— Люцифер, — Рома приближается, а меня штормит, когда ощущаю его запах, — какая разница, с кем я был этот год? Мне вообще сказали, что ты замуж вышла. Я должен был целибат принять по-твоему? Это, между прочим, вредно для мужского организма, — он облокотился на желтый капот, устало смотря на мое обиженное лицо. — Одно слово, и я весь твой.

Я начинаю кусать губы, обдумывая, как правильнее поступить. Не брошусь к тебе в объятия. Не покажу, что сдалась. Так просто не прогнусь под твои чары. Видимо, я слишком долго молчу, уставившись на свои кроссовки, потому что Боно взрывается.

— Люцифер, мать твою! — шикнул он на меня. — Я что тут, как мальчишка перед тобой буду прыгать? Тебе такой шанс привалил, согласиться, а ты ломаешься. Сейчас в машину погружу и будет по-моему. Вариантов нет.

— Хорошо, — гордо задираю нос, надменно на него смотря, — подвези меня, но обратно я сама. Понял? Просто довезёшь до ворот и уедешь. Договорились?

Под его ликующим взглядом прохожу к пассажирской двери и останавливаюсь напротив нее, уточняя:

— Рома, просто ты меня подвозишь, больше ничего. Чисто такси.

— Сама дверь тогда откроешь, раз чисто такси, — соглашается и ждет, пока я сяду в машину, сученыш.

Я успеваю расположиться на переднем сидении, когда рядом тормозит «Пежо».

— Ника, — Руслан опускает зеркало, — не пожалей. Я предупредил тебя.

Я ничего не отвечаю, косясь краем глаза на Боно. Тот провожает задумчиво авто Руслана, но никак не комментирует его слова. Рома тоже скрытный человек. Он слишком часто делает вид, будто не замечает каких-то мелочей, но на самом деле, всё слышит и запоминает. Он очень внимателен и чую, насчет Руслана думает про себя.

Они коллеги. Я поставила на своего Мефистофеля клеймо убийцы и пыталась его посадить, а оказалось, что он сам служит в органах. И как я не разглядела в нем блюстителя порядка?

Наблюдаю за тем, как Боно выруливает на Пулковское шоссе и не могу отказать себе в удовольствии — любоваться им. Как завороженная смотрю на его руки с проступающей сетью вен, которые уверенно лежат на рулевом колесе, за серьезным лицом, внимательно сканирующим обстановку. Какой же ты всё-таки красивый, сукин сын, Боно. Но от тебя мне нужно сегодня избавиться. Я не готова пока что показывать тебе Игоря. Не хочу, чтобы ты так резко врывался в мою маленькую семью и увидел мою слабость. Не сегодня.

Глава 80


Мы уже выехали на КАД, но за всё время ни один из нас не проронил ни слова. Каждый думал о своем. Я размышляла о нас, о возможном будущем и настоящем. И мне было страшно смотреть вперед, потому что помнила угрозы Волкова и странные фразы Руслана про то, что я пожалею или потеряю всё, что дорого. Хотелось поставить время на паузу и наслаждаться настоящим, где есть мой Мефистофель и 80 км дорожного полотна под колесами. Впервые за год я почувствовала умиротворение, потому что моя, казалось, несбыточная мечта стала реальностью — Рома жив и он рядом со мной.

— Ром, почему ты мне не сказал, кто мой отец? — я решила первой нарушить молчание и начала, как обычно с выяснений отношений.

— Что значит, не сказал? — он бросает на меня мимолетный взгляд, наполненный удивлением и снова возвращает его на дорогу.

— То и значит. Даже Саве сказал, а мне не соизволил. Ты знаешь, в каком я была шоке, когда узнала, что мой отец мафиози?

— Я тоже был в шоке, поверь, — ухмыляется, качая головой. Уверена, он вспоминает момент, когда увидел ту фотографию, выпавшую из блокнота, — но теперь ты знаешь.

— Знаю, — протягиваю, — а он в курсе?

— Знает, — Ромины пальцы сжимаются на руле, — уже знает. Вам бы поговорить нужно. Думаю, обоим есть, что сказать.

— А это возможно? — смотрю на него с надеждой. После запретов со стороны Волкова и Руслана, его предложение мне кажется странным.

— Возможно, Люцик. Я всё организую, но немного позже. Пока что не смогу. Боюсь, у меня завтра начнутся некоторые сложности с выездом из города. Потерпишь немного?

— Потерплю, — пожимаю плечами, — я и так долго жду.

— Всё будет. Я обещал, свое слово держу.

Между нами всё равно есть много недосказанности и неловкость заполняет салон желтой иномарки. Каждый из нас в глубине души желает, чтобы этот «Опель» съехал на обочину и окна запотели от страсти, что забурлит в салоне авто. Но никто не решается сделать первый шаг. У каждого есть осадок, который нужно перебороть.

Прикусываю губу, вспоминая, порочные губы своего Мефистофеля и всколыхнувшиеся мысли враз запускают томление внизу живота. Это пугает с непривычки. Год подобные ощущения не посещали меня, разве только по ночам, во сне, где тоже был Боно. Видимо сейчас, под воздействием энергетики этого черта и я начинаю просыпаться от анабиозного сна и прошлая чувствительность ко мне возвращается. Слишком стремительно, пугая своим напором.


Боно


Когда Люцифер молчит, я начинаю паниковать. Привык уже, что с уст этой зеленоглазой бестии постоянно срываются язвительные фразочки и нормально к ним отношусь. Если Доминика возмущается, пытается тебя укусить или покалечить — всё в порядке. Молчащий Люцик для меня пока зверь таинственный и непонятный. И это бесит.

Спустя 15 минут тишины мне стало казаться, что она решила меня вывезти в лес и закопать там за грехи мои. Адрес девчонка мне так и не сказала, сообщив только направление. А посадок тут было уйма. Хрен его знает, что там наговорил Руслан, чтобы себя реабилитировать. Самому смешно от своих мыслей, но нужно рассматривать все варианты.

Ревнивый Люцик — существо без тормозов и коварное. Вилку я до сих пор не забыл.

— Ты долго на меня будешь дуться, Люцифер? — решаюсь вывести ее на диалог.

— Ты думаешь, мне так просто простить тебя? — задумчиво протягивает, не поворачиваясь ко мне.

— Зная вашу бабскую натуру, мне не стоит на это даже рассчитывать, — ухмыляюсь, искоса наблюдая за ней, — это отдельный пункт на всю жизнь и повод трепать нервы.

— А вот и нет!

— Что нет, Люцифер? У тебя при любом удобном моменте будет загораться датчик упрека в косяке, но я готов к этим сложностям. Уже понял, что данный баг у вас еще с завода присутствует.

Ревность Люцика не имеет границ. Уверен, она снова вспомнила этот долбанный журнал, в котором нашу встречу с Камилой развезли так, будто мы уже в ЗАГС собрались. Прекрасно помню тот бар и журналистку, которую отправил подальше. Но ищейка скандальных новостей сумела нас сфотографировать из-за чего потом было множество проблем.

Я не знаю, как объяснить Доминике, что в моей голове все эти месяцы была только она и мне плевать на Волкову и прочих девушек, которые периодически согревали мою постель. Не привык оправдываться, но последние сутки именно этим я и занимаюсь. Пытаюсь реабилитироваться перед Люциком и вымаливаю ее прощение.

— Ром, — внезапно тихо обращается ко мне Ника, — прости меня, а?

Резко бью по тормозам и радуюсь, что девчонка пристегнулась ремнем, иначе бы пришлось ее везти к стоматологу. Люцик удивленно смотрит на меня, а я пытаюсь сообразить: показалось или она реально сейчас попросила у меня прощение?

— Повтори еще раз? — после того как съехал на обочину, склоняюсь к Нике, оттопыривая правое ухо двумя пальцами. — У меня слуховые галлюцинации, кажется.

— Что повторить? — ловлю в ее глазах растерянность и попытки отстраниться от меня. На всякий случай нажимаю на центральный замок, блокируя повторно двери.

— То, что ты сейчас сказала, повтори.

— Прости меня, — она виновато смотрит на меня и начинает краснеть. Если мне не изменяет моя отбитая память, это первый случай извинений с ее стороны.

— Не послышалось, — цокаю языком, на секунду опускаю взгляд, но потом снова поднимаю его на Люцика, — Что случилось-то? — не могу сдержать улыбку.

— Я не слушаю тебя. Ты пытаешься сказать мне, а я пру напролом и говорю гадости. Прости, — бормочет она себе под нос, затравленно смотря на меня. Хочет продолжить, но мне не хочется слышать ее попытки оправдаться и я делаю то, что хотел еще вчера, увидев ее сопли пьяную возле бара — затыкаю поцелуем.

Просто заткнись, Люцифер. Заткнись и поцелуй меня уже, наконец.


Ника


Не успеваю договорить слова извинений, которые долго, но видимо, тщетно формулировала. Боно мне пискнуть не дал, с жадностью набрасываясь на мои губы, будто я спасительный глоток воздуха. Его щетина приятно заколола кожу, заставляя ее гореть. Рядом с ним мое тело становится пластилиновым и непослушным. Чересчур покорным, но не мне, а Роме. Как и год назад оно прогибается под его действиями, покрываясь гусиной кожей от хаотичных касаний. Он везде: любимые руки гладят спину, сжимают талию, ведут вверх по бедрам и закапываются в волосах. В этом поцелуе Боно пытается испить меня до дна, забрать всё что у меня есть — волю и протест, от которых осталось уже одно воспоминание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Капитулировала. В очередной раз сдалась и не смогла отказаться, да и не хотела. Замешкавшись только на мгновение, начала отвечать взаимностью на поцелуй, чувствуя, как в машине становится слишком жарко. Мое безумие стало реальностью и сплелось с помутнением моего черта, становясь одним целым. Мы оба сошли с ума, покорившись желаниям.

— Безразличен, да? — он с трудом оторвался от меня, тяжело дыша. Смотрел, как ненормальный, затуманенным взглядом и снова набросился с глубоким поцелуем. Нагло раскрыл губы, вовлекая мой язык в свой ритм танца, подчиняя, показывая, что всё равно будет так, как хочет он.

Так было всегда. Боно всегда добивался меня, показывал, что все мои попытки казаться самостоятельной — фальшивка и при любых обстоятельствах я буду принадлежать ему.