Олег Рой - Не оставляй меня, любимый!

Я дока в плане сетевого общения, но раздери меня медвед, если я понимаю, по какому принципу люди порой лайкают и репостят. Честное слово, иногда они ставят меня этим в тупик. Зачем кому-то нужен мой пост с рассуждениями о своих чувствах? Это касается только меня, но… сто пять репостов.

Может быть, все дело в том, что многие люди разучились думать самостоятельно, разучились чувствовать без подсказки и заполняют чужими репостами вакуум собственных мыслей и чувств? Или, наоборот, таким образом, потребляя чужие мысли и чувства, они рождают свои, творчески перерабатывая и переосмысливая то, что усвоили? Иногда мне кажется так, иногда иначе. Я отмечал двойственность Карины – а сам я какой? Не такой же? Во мне соседствуют прожженный циник и безнадежный романтик…

И это, наверно, нормально. Александр Сергеевич «наше все» Пушкин посвящал Анне Петровне Керн чудесные, трогательные стихи, но упаси вас бог читать то, что он писал об Анне Петровне в личной переписке! Человек очень сложен, и в каждом из нас есть своя Золушка и своя Снежная королева, свой Анакен Скайуокер и свой Дарт Вейдер, а иногда и намного больше того.

И когда с нами происходят неприятности, когда окружающие люди оказываются не такими, как нам казалось, подводят наше доверие, обманывают, предают – стоит задуматься: а сильно ли мы сами отличаемся от них?

Конечно, это сложно, и так хочется отомстить, когда тебя ударили. Хочется отвесить пощечину в ответ на плевок. И по-человечески я знаю, что удержаться от мести практически невозможно. Но месть навсегда оставляет горький привкус, и даже спустя годы он остается и не дает покоя.

Но тогда я не думал об этом. Когда мы счастливы, мы не думаем о возможных неприятностях. Они кажутся нам далекими, как Рим, где некогда один польский пан пообещал отдать дьяволу душу. Он думал, что это обещание просто обойти – надо лишь держаться подальше от Рима, но однажды проснулся в корчме, которая называлась в честь Вечного города, и, конечно же, тут же увидел довольный оскал сатаны…

В тот день я проснулся в прекрасном расположении духа и даже не сразу понял почему. Наверно, каждый сталкивался с таким явлением, как «внутренний будильник», когда подсознание о чем-то нам напоминает, о чем-то, о чем мы забыли.

Все очень просто – приближалась годовщина нашего знакомства с Кариной. Хотя, возможно, мое подсознание отреагировало так потому, что вчера я получил приглашение на очередную августовскую конференцию, и ассоциативный ряд выстроился сам собой? Кто знает…

Карина сладко посапывала, свернувшись калачиком. Я укутал ее сползшим одеялом и прикрыл форточку, из которой веяло августовской свежестью, бодрящей, но уже имеющей легкий привкус осени. Я вспомнил те слова, которые Карина писала про осень… интересно, теперь она так же относится к этому времени года?

Я очень надеялся, что ее отношение изменилось. Начиная с середины августа я ждал наступления осени, как до того, в мае, ждал наступления лета. Осень, по моему убеждению, должна была стать волшебной. И пусть она будет трижды слякотной и промозглой, не важно. Ведь мы с Кариной будем сидеть в нашей, с каждым днем все более уютной квартирке и смотреть через окно на листопад, на мельтешение крохотных разноцветных зонтиков на тротуаре и на миниатюрных дворников, смиренно сгребающих с серого от дождя асфальта яркие пятна опавшей листвы. А в хорошую погоду мы будем выходить в парк, пахнущий осенними кострами, той же опавшей листвой и спелыми яблоками, и долго гулять по опустевшим дорожкам – отчего-то именно осенью парк пустынен, как никогда…

Я пошел на кухню, заварил чай и, прикрыв дверь, раскочегарил свою электронную сигарету. Курить я стал намного реже и, кстати, перешел с кофе на чай. Я задумчиво посматривал на жестянку с крендельками, купленную в ближайшем супермаркете с довольно милым названием и приятным в общении персоналом, в основном армянами, и вид нарисованного на ней кренделька заставил меня задуматься.

Кренделек был не простой – неведомый мне дизайнер сделал его в форме скрещенных колец. Колечко, колечко, выйди, милая, на крылечко… Нам с Кариной было хорошо вместе. Мы редко говорили между собой о чувствах, хотя она много писала о них в своем блоге. Вот такое мое поколение – мы предпочитаем короткие фразы и глубокие мысли. Мы кажемся простыми, даже примитивными, но каждый из нас – Вселенная. И раскрывать это мы предпочитаем в наших уютненьких мирках – в блогах.

Нам с Кариной было хорошо вместе, наверно, именно поэтому мы не говорили ни о чувствах, ни о нашем будущем. Наверно, мечты о будущем – удел тех, кто недоволен настоящим. Когда настоящее так прекрасно, о будущем не хочется думать. Но постоянно жить сегодняшним днем тоже неправильно – бабочки-однодневки долго не живут, и чувства сегодняшнего дня могут погаснуть в дне завтрашнем. А мне бы очень этого не хотелось…

Считается, что женщины больше хотят замуж, чем мужчины жениться. Не знаю, что по этому поводу говорит статистика. Мне вообще не совсем понятно, почему людей делят на группы по разным признакам. Даже снежинки непохожи друг на друга, а уж люди – абсолютно разные. Поэтому когда я встречаю фразу, начинающуюся со слов «все»: «все мужчины», «все русские», «все программисты», «все вейперы», – я понимаю, что, наверно, читать дальше не имеет смысла. В метро или кафе невозможно встретить «каждого» или «среднестатистического» человека. Если такой существует, то в засушенном виде, в Палате Мер и Весов в городе, в который мы ездили в мае и в который, как недавно призналась мне Карина, она не прочь была бы вернуться еще раз.

