– Нас с тобой на конфу приглашают, – сообщил я, передавая ей чашку приятно пахнущего чая.

– Нас? – удивилась она. – В смысле, меня тоже?

Вообще-то в приглашении говорилось только обо мне, но какая разница?

– А ты что, планируешь дома отсидеться? – спросил я. – Идем со мной, посмотришь на происходящее со сцены.

Карина отхлебнула чая. Я взял со стола свою чашку и последовал ее примеру. Мой чай порядком остыл.

– И в каком качестве я туда пойду? – спросила она, не глядя на меня.

«В качестве моей невесты», – вертелось у меня на кончике языка, но не все, что вертится на языке, следует спускать с этого мускулистого органа на окружающих. Не все и не всегда.

– В качестве суперуспешного топового блогера-стотысячника, – сказал я.

– Да ну, – отмахнулась она. – Чушь какая. Тоже мне достижение.

Я оседлал один из кухонных стульев:

– Зря ты так думаешь. Между прочим, ты действительно уникальный феномен. Время, когда подобные блоги вызывали ажиотажный интерес, закончилось лет пять назад. Сейчас блоги ведут даже собаки и попугайчики, и люди в Сети пресытились чужими жизненными перипетиями и эмоциями.

– Не верю, – сказала она. – Но у меня же столько подписчиков!

– А я тебе о чем! – торжествующе провозгласил я. – Вот именно. Ты их поразила, очаровала, покорила, ты швырнула их к своим прекрасным ногам и наступила сверху изящной…

– Хватит заливать, – прервала меня она. – Если ты думаешь, что твои слащавые комплименты убедят меня в том, что я достойна получения Пулитцеровской премии за описание того, как мы с тобой кормили уточек в парке на пруду, то я не такая дурочка с переулочка, чтобы в это поверить.

– Я, конечно, не переубежу… переубежду… не переубедю тебя, – не сдавался я, – пусть переубеждают цифры. Статистика. Публикации, наконец.

– Публикации? – удивилась Карина. А я удивился, что она этого не знала.

* * *

Правда, за публикацию пришлось отстегнуть кругленькую сумму, зато человек, который мне в этом помог, являлся представителем огромного медиахолдинга с десятками журналов различной тематики. И мой хороший знакомый, один из тех, кто был мне должен кругленькую сумму, но великодушно простил мне свой долг. Теперь у него появились законные основания этот долг списать, да еще и сверху перехватить немного – всего-то за маленькую услугу, которая ему лично ничего не стоила

– Пусть тебя не удивляет цена, – говорил он. – Как я понял, тебя ведь интересует не просто статья, тебе нужен инфоповод, правда?

– А что это за зверь? – на всякий случай уточнил я.

– Деревня ты, Серый, хоть и программер, – пожурил он меня. – Инфоповод – это некая информация, которая в корне меняет представление общества о чем-то или к чему-то привлекает внимание. Например, есть два некогда популярных музыканта, мягко говоря, вышедшие в тираж и стремительно теряющие популярность. А главное – потерявшие волну, утратившие контакт с эпохой. И они договариваются создать инфоповод. Один из них говорит, что другой сплагиатил у него песню. Другой отвечает: сам дурак и песню я на три года раньше написал. Дальше начинается цирк со спецназом, задержаниями, судебными исками, сорванными концертами (билеты на которые не выкупили в нужном объеме) и так далее, и тому подобное. Шкандаль! Сообщения на первой кнопке, ручные тролли в Сети рвут глотки друг другу…

А под шумок – покупаются билеты на концерты. Все это, конечно, не способно сделать из стареющего мужчины того юного красавца, которого женщины на концертах забрасывали предметами нижнего белья и от которого мечтали родить сына, дочку и двух чихуахуа в любой последовательности, но на какое-то время возвращает былое ощущение востребованности, популярности, любви…

– Сразу видно, журналист, – одобрил я его. – Чешешь как по писаному. А теперь то же переведи в практическую плоскость – что я буду иметь за свои деньги?

– Элементарно, Ватсон, – мой собеседник поправил узенькие очки (ума не приложу, зачем они ему – контактные линзы на каждом шагу продаются…), – сейчас мы тиснем про твою девочку-феномен статью в «Сети добра», это, если не знаешь, специальный журнал для тех, кто уже в Сети или мечтает туда попасть. Из «Сетей» интересные статейки иногда кочуют дальше, в журналы геймеров и железячников, но это так, семечки. А если намекнуть кое-кому из соседнего кабинета, что у нас вышла статейка, которую им будет интересно репостнуть…

– А в соседнем кабинете что? – спросил я.

– Редакция журналов для скучающего населения, – ответил мой собеседник, рассеянно помешивая в чашечке капучино (и безжалостно превращая заботливо нарисованную местным баристой розочку из пенки в некое подобие каракатицы), – сплетни, кроссворды, статеечки слезоточивые, матерьяльчики про то, как Жека из ЖЭКа разбогател, продавая домики из спичек…

– Прям-таки мировая популярность, – фыркнул я.

– Ты чего фырчишь, как мой кот, когда я его против шерсти глажу? – набычился мой товарищ. – В этой редакции, в свою очередь, пасутся ребята из женского отдела. То-се, пятое-восьмое, глядишь – и твоя дама уже в «Караване» и HQ, а там уж и до «Vogue» доплюнуть можно.

