— Что такого в этом Боно? — я никогда не видела фотографий этого типа и особо не любопытствовала на его счет. В интернете пыталась найти, но ни одна камера не смогла зафиксировать ублюдка.

— А ты посмотри и всё поймешь сама, девочка же смышлёная, — мужчина небрежно бросает мне бумаги, среди которых я сразу вижу фотографию. Не нужно вглядываться, чтобы узнать изображенного на ней человека.

— Это и есть тот самый Роман Боно? — чувствую, как кровь приливает к голове. Чтобы не упасть от головокружения, сажусь на стул, держа в руках снимок, с которого на меня хищно смотрит до безумия красивый подонок, испортивший четыре года назад всю мою жизнь. Прямо вылитый Джерард Батлер, только в русскоязычной версии. Такие же серые глаза, смотрящие вглубь тебя, прямой породистый нос, четкие очертания скул с небрежной щетиной. Она ему до безумия шла. И эти губы… Я помню их чувственный изгиб, который выбивает из головы все мысли, кроме одной: желания ими обладать.

Он ничуть не изменился. Разве только постригся короче. На момент нашего знакомства у него был модный боб, а сейчас — короткая мальчишеская стрижка, которая придает ему еще более хищный вид.

Мы хорошо знакомы с Ромой, только до сих пор я не была в курсе, что это тот самый Боно, о котором последние полгода так много говорят в городе. Тогда я не знала его фамилии и того, кем он является. Мне это было попросту неинтересно, ведь я по уши влюбилась в обаятельного красавца и готова была на всё, лишь бы он был рядом.

Фотография погружает меня в прошлое, вырывая из памяти обрывки того времени.

Мы встретились четыре года назад в Ростове, куда я приехала с подругой Настей. Тем летом проходил карнавал, на который Настюха уговорила меня пойти. Как сейчас помню свой костюм Люцифера, в котором прошлась по набережной. Именно там встретила самого настоящего черта в красном плаще, в которого влюбилась с первого взгляда. Между нами вспыхнула искра, перешедшая в месяц бурного романа, навечно запечатлённый в памяти. Мой любимый представился Романом и без предупреждения пропал со всех радаров ровно через 30 дней. Как раз после того, как я оставила ему послание в виде теста на беременность с двумя полосками. Мне казалось, что он будет рад такому сюрпризу, но мужчина не оценил новость и сделал ноги.

Несмотря на обиду и боль, я оставила ребенка. Девять счастливых месяцев, в которых я представляла, как сын будет похож на своего отца. Пусть сам подонок свалил, но у меня будет свой мужчина, которого я смогу воспитать достойно. Но мечтам не суждено было сбыться: тяжелые роды, испуганные лица врачей, экстренное кесарево и долгие отходняки с требованиями показать малыша. Только спустя два дня отец признался мне в том, что мой сын умер через два часа после рождения.

Я с трудом пережила эту новость и возненавидела Рому еще сильнее. За то, что его не было рядом, когда жить не хотела. Мне хотелось, чтобы он тоже испытал всю боль, которую я переживала долгие месяцы и до сих пор не смогла с ней смириться. А он даже не соизволил узнать, как у меня дела и кого я родила. Жажда мести жила во мне все эти годы и сейчас, когда мне показали фото Боно, она пробудилась вновь.

— Вы знаете всё, да? — цежу сквозь зубы. — Вы в курсе, что между нами было, да?

— Конечно, Ника. И я уверен, ты захочешь отомстить этому ублюдку и помочь нам его взять.

Глава 2


Очень сложно оказалось уговорить отца поддержать меня. Папа несколько дней держал оборону, не соглашаясь на мои просьбы. От него требовалось банальное: перестать платить Хмурому.

— Ты с ума сошла, Ника? Ты знаешь, что с нами будет, если я не заплачу ему? Он же придет к нам так же, как к другим, и передаст мне привет. А если с тобой что-то случится? Я же не переживу этого!

— Папуль, всё будет хорошо. Нам нужно перестать ему платить, чтобы он обратил на нас внимание, и потом, когда Хмурый придет в автосервис, ты отдашь ему меня в счет оплаты долга.

— Что? — отец хватается за сердце. — Ты точно в своем уме? Как я могу отдать тебя за долги, Ника?

— Пап, — я беру его за руку и целую, — просто доверься мне. Всё будет хорошо. Это, в конце концов, моя работа. Мне нужно туда попасть. Но важно всё сделать так, чтобы никто не заподозрил подвох.

Он переживает. После того, как умерла мама, отец воспитывал меня один. Несмотря на то, что папа женился второй раз и у него родился долгожданный наследник и мой любимый сводный брат Павлик, он любит меня и очень обо мне заботится. И папа не может отказать, когда я умоляюще смотрю на него, рассказывая, как мечтала работать в полиции, а теперь у меня появился реальный шанс.

Конечно же, я не говорю об истинной причине своего рвения к этому делу. Отец не в курсе, что именно с Боно я крутила роман в Ростове. Имени этого паршивца не знал никто, кроме меня. Я сохранила эту тайну, дожидаясь нужного момента. И он настал.

