Ингрид Ельская - (не) Мой Боно

Боно непредсказуем. Никогда не знаешь, чего от него ждать в следующий момент, но для себя он планирует всё на несколько шагов вперед. И сейчас, захватывая в плен поцелуев и ласк, избавляя от одежды, он подхватывает меня на руки, чтобы перенести в комнату. Рваные поцелуи хаотично блуждают по телу, распаляя нас еще больше. Мы нетерпеливо срываем одежду, наполняя помещение стонами возбуждения и желанием обладать друг другом полностью.

Поддаюсь Роме, когда тот толкает меня на кровать и нависает сверху, фиксируя в запястьях над головой. Он знает, как заставить мое тело дрожать и выгибаться струной: обводя языком чувствительный сосок и втягивая в рот. Его рука ныряет между ног, а пальцы скользят по влажной промежности, пока я кусаю губы, готовая зарыдать от нетерпения. Я хочу его.

Промежность пульсирует и жаждет, чтобы в ней оказались не чуткие пальцы, а каменный член, которым он трется о мое бедро. В порыве страсти пытаюсь укусить Боно, но терплю фиаско. Рома голоден по мне и сегодня не намерен уступать. Он любит испытывать терпение долгими прелюдиями и сейчас оставляет метки на разных частях тела, после которых обязательно появятся синяки с засосами.

Нежный шепот завораживает, отключая сознание. Я готова на всё, чтобы он не останавливался и продолжал дарить сладкие поцелуи, набрасывался, подобно голодному зверю, на моё податливое тело, запуская в нем искры удовольствия. Он как никогда ненасытен, словно эта ночь для нас последняя.

Устроившись наконец между моих ног, он снова захватывает тонкие запястья в плен, внимательно разглядывая меня: раскрасневшуюся, с искусанными губами и похотливо елозящую по простыне. Усмехается, наблюдая за моими самостоятельными попытками насадиться на его член, и одним толчком заполняет меня, растягивая под себя.

Он выбивает из груди всхлип, когда резко входит в меня, наполняя полностью. Я обвиваю его ногами, прижимаюсь еще сильнее, оставляя полосы от ногтей и, кусая, шепчу на ухо:

— Я люблю тебя, — сегодня наша последняя ночь и я могу ему признаться. В последний раз.

— И я тебя люблю, Ника, больше жизни люблю, — шепчет он мне в ответ, и на долю секунды мне кажется, что в этом шепоте есть горечь. Словно Рома тоже прощается, как и я.

***

Утром, выходя из душа, я замираю в дверях комнаты, наблюдая за тем, как Боно ковыряется в моем телефоне. Сердце пропускает удар от испуга: там есть фотографии, которые я отправляла полковнику. Фото спрятаны в скрытой папке, но страх, что находка обнаружена, начинает заполнять организм.

— Что ты делаешь? — настороженно спрашиваю, нервно сглатывая.

Боно поворачивается в мою сторону и показывает мне экран смартфона.

— А ты как думаешь? — он хитро прищуривается, пока я на негнущихся ногах подхожу к нему и выхватываю телефон.

На экране вижу новый контакт с подписью «Чёрт».

— Что это? — непонимающе смотрю на Рому.

— Мой номер. Считаю, что он должен у тебя быть. Ты просто не спрашиваешь, я решил проявить инициативу. Запоминай цифры, чтобы они у тебя в памяти отложились. Ты поняла?

— Поняла, — выдыхаю с облегчением и убираю телефон в клатч, — а как ты узнал пароль?

— Это элементарно, Люцик. День нашего знакомства, — Боно падает спиной на диван и складывает руки на животе, — ты слишком предсказуема, дорогая.

— Ты помнишь дату нашего знакомства?

— Грех не помнить, когда тебя в упор расстреляли любовными патронами, — разводит руками и показывает, чтобы ложилась рядом, — ложись, мы с тобой сейчас серьезно поговорим. О нас.

Он дожидается, пока я лягу, и убирает руки за голову. Разглядывая люстру на потолке, Боно начинает разговор, даже не смотря в мою сторону.

— Я хочу еще раз обсудить наше будущее, в частности, рассказать, что тебя ждет дальше.

Он садится и продолжает, смотря мне в глаза:

— В «Спектру» ты больше не вернешься. Сегодня вечером тебя заберет один человек с квартиры, где ты проживаешь с девочками, и спрячет в безопасном месте. Там ты будешь находиться до момента, пока я не разгребусь со своими делами в этом городе и не приеду за тобой.

— Ты же говорил, что Хмурый вырежет мою семью.

— Я оплатил долги твоего отца, — эта новость меня обескураживает, лишая дара речи, — больше делать в этом свинарнике тебе нечего. Ты свободный человек, Ник.

— Если я свободный человек, зачем меня нужно прятать?

— Потому что ты со мной. И пока я не решу некоторые дела, тебе угрожает опасность. Это намного серьезнее, чем плясать в стриптиз-клубе, отрабатывая долги.

— Ты про Волкова, да?

— И про него тоже.

— Он серьезно такой отмороженный, как про него говорят?

— Ты слишком забиваешь себе голову тем, чем не нужно, — его отвлекает телефонный звонок, после которого Рома становится серьезным и встает с дивана, — вставай, мне пора ехать, а за тобой приехало такси.

