Увидев изменившийся Креси, Людовик тут же оживился. К дому пристроили два крыла, построили маленькую ферму и мельницу, ландшафтные архитекторы изменили даже облик прилегающего холма. Помпадур тихо щебетала о том, что строительство закончится через месяц, к тому времени надо будет подобрать мебель для дома, а когда пройдет траур - устроить прием. У мадам де Помпадур был редкий дар чувствовать моду и стиль намного вперед. И то, что он здесь увидел, королю понравилось, он явно загорелся и начал давать советы.

А к ужину повар маркизы настолько превзошел самого себя, что любивший поесть и понимавший толк в гастрономии король заявил, что лучшего дома он и не видел. Маркиза де Помпадур нашла слабое место короля - любовь к перемене мест и решила почаще покупать новые замки.

Через короткое время и Людовик начал разделять любовь своей фаворитки к изысканным и красивым вещам. С этих пор они покупали дома, покои короля все время переделывались, в них все время менялись картины, вазы, скульптуры. После смерти маркизы осталось столько произведений искусства, что хватило бы на несколько музеев, - почти год составляли список ее имущества: мебель, фарфор, белье, серебро, картины, драгоценности, лошади. Мадам де Помпадур стала обладательницей такого количества поместий и замков, что их приобретение, ремонт, разбивка парков обошлись французской казне в тридцать шесть миллионов ливров. Справедливости ради следует сказать, что она заботилась при этом не столько о собственном благополучии, сколько о настроении короля. Все это было вызвано одним желанием - удивить Людовика. А это было не так просто: не давать королю скучать, оставаться божественно прекрасной, несмотря на болезни и усталость, скрывать свои тревоги и проблемы и в то же время постоянно разоблачать интриганов...

Как только король заканчивал по утрам одеваться, он шел наверх в комнаты мадам де Помпадур и оставался там до начала мессы. А в иные дни, когда не было охоты, мог просидеть у нее и весь день. Король всегда поднимался к ней по потайной лестнице, которая сохранилась до наших дней в северном крыле Версаля, ведущая на второй этаж. Злые языки говорили, что Людовик любит не столько даже фаворитку, сколько лестницу...

Король мог болтать часами со своей возлюбленной, и больше всего Людовик ценил в ней остроумие - он хохотал над ее шутками до упаду. Она знала сотни историй, пересказывала ему тогдашнюю "желтую" прессу. Ему были неведомы такие отношения - ведь все предыдущие пассии шутили редко и были недалекими простушками. К тому же они никогда не забывали, что он - король. Супруга короля Мария Лещинская тоже была на редкость скучной особой. Почти все свое время она отдавала молитвам и из двора выезжала только в монастырь. Помпадур, напротив, с самого начала построила свои отношения так, что, поменяй Людовик ее на другую фаворитку, они бы все равно не перестали общаться друг с другом. Потому что были на равных.

Государственные дела нагоняли на Людовика скуку. И маркизе де Помпадур с блеском удавалось развеять его меланхолию. Она обладала еще одним редким талантом - придавать ощущение свежести, новизны, жизни всему, к чему прикасалась. Помпадур прекрасно играла на фортепьяно, пела и могла часами декламировать пьесы. Мало того, она даже смогла увлечь короля, избегающего людей искусства, театром.

Маркиза сама сколотила труппу прямо в Версале. Вскоре здесь был лучший театр комедии во Франции, хотя играли в нем любители: герцоги, графы и бароны. Крошечный зрительный зал вмещал всего сорок человек, и получить билет на очередной спектакль было не легче, чем роль в нем. Недавние враги мадам де Помпадур заискивали перед ней, чтобы попасть в это избранное общество. Один маркиз так хотел получить роль офицера в комедии Мольера "Тартюф", что за хлопоты пообещал камеристке мадам де Помпадур звание лейтенанта. И конечно, на всех спектаклях блистала маркиза - она была неотразима и в платье пастушки, и в греческой тунике, и в пышных восточных одеждах...

Версальский театр просуществовал пять лет и дал более сотни спектаклей. В то время, когда театр добавлял маркизе очки в свете, в народе рождалась великая нелюбовь к королевской фаворитке. Парижане ставили ей в упрек свою нищету, обвиняя в излишней расточительности.

В салоне мадам де Помпадур собирались выдающиеся писатели и поэты XVIII века, многие из которых очень остро критиковали абсолютизм. И маркиза была их главной заступницей. Особенно она выделяла Вольтера. Благодаря хлопотам мадам де Помпадур великий вольнодумец стал официальным историографом Франции и членом Французской академии. В своих сочинениях он превозносил талант и очарование мадам де Помпадур. К кружку избранных принадлежал и Жан-Жак Руссо. В своем версальском театре маркиза поставила его "Деревенского колдуна" - первую французскую комическую оперу, в которой, кстати, сама хозяйка салона выступала в мужской роли. Мадам де Помпадур не раз помогала многим писателям деньгами, улаживала проблемы с цензорами.

И вообще, во многом благодаря именно усилиям маркизы де Помпадур во Франции воцарился тот свободный антиклерикальный дух, который через полвека будут называть "революционным". При ней был поколеблен непререкаемый авторитет церкви. Когда Франция в очередной раз стояла на пороге войны и стране срочно нужны были деньги, по совету маркизы король ввел особый пятипроцентный налог на церковные владения.

Единственное, чего не могла дать Помпадур королю в полной мере, физической любви. В постели она не могла получать удовольствия, и любовные игры ее утомляли. Это угнетало маркизу, и она пыталась "лечиться" принимала знахарские снадобья, которые якобы горячили кровь, но на самом деле подрывали ее и без того слабое здоровье.

- Я надоем ему, и он найдет кого-нибудь еще, - пожаловалась она подруге д'Эстрад.

- Ты должна стать необходимой ему благодаря теплу и ласке. Пусть время работает на тебя, - ответила та.

- О чем ты? Время не может работать на женщину. Ведь мы стареем...

- Но ведь настоящему чувству не страшны морщины, ты разве не согласна?

- Морщины - нет, а вот отсутствие их на юном личике другой - да.

В первые годы у маркизы было несколько выкидышей, изнуривших ее, ведь она отчаянно мечтала подарить королю ребенка. И конечно, никогда Жанна не могла позволить себе по-настоящему оправиться после них. Ведь она должна была быть "фавориткой" - очаровательной и жизнерадостной. Она ложилась спать не раньше трех ночи, а уже в восемь утра приходилось идти на мессу. Потом посетить королеву, принцесс, принять визитеров, подготовиться к балу. Оставшись одна, маркиза де Помпадур нередко горько плакала. Каждый взгляд короля, предназначенный другой даме, повергал ее в панику.

А в Версале благодаря длинному языку ее "подруги" д'Эстрад начали шушукаться о том, что отношения между королем и мадам де Помпадур носят платонический характер. Но вопреки ожиданиям дворцовых кумушек, власть фаворитки даже упрочилась. Отныне из любовницы Людовика она стала его другом и советником. