— Нет, — с трудом заставляю себя отстраниться и обхватываю ладонями его лицо. Не могу налюбоваться. Мне кажется, что его отнимут у меня, — прости за то, что врала тебе. Я…

Рома в очередной раз затыкает своими губами, не желая слушать. Пытается сейчас компенсировать все дни разлуки, выпивает мои стоны, но никак не может напиться. Ему неинтересны мои лепетания, он всегда был поклонником действий.

— Иди ко мне, — шепчет, не отрываясь от поцелуя, судорожно расстегивая ремень безопасности и пересаживает меня к себе на колени, прижимая к телу, как маленькую, утыкаясь носом в мои волосы. Прижимаюсь к нему, слыша, как громко стучит его сердце. Этот звук подобно колыбельной, расслабляет, убаюкивает. Лучшая отрада — слышать, как любимое сердце бьется. Поймет тот, кто испытал эту потерю.

— Мне Руслан рассказал, что ты не убийца, — снова предпринимаю попытку договорить, но Мефистофель шумно засопел показывая, что ему не нравится выбранная тема. Если до этого он всячески старался вывести меня на разговор, то сейчас наоборот, хочет помолчать.

И я была бы рада понежиться в его руках еще вечность, если бы не Игорь, по которому тоже жутко соскучилась. Осторожно выпутываюсь из слишком сладких объятий, целуя Рому в подбородок. Мой любимый, мужественный подбородок с красивыми скулами, которые вечно хотелось целовать. И хочется сейчас, ничего не меняется.

— Нам нужно ехать, меня ждут, — с трудом себя пересиливаю и пересаживаюсь на пассажирское сидение, прилежно пристегиваюсь.

Боно заводит двигатель и возвращает авто на трассу, а после берет мою ладонь в свою, поднося к губам. Млею от его нежности, которая кажется мне диковатой. Рома без наглости — пугающее явление. Видимо, действительно, соскучился.

***

Рома паркуется рядом с воротами дачи, глушит мотор и поворачивается ко мне. Он так и не выпустил мою ладонь их своей, словно боялся, что я выскочу прямо на ходу. А я не сопротивлялась, мне было хорошо, когда он вот так просто держит за руку, ничего не говоря.

— Я пойду? — скромно улыбаюсь, нехотя вытаскивая руку.

— Я подожду, — отпускает ладонь, гипнотизируя меня своими порочными глазами. Под его многоговорящим, стальным взглядом ощущаю, как тело становится невесомым, но всё равно нахожу в себе силы чтобы отказаться.

— Мы договаривались, что ты такси. Чисто отвезешь и уедешь.

— Ты со всеми таксистами целуешься и на коленях у них сидишь? — подозрительно изгибает брови, вызывая у меня улыбку.

Ничего не отвечаю и выхожу из машины. За воротами лает Бэтмен и я начинаю нервничать. Сейчас выйдет Анна Сергеевна, а значит и Игорь. Надо спроваживать Рому. Я пока не готова. Не сегодня. Не смогу.

— Ром, уезжай, пожалуйста, — начинаю, заметив, что он тоже вышел из машины и слышу, как щелкает щеколда на калитке и за забором слышится нетерпеливый голос сына.

— Это мама плиехала, да? Мама за мной плишла?

Перестаю дышать, испуганно смотря на Боно, и вижу в его глазах удивление. Мы синхронно поворачиваемся к калитке, наблюдая, как выскакивает Бэтмен, за ним выходит мать Руслана и Игорь. Сын начинает радостно улыбаться, увидев меня, но потом замечает Боно и его глаза расширяются от изумления.

Глава 81


Игорь изумленно переводил взгляд с Ромы на меня, в то время как я билась в панической агонии, не зная, как вести себя в данной ситуации. В первое время я показывала ребенку фотографии Боно, говоря, что это его настоящий отец и Игорь со мной соглашался. Я не знала, что Рома жив, полагая, что ребенку нужен папа или хотя бы иллюзия его существования. И мальчик сейчас его узнал. Волков сказал, что ребенок давно не видел родного отца, поэтому он без проблем принял мои слова про Боно.

За всё нужно платить. За каждое лживое слово придется оправдаться. Неизвестно, как Боно отнесется к тому, что ему приписали чужого ребенка. Уже сейчас вижу в глазах Мефистофеля шок и замешательство, когда он смотрит на моего пацана. Рома не ожидал такого поворота.

— Папа, папа плиехал! — с радостными криками Игорь бросается к Боно, а я закрываю рот ладонью, осознавая что натворила.

Мальчишка, не обращая внимания на меня, торопится к своему отцу с распростёртыми руками. Он так его ждал и всегда верил, что тот вернется.

Рома быстро сориентировался и поймал мальчишку, подхватывая на руки, покружил его немного в воздухе и прижал к себе. Снова бросил на меня странный взгляд, после чего потерял ко мне интерес, что-то тихо говоря ребенку. Если до этого лицо Ромы было напряженным, то сейчас я видела, как вся строгость сходит на нет и черты разглаживаются. Мне даже показалось, что он с облегчением выдохнул, вмиг становясь уставшим мужиком, который уже не спал больше суток. Сава рассказал мне, что Рома не ложился этой ночью, уезжая на поиски Жени.

— Ром, я всё объясню, — кусая кулак, подхожу к ним, со слезами слушая, как Игорь лепечет взахлеб все свои новости. Торопится, словно боится, что не успеет рассказать. А Боно внимательно его слушает, впитывает каждое слово, как завороженный, любуясь моим сыном. Эти двое не обращали на меня никакого внимания, будто в этом мире никого кроме них не существовало.