Нельзя сказать, что я жил в ожидании той сладкой минуты, когда, под звуки марша Мендельсона, серьезная, похожая на Родину-мать служащая загса объявит меня чьим-нибудь мужем. И короны, которые держат над головой венчающихся в церкви, мне тоже не грезились. Так было до того, как я познакомился с Кариной, да и долгое время после того. Так было до того дня, когда я, наполняя кухню паром с ароматом ванили, внезапно не принял совершенно однозначное и твердое решение.

Я люблю Карину. Я знаю ее, я видел ее в разных жизненных обстоятельствах. В наших отношениях случались неприятные моменты, случались даже ссоры, когда Снежная королева сменяла Золушку для того, чтобы наградить меня взглядом, способным заморозить кипяток. Все это было… и тем не менее, сама мысль о том, что Карина может уйти, представлялась для меня невыносимой. А раз так, то штамп в паспорте – хоть и формальность, но отнюдь не пустая. Когда отношения гармоничны, когда люди любят и понимают друг друга, когда они знают слабости и недостатки друг друга – и игнорируют их во имя любви, узаконить такие отношения правильно и логично.

И я решил предложить Карине выйти за меня замуж. Я не сомневался в том, что она согласится, но решил не делать это с бухты-барахты. Пусть все будет правильно и красиво: романтический ужин при свечах, признание, обручальное кольцо с бриллиантом – как в волшебной сказке. В конце концов, джинн я или не джинн?

Пока я сидел и размышлял, наполняя воздух кухни ароматным паром, тихонько отворилась дверь, и на кухню вышла будущая невеста. Хорошо все-таки, что нельзя читать мысли. Конечно, телепатия могла бы сильно осложнить жизнь преступникам, но, с другой стороны, она бы сделала невозможными всякие сюрпризы. Трудно сказать, как изменилась бы жизнь, если из нее удалить приятные неожиданности, но, думаю, такой мир стал бы на порядок менее теплым и уютным.

Жизнь – цепь, а мелочи в ней – звенья… мы так мало уделяем внимания мелочам, а из них, между прочим, и складывается жизнь. Те самые маленькие камушки, вызывающие лавины. Кто-то из моих знакомых как-то сказал, что для программиста у меня слишком образное мышление. А я считаю наличие подобного мышления необходимой чертой как раз для людей моей профессии. Чтобы создать хорошую программу, надо уметь видеть сквозь строчки кода черты того, что появится в результате исполнения задуманного. Та же компьютерная игра или соцсеть – это не более чем сухие строки из операторов, констант, переменных… сухие и безжизненные в ваших глазах, но более чем живые для меня…

– О чем задумался, детина? – приветствовала меня Карина. Мы с ней уже давно не здоровались и не прощались, так уж сложилось. Может быть, потому, что я вообще не расставался с ней ни на миг, даже когда ее не было рядом, она все равно незримо присутствовала в моей душе, наверно. Как у «Раммштайна», но наоборот – даже если мы не рядом, ты все равно со мной. Она существовала в моей жизни как неотъемлемая ее часть, и точка. Если Сергей Аникеев есть, значит, в его жизни есть Карина Логинова – как-то так.

– Обо всем понемногу, – соврал я, отключая сигарету. – О башмаках и сургуче, капусте, королях, и почему, как в котелке, кипит вода в морях.

– У тебя вода только в чайнике кипит. – Она наклонилась и легонько чмокнула меня в щеку. – Но это кстати: хочу чаю, аж скучаю.

Я встал, чтобы налить ей чайку, она тут же заняла мое место – в кухне было большое ротанговое кресло с мягкой подушкой, за которое у нас шла шуточная борьба, и в этой борьбе я, конечно, перманентно проигрывал, из джентльменских, само собой разумеется, побуждений.

– Что новенького? – спросила она, и в этом тоже не было ничего необычного, поскольку в наше время новости можно получать, не выходя за дверь. Интернет сильно изменил нашу жизнь, как ни крути. Например, сейчас даже у старушек, сидящих под подъездом, не вызывает удивления тот факт, что молодой человек интеллигентной наружности целый день проводит дома вместо того, чтобы с девяти до шести торчать в каком-нибудь офисе. Вообще, на мой взгляд, эти самые офисы – дичайший анахронизм и скоро разделят участь пунктов проката или ателье по ремонту телевизоров, то бишь утонут с веселым бульканьем в реке, которая Летой зовется.

Да и сами старушки, кстати, изменились: не знаю, то ли у меня район слишком особенный, то ли это уже необратимые перемены, но местные пожилые дамы поголовно обзавелись плеерами и планшетами и теперь смотрят свои мыльные оперы, не отходя от песочницы, в которой лепят куличики их внуки. А еще они делают селфи, активно обживают соцсети и даже запускают дронов – сам видел.