Я побарабанил пальцами по столу:

– И что требуется от меня?

– Кроме наличмана? – уточнил мой собеседник. Я кивнул. – Подмахнем цидулку, что ты не будешь возражать, чтобы наша девочка попаслась у твоей сверхновой звезды в ее бложике…

– Как будто вы без цидулки у меня не пасетесь, – удивился я.

– Представь себе, нет, – заверил меня мой приятель. – А то ты не знаешь, какие у тебя юристы. Кстати, как подмахнешь бумагу – будь добр, набери своего этого, как то бишь его…

Мой собеседник посмотрел на меня, словно ожидая подсказки, но я в душе не имел понятия, о чем он вообще. Тогда мой приятель просто вытащил визитницу и довольно быстро нашел пластиковую визитку с золотистым QR-кодом.

– Артему Викторовичу, вот, – сказал он. – Конечно, бумага есть бумага, но лишний раз с ним контактировать не хочется. Сам-то я не имел чести, а вот те, кто пересекался, говорят, что скорее переночуют в «Амбреле»[6] на Хэллоуин, чем второй раз встретятся с этим милейшим человеком.

* * *

Мой приятель не соврал – на сегодняшний день до «Вога», конечно, не дошло, но публикации действительно сыпались, словно из рога изобилия. Удивительно доброжелательные, как для прессы разной степени желтизны, они абсолютно с разных ракурсов освещали блог Карины – здесь были и «Интернет открывает новые горизонты в журналистике», и «Поэзия одного блога», и даже «История великой любви – он, она и «Мы». Последний заголовок мне не понравился. Я читал все эти статьи, в электронной форме, конечно. Я даже представлял тех журналистов, которые писали их, – некоторые из них, вполне очевидно, испытывали серьезные трудности в том, чтобы удерживать себя в благожелательном тоне.

Мой приятель один раз позвонил мне – аккурат когда я перечислил ему вторую половину оговоренной суммы.

– Чувак, ты поймал Хоттабыча за бороду, – сообщил он.

– В каком смысле? – уточнил я.

– А в самом прямом, – ответил он. – Твоей сети не хватало одного – лица. Прости, но твоя рожа слишком серьезна, на ней то, что ты прогер, написано семьдесят вторым кеглем. Получалось, типа и инфоповод, и интересный, но без изюминки. А тут такая куколка… в общем, первая волна поднимается, и с ее гребня уже видно вторую…

– Я сейчас в этих волнах утону, – сказал я. – Что ты имеешь в виду, скажи по-человечески?

– Тобой заинтересовались медийщики, – объяснил он. – Ну, то есть не тобой, а этим «Не оставляй меня, любимый».

«Не оставляй меня, любимый» – так назывался Каринин блог.

– Как говорил вождь мирового пролетариата, важнейшим искусством для нас является кино, а важнейшим масс-медиа – телевидение. Не кривись, малыш, твой Интернет только-только из подгузников в шорты переодевается, а ящик с трубадурами смотрят все, от пионера до пенсионера. К тому же, если ты не знаешь, Интернет и телевидение вызывают друг у друга эффект мультипликации. Для детей природы поясняю: эффект мультипликации – это тогда, когда два явления усиливают друг друга. В общем… Ох, я даже не представляю себе, чем это кончится, но если что, с тебя бутылка.

– Да хоть ящик, – ответил я.

* * *

– Неужели ты до сих пор не знаешь? – сказал я Карине. – Ты у нас медийная звезда, про тебя в журналах пишут.

– Да ну, – отмахнулась она. – Скажешь еще…

– Погоди, ща планшет принесу, – сказал я и, отставив кружку, ушел в комнату. Вернулся я уже с открытыми вкладками. – Читай вот.

Карина недоверчиво пробежала по статьям. Я наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица, и чувствовал удовлетворение – определенно такое внимание пришлось ей по душе. На мгновение мне показалось, что она ничуть не удивлена тому, что увидела. Словно морально была к этому готова. Но ее слова тут же рассеяли это ошибочное ощущение:

– Потрясающе… но почему? Ладно еще, все эти люди, мои подписчики. Я понимаю. Кто-то из них видит в нашей истории отражение своей, кто-то – мечту, которая оказывается вполне достижимой… но журналы…

– А журналисты что, не люди? – удивился я. – И на них это все не распространяется?

Она неуверенно кивнула, а я думал, что есть и другое объяснение. Не такое романтичное, если не сказать больше. Журналисты просто видят концентрацию подписчиков и понимают, что имеют дело с чем-то, что интересует потенциальных читателей. А значит, статья об этом будет интересна народным массам. Вот и весь секрет полишинеля.

У всего в нашей жизни есть своя изнанка, не такая привлекательная, как лицевая сторона. Чудо, происходящее в нашей жизни, поражает нас, но лишь потому, что мы не знаем, из каких ингредиентов создано это чудо. Один мой знакомый, работающий на кухне дорогого ресторана, как-то сказал: упаси вас бог смотреть, из чего и как готовят самые редкие деликатесы – вы долго не захотите есть вообще.