Так, наверное, и должна произойти встреча отца с сыном.

В какой-то момент мне показалось, что они и вправду родные. Глядя на то, как Рома улыбается Игорю, прижимает к себе и с интересом слушает его рассказы про времяпровождение на даче, сложно поверить в то, что он видит ребенка впервые. Я и не знала, что он так хорошо ладит с детьми.

— Папа, ты всех плеступников поймал?

— Почти. Осталась еще парочка, — у него даже голос изменился, стал очень ласковым. Ни разу не слышала подобной интонации.

— Ты снова уедешь ловить их? — Игорь не скрывает своего расстройства и пытается как можно крепче прижаться к Роме, будто тот уже сейчас уедет и его нужно задержать.

— Нет. Я больше тебя не оставлю. И маму не брошу, — он косится мельком на меня и целует Игоря в щеку, а у меня все внутри переворачивается в этот момент, — ты такой большой стал.

Услышав эту фразу, замираю. Нет, это невозможно. Неужели все мои догадки были не бредом поломанной психики, а интуицией? Неужели мне не казалось, а так и есть на самом деле?

— Обещаешь? — прищуривается мальчик и протягивает ему ладошку, готовясь заключить уговор.

— Обещаю, — Боно пожимает его руку и поворачивает голову ко мне, замечая мое состояние. Его лицо мигом становится напряженным.

— Ром, — хрипло шепчу ему, чувствуя, как мне перестает хватать воздуха и прислоняюсь к ярко-желтому капоту, — Рома, это и есть твой сын, да? Тот, которого все найти не могут?

Кошачьи, стальные глаза смотрят на меня удивленно и затравленно. По этому виноватому взгляду понимаю — права. Весь год мне не мерещилось, я не сходила с ума, воспитывая сына Ромы, которого все ищут. И теперь мне ясно, почему Волков запретил контакт с Боно. Все из-за Игоря.

— Ника, Ника, Ника, — зашептал успокаивающее Рома, видя, что я тяжело дышу и хватаюсь за шею, в попытках расстегнуть куртку. Мне жутко не хватает кислорода. Грудную клетку будто перетягивает невидимыми канатами и мне кажется, что еще немного и я упаду в обморок.

Боно успевает подхватить меня за талию и прижать к себе мое обмякающее тело. Я потрясенно смотрю на Игоря, словно заново им любуясь, ругаюсь про себя: как могла не заметить эти серые глазки, до боли знакомый взгляд с прищуром и схожесть характера. Вру. Замечала, но не хотела верить. Считала, что это помешательство и желание выдавать свои мечты за реальность. Мне так хотелось чтобы у меня было хоть что-то на память от Ромы…

— Ника, девочка моя, дыши. Тише-тише. Я все объясню, — шепчет Боно, поддерживая меня и аккуратно отпускает сына на землю. Мальчик пугается моей реакции и прижимается ко мне, а я рефлекторно глажу его русые волосы, пытаясь прийти в себя, — неужели ты не знала, Люцик? Сава сказал, что ты знаешь.

— Что я знаю, Ром? Он ничего не сказал мне, — бормочу, опускаясь на корточки чтобы прижать Игоря к себе. Мне становится страшно, потому что помню фразу Боно: у тебя есть то, что мне нужно и просто так я от тебя не отстану. В голове зарождается ужасающая мысль — он приехал, чтобы отнять моего мальчика.

— Мам, ты что? Ты почему папу не целуешь? Я уже взлослый и знаю, что после долгой лазлуки вы должны целоваться. Или мне отвелнуться? — шепчет мне Игорь на ухо и целует меня в щеку, вызывая улыбку.

— Ну-ка, львенок, — Боно присаживается рядом со мной на корточки и берет ребенка за руку, — пойдем в машину, мама устала. Айда за мной, — он ставит меня на ноги и подхватывает на руки, чтобы донести до авто и посадить на переднее сидение. Затем достает из багажника детское кресло и помогает Игорю расположиться сзади. Я ничего не говорю, наблюдая за уверенными движениями этого человека. Когда он садится на водительское место, вспоминаю про Анну Сергеевну, но той уже нет на улице. Женщина поняла, что лишняя и ушла обратно в дом. В глубине души я была ей благодарна за понимание. Позже позвоню и скажу спасибо, когда приду в себя.

— Люцик, давай с тобой дома поговорим, хорошо? — осторожно предлагает Рома, заглядывая мне участливо в глаза. Он может только догадываться, какой ад творится в моей голове. Меня поглощает страх, парализующий язык и отнимающий возможность соображать, что происходит. Всё что я могу — молча кивнуть, но мужчине достаточно и этого. Он пристегивает меня, как немощную ремнем безопасности, после чего нежно целует в щеку. Чересчур нежно для него.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Боно всегда ассоциировался у меня с драйвом, адреналином, замирающим сердцем и мурашками по коже от своих прикосновений, но никак не с трогательными поцелуями в щеку. И от этого мне становится окончательно не по себе. Он точно решил забрать у меня ребенка, если я не буду его слушаться или стану бунтовать. Спонтанные мысли, заползающие в голову, вызывали озноб, к которому присоединилось нервное клацанье зубами. Рома заметил мой невроз и включил печку. Я заметила в его глазах сочувствие и отвернулась к окну, обнимая себя за плечи руками — мы обо всём поговорим дома.