создание, — прокомментировал Влад и снова отвернулся к стене. — И пусть не приближается ко мне, иначе я из него всю душу вытрясу. В прямом смысле.

— Как ты меня нашел? — спросила я у призрака.

— Он тебя чувствует, — Влад ответил за него. — Щенок все еще привязан к твоей душе, иначе бы не смог. Любопытно, он привязан к тебе не как к артефакту, а по-другому. Иначе он бы чувствовал не тебя, а ту вещь, к которой привязан. И сейчас он привязан к двум объектам. Если он умрет, даже не знаю, вернется он к вещи или к тебе.

— Даже не думай проверять, — однако я заинтересовалась, это могло помочь мне найти ответ на вопрос Кайраджа. — А как именно он привязан ко мне, как ты думаешь?

— Не знаю. Это первый известный мне случай.

Очень жаль. Остаток дня мы провели в этой комнате, так что к вечеру она мне уже опостылела. Не представляю, как Влад одиннадцать лет безвыходно провел в доме. Я бы там с ума сошла. Впрочем, кто сказал, что он не сошел?





Примерно к полуночи мы добрались до дома Анны и притаились за деревьями. У нее оказался большой красивый особняк, увитый плющом, вокруг которого рос небольшой ухоженный садик, окруженный живой изгородью из роз. Свет в доме не горел, что не могло не удивлять, в таком большом доме обязательно должны быть слуги, но похоже, прямо сейчас там было пусто.

— Михаил, взлети и посмотри, есть ли кто вон в том приоткрытом окне на втором этаже.

Влад указал на окно, однако призрак даже не шевельнулся, продолжая изображать не отрывающую от меня взгляда статую и не признавая ничьих приказов, кроме моих.

— Давай-давай, лети, — подтвердила я и махнула рукой в сторону окна.

Он неуклюжим мешком приподнялся в воздух, проплыл к окну, заглянул и спустился назад.

— Ну что, пусто? — спросила я.

Он помолчал, словно собирался с мыслями, а затем дернул головой, что, скорее всего, должно было изображать кивок.

— Пусть он нас поднимет к окну, — потребовал брат. — Если есть возможность не устраивать шум, то не будем.

— Можешь нас поднять? — спросила я у призрака. — Давай, если можешь.

Тот повернул руки ладонями вверх и повел ими вверх, словно говоря жестом вставай, и вслед им незримая сила плавно подняла меня в воздух и поднесла к окну. На всякий случай я заглянула внутрь еще раз, чтобы удостовериться, что Михаил ничего не напутал. Взгляд сразу упал на задернутые бордовые занавески, о которых упоминал Кайрадж, из чего я сразу сделала вывод, что передо мной ее спальня. Внутри было темно и тихо, как и во всем доме, так что проблемы с проникновением нам не грозили. Я открыла створки пошире и посигналила Михаилу опустить меня на подоконник, и пока я заползала внутрь, он взлетел и завис снаружи перед окном, заглядывая внутрь.