Эрмина Блэк - Не оглядывайся, Джин…

— По-моему он очень предан мальчику, — сказала Джин.

Блейр кивнул.

— Да. Думаю, он отдал бы все свое состояние, чтобы вернуть мальчику здоровье. К счастью, в этом нет необходимости. — Они дошли до выхода из палаты и остановились. — Бедняга, — добавил Блейр, словно про себя.

— Мистер Марстон, а мать Тима? — неспособная сдержаться спросила Джин. — Она не пыталась его увидеть? Ведь мистер Баррингтон мог бы…

— Позволить ей прийти? Несомненно, если бы она проявила хоть малейшие признаки такого желания. Однако леди слишком занята другим.

— Они разведены? Я думала, может, он, будучи опекуном мальчика, мог чинить ей какие-то препятствия.

— Боже, нет! Очевидно, миссис Баррингтон меньше всего думает о своем сыне.

— Это… очень бессердечно.

— Да. Но, как я понимаю, она думает только о карьере. Сейчас она в Америке. Ей вообще не следовало выходить замуж. — Голос его стал жестким. — Бедный малыш вел одинокую жизнь. Он недостаточно крепок, чтобы ходить в школу и общаться с другими детьми. Поэтому мне так хотелось, чтобы он побыл здесь. Именно поэтому я поместил его сюда, а не в отдельную палату. Как только ему станет лучше, мы переместим его в общую палату, где его будут окружать другие дети и он сможет с ними подружиться… — Он замолчал, и Джин, оглянувшись, увидела подошедшую штатную сестру.

Улыбнувшись одновременно и Марстону, и Джин, Лорна Темпл сказала:

— Прошу прощения, сестра, могу ли я поговорить с вами?

— Да. В чем дело? Простите, мистер Марстон… — Джин повернулась, и они отошли на несколько шагов. То, что сказала Лорна, касалось текущих дел и вполне могло подождать. Джин подумала, что Блейр за это время уйдет, но когда посмотрела в сторону выхода, увидела его там.

Лорна повернулась, собираясь уходить, но Марстон подошел, знаком попросив ее задержаться.

— Здравствуй, Лорна, — сказал он. — Я уверен, старшая сестра простит мне, если я передам тебе кое-что. — И он вопросительно посмотрел на Джин.

— Конечно. Всего хорошего, мистер Марстон. — Она повернулась, оставив их одних.

Однако, уходя, Джин думала о них. Вернее, о Лорне с ее рыже-золотистыми волосами под белой шапочкой и обычно сонными зелеными глазами, которые принимали вызывающе-призывное выражение, стоило только рядом оказаться мужчине. Джин готова была признать, что какой бы раздражительной ни была сестра Темпл, она, несомненно, привлекательная молодая женщина; хотя всем бросается в глаза ее стремление всегда извлекать преимущества из того факта, что она троюродная сестра Марстона.

Да, конечно, она привлекательна; по крайней мере, так считают все врачи, и у нее в больнице немало поклонников. То, что она проявляет к своему троюродному брату гораздо больше внимания, чем могут объяснить родственные отношения, было ясно всему штату палаты. Не раз Джин слышала реплики на этот счет и всегда строго обрывала говорящих. Но… неужели Лорна действительно охотится за ним?

Джин резко оборвала себя. Она не впервые думает об этом, и всегда такие мысли вызывают досаду; в глубине души она убеждена, что Лорна — неподходящая жена для него. Но какое ей, собственно, дело… Личная жизнь Блейра Марстона не имеет к ней никакого отношения…

— Мама шлет привет и приглашение, — говорил тем временем Блейр. — Если у тебя свободен уик-энд, приедет Аннет и будет своего рода прием.

— Замечательно! — воскликнула Лорна. — Я свободна. Скажи Аннет, что я с приеду с радостью.

— Мама говорит, что пыталась дозвониться до тебя — она вчера была в Лондоне. Приехала за покупками, а вечером отправилась со мной в Хеймаркет[2]. Когда она позвонила перед ужином, ей сказали, что тебя нет, а ты знаешь ее аллергию к письмам.

— Конечно, знаю. Какая жалость. Я ужинала… не дома. Хотелось бы мне с ней поболтать. Я ей позвоню, — сказала Лорна. — А тебя можно надеяться там увидеть?

— Боюсь, нет. Но еще увидимся. — Он дружески кивнул. Затем, к раздражению Лорны, вместо того чтобы уйти, снова подошел к Джин, которая разговаривала с другими сестрами.

— Прошу прощения, сестра, — извинился он. — Мама попросила меня передать приглашение моей родственнице, и я не успел сказать вам, что с пятницы меня не будет: уезжаю на конференцию в Эдинбург. И не вернусь до понедельника, хотя в пятницу утром буду еще на месте. Хочу сказать вам кое-что относительно ребенка, который поступит завтра…

Они вместе пошли к выходу. Дорна смотрела им вслед, и ее слегка раскосые глаза с длинными ресницами сузились от недобрых мыслей. Да, она ревновала Блейра и испытывала к Джин все более сильную неприязнь. Если кто-то не заметил растущую последнее время внимательность Блейра к сестре Кемпбелл, то Лорна это определенно заметила.