— Твой Сава меня закопает, — обреченно качает головой папа, сдаваясь.

С Савой сложнее всего. С ним мы встречаемся последний год, но Валерий Дмитриевич сказал, что придется расстаться или ничего не получится. Мой парень служит в полиции и ни за что не согласится на мою авантюру. И я могу его понять. Поэтому вопрос моих отношений приходится решить кардинально. Это самая сложная часть, потому что рядом с Савой мне очень хорошо. В отличие от Боно, он бы никогда от меня не отвернулся, всегда заботлив и нежен со мной. Сердце обливается кровью, но другого варианта нет.

За день до запланированного расставания я пересматривала фотографии, где мы были вместе с Савой, и когда парень вернулся с работы, не могла на него налюбоваться. Нас называют Слон и Моська.

Он: широкоплечий, со спортивной фигурой, как и положено полицейскому. И я: метр с кепкой. Толкни и сломаюсь. Но именно моя миниатюрность и нравится парню, а я фанатею от его карих глаз и лучезарной улыбки, которую можно смело демонстрировать при рекламе виниров.

Ему бы с его лицом и спортивной фигурой в модели идти, а не в органах работать. Но Сава с детства говорил, что будет полицейским, и целенаправленно шел к своей мечте. Сколько его помню, он всегда добивался поставленных целей: мастер спорта по боксу, школа с серебряной медалью, затем школа милиции с красным дипломом и армия.

Пока я училась с ним в одной школе, за ним всегда бегали девчонки. Как говорила мама, пока была жива: за одни его пушистые ресницы и улыбку каждая готова на всё, лишь бы завоевать расположение парня. Каспер, друг, тоже так говорит, только «завоевать расположение» заменил на «опуститься на уровень ширинки». В момент таких шуточек старший лейтенант Соболев Савелий Игоревич бьет своего товарища в район солнечного сплетения, потому что ему нравилась я, и свои интрижки с другими девушками он всегда тщательно скрывал. К слову, парень добился своей цели спустя годы и дорожил отношениями.

А я чувствую себя тварью, потому что должна так поступить с ним.

Полковник и тут постарался, подстроив мое внезапное появление в момент, когда к Саве яростно приставала одна из коллег. Кажется, ее звали Надей. Зайдя в кабинет к парню, я обнаружила на нем полураздетую девчонку, которая пыталась его поцеловать. Слезы брызнули из глаз, потому что я видела всё с самого начала: Сава сразу отстранился от Нади и не поддавался на ее провокации. Я открыла дверь в тот момент, когда он уже пытался грубо отшвырнуть от себя назойливую девчонку и увидел меня.

Сава не понимал, что мои рыдания вызваны не тем, что я застукала его на месте преступления, а болью от того, как я поступаю с ним. Я считала это предательством, оправдывая свой поступок только тем, что всё ради благого дела. Но, несмотря на все оправдания, я не прекращаю себя чувствовать последней тварью. Лучше бы изобразила свою измену, так бы он возненавидел меня, а не упрашивал вернуться, карауля после работы и возле дома. Но сделанного не вернуть.

Процесс был запущен, оставалось только ждать. Долгие три месяца подготовки, после чего в один из вечеров мне позвонили и сказали, что рыбка скушала наживку и пора переходить ко второму этапу. Хмурый должен был послать своих людей послезавтра. В среду. Именно в этот день моя жизнь круто изменится в худшую сторону. Никто не знает, что меня ждет там, впереди, но полковник предупредил: будет очень сложно.

Я ощущаю приближение Боно. Как животное, чувствую свою жертву, которая уже рядом, и начинаю нервничать. А переживать стоит, ведь вчера Боно пришел к папиному коллеге, Борису Васильеву, прямо домой, расстреляв всех, кто был в доме. В живых осталась только жена Васильева с дочкой и сам бизнесмен. Я лично знала семью Бориса, так как он жил на соседней улице, и мы часто встречались с его супругой, пока та выгуливала ротвейлера Ральфа. Собаку, к слову, тоже убили.

Сложно поверить в то, что человек, которого ты безумно любил, оказался убийцей. Я до сих пор помню эти нежные руки, ласкающие мое тело, губы, подарившие тысячу сладких поцелуев, и голос. Баритон, пробирающийся в душу красивыми словами, которые оказались пустышкой.

«Я люблю тебя, Люциферушка, — шептал он мне, прикусывая мочку уха, — я полностью принадлежу только тебе. Ты первая и единственная, кому я говорю эти слова».

Люциферушка, Люцик — именно так Роман называл меня на протяжении отношений. Это прозвище прилипло после карнавала, и мне нравилось такое обращение. Было в нем что-то будоражащее и эксклюзивное. Только грош цена всем его признаниям, ведь это было вранье. Но как же сладка была эта ложь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я сутками изводила себя жаждой растоптать Боно. Отомстить за все причиненные страдания и уничтожить. Так, как это сделал он. Ради этого я готова прыгнуть в пасть Хмурому, рискнув своим телом и жизнью. Только для того, чтобы угомонить боль внутри себя, которая, по моему мнению, обязательно утихнет, если отомстить.