— Ты не отвезешь меня? — удивляюсь.

— Я не смогу, опаздываю.

Боно

Мы идем до такси молча, о чем-то размышляя, я не лезу в хоровод мыслей Ники, потому что голова забита своими. Не могу избавиться от чувства, что сегодня что-то пойдет не так, и это не дает мне сосредоточиться. А я должен быть собран, потому что сделка должна произойти, от нее зависит многое. И мой срок пребывания в этом городе — тоже.

Я уже решил, что завязываю со своими делами тут и сваливаю с Никой. Пора остановиться и подумать о семье.

Вижу белый седан, который приехал за девушкой, и открываю заднюю дверцу, чтобы посадить внутрь Люцика. Перед тем как захлопнуть дверь, не удерживаюсь и заглядываю в салон, хватая девушку пальцами за подбородок, чтобы увидеть еще раз её глаза.

— Ты ничего мне не хочешь сказать?

Поймав по дороге Дэна, заезжаю на заброшенный склад, где уже стоит авто Руслана. Оставляя друга снаружи, запрыгиваю в машину. Салон наполняется смесью хладнокровия Руса и моего напряжения. Мы с ним как инь и ян, огонь и вода — полные противоположности. В отличие от него, я пока еще чувствую эмоции и не всегда держу их под контролем.

— Ты сделал выбор? — вместо приветствия спрашивает Руслан.

— Мне пока еще не звонили, — сжимаю челюсть до боли в скулах, наблюдая за Дэном, который сторожит снаружи.

— Тебе придется сделать выбор, — безразлично резюмирует Рус, кладя руки на руль. Он даже не смотрит в мою сторону, и всё, что я ему рассказал про шантажиста, для него простой рассказ, в котором ему нечего терять, в отличие от меня.

— Мы так не договаривались, — держу себя в руках из последних сил. Еще немного — и взорвусь.

— Я с тобой вообще не заключал договор, но если ты хочешь рисковать жизнью одного человека, а не двух, выбирай.

— Ты понимаешь, что ты мне сейчас предлагаешь? — хватаю Руслана за грудки, но тот перехватывает мои руки и заламывает меня, ударяя о панель лицом.

— Брось свои штучки или я тебе руку сломаю, — ощущаю боль в плече и перестаю рыпаться. Рус всегда исполняет обещанное. Видя, что я не сопротивляюсь, он отпускает меня. В этот момент мой телефон оживает.

— Бери и делай свой выбор, Боно, — доставая ноутбук, говорит Руслан, кивая на мобильный.

На моих плечах груз из грехов, который превращается в вереницу желающих отомстить мне за то, что я когда-то сделал выбор. Решение за их судьбу, ответственность за которую теперь принадлежит мне. Многие испытывают ненависть ко мне, презрение, но я взял эту ношу на свои плечи, молясь о том, чтобы никогда подобный выбор не стоял передо мной. Видимо, я слишком громко молился, раз бог услышал меня и, сравнив с весом моих грехов, решил поступить от обратного.

Пересекаюсь взглядом с Дэном, который напряженно наблюдает за нами, и принимаю вызов. Слышу искаженный голос, владельца которого в прошлый раз не получилось определить.

— Боно, ты сделал выбор?

Мне хочется найти гада и разорвать на куски, после чего отвезти остатки никчемного мяса на свиноферму и скормить скотине, но пока что об этом остается только мечтать.

— Ты язык проглотил? Сын или девчонка? — продолжает издеваться надо мной собеседник.

— Может, мы с тобой договоримся? Я могу сам приехать взамен, — предлагаю, косясь на Руслана. Тот показывает, чтобы потянул еще время, потому что пока что отследить абонента не получается.

— Мне не нужен ты, я хочу, чтобы ты страдал. Жил и страдал. Пусть недолго жил, но с муками совести. Отвечай! Или я решу, что ты отказался от обоих. Кто будет жить? Боно? Считаю до трех… Раз…

— Не трогай сына, — выдыхаю, закрывая глаза. В висках набатом бьет пульс, и уши закладывает. Я боюсь, на животном уровне мне страшно озвучивать своё решение, которое принял еще вчера. Если выбирать между ребенком и женщиной, выбор очевиден. Но мысль о том, что самолично предрекаю смерть Нике, режет изнутри, давя на сердце.

— Принято, Боно. Я сделаю её смерть безболезненной. Она не будет мучиться, — собеседник сбрасывает вызов, а я вопросительно смотрю на Руслана.

— Удалось отследить?

— Не могу, голос восстановлю позже, скину. Мне кажется, это женщина, Ром, — задумчиво протягивает Руслан, смотря на Дэна, который показывает нам на часы. У нас остается мало времени перед сделкой.

— Женщина? — такое предположение удивляет меня. Ни одна женщина не знает моего настоящего имени, если это, конечно, не кто-то из моих коллег по службе. И лишь узкому кругу круг лиц доступна подобная информация.

— Чуйка говорит, точнее позже скажу. Сейчас езжай по своим делам.

— Ты сделаешь то, о чем я просил тебя? — протягиваю ему конверт. — Прямо сейчас это нужно передать Хмурому.