— Коварное ничтожество! — злобно думала она. — Подлизывается к нему! Как подлизывалась к матроне, чтобы опередить всех и получить повышение!

То, что она сама приложила немало усилий, чтобы занять свое нынешнее место, конечно, совсем другое дело. Ей помог и Блейр, слегка удивленный ее настойчивостью. Он и не подозревает, что если бы не возможность чаще его видеть, Лорна давно признала бы свой выбор профессии ошибочным. Прежде чем поступить в больницу Св. Катерины, она работала в модной частной лечебнице. И только узнав о том, где будет работать Блейр, решила, что должна «приносить больше пользы» в большой больнице, как она объяснила матроне. В больнице как раз не хватало персонала; и еще помогла рекомендация одного Большого Человека, которому нравилась привлекательная сестра и который находил ее работу с пациентами (обычно мужчинами) вполне удовлетворительной. Во всяком случае она оказалась здесь, и ее полную непригодность к работе с детьми, к счастью, заметили пока только другие сестры.

Блейр всегда нравился ей, а она относилась к тому типу молодых женщин, которые, захотев чего-нибудь, всегда добиваются своего, к каким бы способам ни приходилось прибегать. В ее чувстве к Блейру не было ничего романтического; она принадлежала к тем современным девушкам, которые не считают любовь такой уж обязательной для увлечения, и у нее было немало подобных увлечений. «Любовь» для нее означала просто сильное физическое влечение; а брак связывался прежде всего с различными материальными соображениями. Троюродный брат? Ну и что, бывает, и двоюродные женятся на кузинах… Она лелеяла мысль стать женой преуспевающего, приобретающего известность хирурга. Мысленно она уже видела, как направляет его, подталкивает, заводит престижные знакомства и наконец становится леди Марстон: ведь Блейр достаточно умен, чтобы достичь вершин в своей профессии. Конечно, если рядом с ним будет такая женщина.

То, что он может их достичь без ее помощи или что у него могут быть совсем иные стремления, Лорне и в голову не приходило. Она бы очень удивилась, если б узнала, что рыцарское звание[3] — такая желанная цель в ее глазах — меньше всего интересует Блейра Марстона. Он думал только о работе, которая составляла главный интерес его жизни.

И вот на дороге, по которой шла Лорна к намеченной цели, неожиданно появилась Джин Кемпбелл. Лорна видела, что Блейр проявляет все больший интерес к девушке — которая и в подметки не годится ей, Лорне. Естественно, Лорна посчитала: Джин сознательно расставляет ловушки; и это приводило ее в ярость.

Ей не приходило в голову, что от девушки, на которой он захочет жениться, Блейр ждет совсем не того, что способна дать Лорна… Во всяком случае, она бы последней заподозрила это.

Днем в четверг Джин сидела в своем кабинете и занималась множеством бумаг. Это занятие всегда заставляло ее с сочувствием вспоминать жалобы своей предшественницы на обилие документов и прочих бюрократических формальностей, которые занимают так много времени и оставляют его слишком мало на то, что сестра О'Рурк считала главным долгом медиков и чему учила своих подчиненных.

Работая свыше положенных часов, Джин умудрялась держать все дела в порядке, но в эту неделю работы было больше обычного, поэтому она использовала середину дня — свои свободные часы, чтобы наверстать упущенное.

Однако почему-то ей трудно было сосредоточиться и еще труднее избавиться от скверного настроения, которое в последнее время стало слишком частым.

Она знала, что в том, что касается работы, может быть спокойна: только вчера Марстон заметил, что за последний месяц из «Золушки» выписалось необычно большое количество выздоровевших детей. С тех пор как он в тот первый день познакомился с темноволосой, с негромким мягким голосом девушкой и убедился в ее желании стать детской медсестрой, Марстон стал больше интересоваться проблемами «Золушки». Девушка представила единственную рекомендацию — от старшей сестры одной из больниц на Севере. Мисс Стирлинг написала, что Джин Кемпбелл — очень заботливая и добросовестная и что она предпочла бы сохранить ее у себя, а не рекомендовать другим. Она сочла нужным добавить, что у девушки во всем мире никого нет и что ее отец был священником на одном из Гебридских островов, где живет ее единственный родственник. Ей нечего сказать о молодой сестре, кроме самого хорошего; она может только утверждать, что девушка рождена для избранной ею профессии.

Первая же беседа с Джин склонила чашу весов в ее пользу, и Марстон никогда не жалел о принятом решении.

А теперь вот сестра Кемпбелл думала, не лучше ли для душевного спокойствия отказаться от всего, чего она достигла с такими усилиями, уйти из больницы, к которой так привыкла, и где-нибудь в тяжелой работе на новом месте попытаться убежать от того, что — видит Бог — принесет ей только страдания… Совсем недавно она начала было верить, что прошлое осталось позади, но теперь тень его снова грозит омрачить ее жизнь.

Ручка выпала из пальцев, девушка смотрела на бумаги, но ничего не видела. Потом со вздохом встала и, подойдя к окну, посмотрела вниз, на больничный двор.