Ингрид Ельская - (не) Мой Боно

— Хватит издеваться. Ты меня уже несколько месяцев избегаешь и щеку подставляешь при любой возможности. Я же вижу, что ты думаешь о другой. Руслан, ты же знаешь, это девка Ромы. Он убьет тебя, если ты к ней прикоснешься. Я могу, конечно, подождать, когда это случится, но мне бы хотелось, чтобы ты одумался раньше.

— Рома погиб при выполнении задания, — отрезаю, вставая со стула и отстраняюсь от девушки. Подхожу к окну, рассматривая свою машину. Нужно заскочить на мойку, черный цвет превратился в коричневый.

— Хватит тебе, — в голосе послышались игривые нотки, — я слышала, что вы его отправили в самое пекло. Совсем не жалеете пацана. Он вам и Хмурого и Жиглова на блюдечке, а вы его за Сафаровым отправили. Что ты молчишь, я тоже работаю в этом отделе и в курсе. И знаю, что за Доминикой наши люди вечно наблюдают, потому что она телка Ромы. Не доводи до греха, Руслан! Ее парень вернется и придушит тебя.

Стискиваю челюсть, сжимая руку в кулак. Роман Боно — спица в колесах, которая является моим препятствием в отношениях с Доминикой. Знаю, что она принадлежит не мне и это изводит, доводя до сумасшествия. Внутри меня борются понятия «правильно» и «хочу», которые постоянно меняются ролями. С самого первого дня, как я увидел эту девчонку, еще на проспекте, потерял покой, но держал себя в руках, потому что понимал: Ника — не моя женщина. Но как же сложно себя контролировать, когда сердце просит, умоляет о большем. Я и так уже оступился и поддался своей слабости, забыв про условности, начав ухаживать за Доминикой. Знал, что нельзя, но не мог себе запретить. Мне нравилось находиться рядом, оберегать этого птенчика и заботиться о ней. А после её попыток к сближению и вовсе потерял покой. И так просто отдать пташку не смогу. Она — моя обитель. Та, кто смогла, как бы тривиально не звучало, растопить лед и дать почувствовать, что живой.

Мы никогда не были с Боно друзьями, но я ранее не путался с чужими женщинами. А сейчас нарушал собственные принципы, наступая себе на горло. Погрязая во влюбленности, я не выполнил просьбу Боно и не передал Нике, что он жив, а ему сказал, что девчонка вышла замуж. И ведь осознаю, что рано или поздно он придет за ней, найдет, но все равно на что-то надеюсь.

При любом раскладе я проиграю. Даже если с Никой сложатся отношения, она всë равно будет любить этого дьявола. Но как заставить сердце перестать тянуться к ней и совершать глупости?

— Олесь, что у тебя ко мне? Зачем звала? — наконец, устало отвечаю.

— Зайди к нашему Петровичу, у него для тебя новости, — девушка не скрывает обиды, но меня это не трогает. Надоело повторять, что между нами всё кончено, хотя и начала не было. Обычное утоление желаний. Не более.

— Хорошие?

— Если он тебя вызывает, ты как думаешь?

— Не скажешь?

— Иди, пусть это будет сюрпризом.

Прохожу в кабинет нашего начальника и моего дядьки по совместительству, ловя озадаченность на его лице. Он сразу кивает мне на стул и достает бумаги.

— Руслан, давай сразу о главном. Ты в курсе же, что нашего Ромку в Ростове чуть снайпер не завалил?

— Несколько месяцев назад-то? — помню-помню. Только подробностей от Боно никто не услышал. В этой истории много пробелов. А у меня еще больше подозрений.

— Да. Его тогда спасла баба Волкова, закрыла собой, — подтвердил шеф.

— Так..

— Жиглова пару часов назад замочили, — в кабинете стало тихо. Мы тогда так и не смогли посадить ту тварь. Впрочем, как и найти. Именно поэтому Рома не мог вернуться к своей девушке. Боно знал, что Жиглов будет играть через Доминику, если только станет известно, что он жив.

— Жиглов преследовал Боно, — подтвердил я, — Камила Волкова в норме?

— Конечно… Ты же понимаешь, кто разобрался с тем утырком?

— Волков, но мы снова ничего не докажем.

— Именно, — кивнул головой дядя, — но я пригласил тебя по другому поводу. Сразу к делу. Ты сейчас едешь в командировку, детали в папке. На пару дней максимум сгоняешь, кое-что проверишь по Жиглову. И второе, — мужчина замолчал. Словно обдумывал, стоит мне говорить или нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Говори уже, — первая новость была хорошей, судя по всему.

— Скоро Боно приедет сюда. — он замечает, мой «восторг» и хмыкает, — майор, что за кислая мина?

— Какая радостная новость, — бурчу себе под нос.

— Это из-за девки? — догадывается. — Твой отец рассказывал, как ты привел в дом девчонку. Ох, ты и нарываешься, Руслан! Не играй с огнем. Боно ради этой девки сквозь пекло прошел, он как зверь за ней по следу придет. И ты ему не помешаешь.

— Я знаю. Мы как-нибудь решим этот вопрос, — свою личную жизнь обсуждать не люблю, даже с родственниками.

— Руслан. Я очень уважаю твоего отца, ты вырос на моих глазах, но и Рома лучший сотрудник. Мне не нужны дуэли на работе. Не трогай девку, он ее не отпустит.

— Лучший сотрудник? — наклоняю голову набок. Шеф прав. Боно за Никой хоть по битому стеклу босиком пойдет. Тем более, сейчас никто не мешает им быть вместе. Жиглов мертв и больше Нике ничего не угрожает, а Хмурый в тюрьме. — Ты знаешь, что Боно не тот, за кого себя выдает? — язык работает быстрее осмысления. На 90 % я уверен, что прав, плюс так могу оставить себе шанс.

— Ближе к делу, Руслан, — мужчина хмурится.

— Боно работает на Волкова, — чтобы заполнить потрясенное молчание полковника, продолжаю, — или это удачное стечение обстоятельств, что он его сначала посадил, потом выпустил, а после везде, где не появился бы Рома, зачистку делает Волков?

— Это беспочвенные предположения. Роман предан своему делу, — отрезает начальник.

Боно у него в любимчиках ходит, что меня часто задевало. Да, Роман — лучший сотрудник. Самоотверженно предан своему делу и за его плечами множество выполненных операций. В любую задницу отправляют Боно, потому что этот человек обладает уникальной способностью — планировать действия на десяток-другой шагов вперед. Некоторые шутливо зовут его шахматистом. Он ни разу не провалил задание. Я не разделяю восторг других. Да, готов признать его ум, но это не оправдывает его работу на другую сторону. После разговора с Назаром я в этом убедился.

На случай сомнений начальника у меня был припасен козырь. Достаю из кармана телефон и включаю запись.

«Роман Боно и мой человек, с которым я сотрудничаю уже 12 лет».

Голос Волкова сложно не узнать. Его вальяжность, самоуверенность и расстановка известна практически каждому сотруднику нашего отдела. Хороша рыбка, мечта каждого поймать такой улов, но не по зубам она.

— Значит, вот оно что, — протянул полковник и достал телефон, — собери всех у меня в кабинете. Срочно, — сказал он кому-то, после посмотрел на меня. Мужчина начал нервничать. Даже пот над верхней губой проступил. Я знаю, что он, как и многие, долго гоняется за Волковым, хотя понимает, что посадить того не получится. Но кто не воспользуется шансом? — оригинал записи мне на стол, дальше мы сами. Если всё так, как ты сказал, у тебя есть шанс быть со своей Доминикой. А у меня, возможно, прижать Назара.

Я жду разрешения выйти, но полковник не торопится меня отпускать. Вижу его задумчивость и жду, что он добавит.

— Так как Жиглова больше нет, с Доминики мы снимаем наблюдение. Ей больше ничего не угрожает, — говорит мужчина, — только смотри, чтобы она никуда из города не сваливала. Нам не нужны проблемы.

Из кабинета я выходил в смятении. Пытался убедить себя, что поступаю правильно. Я не мог допустить, чтобы Боно повторно разрушил жизнь Пташки, которая только начала оживать. Что он ей может дать? Себя на вертеле? Сколько знаю Боно, он всегда лезет на рожон и суется в самое пекло. Для него работа превыше всего. Даже ради ребенка Рома не смог отказаться от привычной жизни, пряча мелкого по квартирам и переживая, что через сына на него будут давить. Что и произошло — ребенка похитили и до сих пор мы не смогли найти след.

— Прости, Рома, — мысленно обращаюсь к своему коллеге, — я не могу позволить, чтобы ты снова заставил девчонку молиться за тебя. Ты этого недостоин. А Пташку я к твоему приезду спрячу.

Ника

— Прости, — смущенно говорю Лешке, когда самолет приземлился. Я чуть не расплющила его ладонь своей хваткой при посадке. До ужаса боюсь летать и не могу себя контролировать. Сейчас виновато смотрю на друга, который разминает посиневшую от моих ногтей руку.

— Надеюсь, не ампутируют, — улыбнулся Леший и щелкнул меня по носу, — всё хорошо. Я тоже боюсь летать, но твоя боялка оказалась сильнее и мне было некогда думать о своих страхах.

Виновато улыбаюсь ему и пишу сообщение Анне Сергеевне о том, что приземлилась. Родители Руслана с радостью согласились посидеть с Игорем. Сам ребенок спокойно отнесся к тому, что мне нужно на несколько дней уехать. Единственное, что он уточнил — вернусь я или нет.

— Ты точно меня не блосаешь? — осторожно спросил Игорь, пока мы ждали лифт.

— Львенок мой, — присаживаюсь перед ним на корточки, — как ты вообще о таком мог подумать?

— Плосто папа уехал и не велнулся. Он также сказал, что мне нужно подождать. Он меня блосил, да? — слишком серьезный взгляд для четырех лет. Не могу выдержать пытливость серых глаз и прижимаю ребенка к себе. Не могу. Не сейчас. Мне не хватит смелости чтобы признаться в том, что его отец погиб.

— Он не бросил тебя. Твой папа тебя очень любит. Никогда не думай так. Хорошо?

— Холошо.

— Я приеду через пару дней. Мне нужно кое-что сделать. А потом мы с тобой пойдем туда, куда ты скажешь. Договорились?

— Я плидумаю план плогулки. Только возвлащайся сколее.

Я впервые расставалась с сыном на длительное время и на душе от этого было неспокойно. Утешала себя мыслями, что это только на пару ночей, а после мы снова будем вместе. И больше я его не оставлю.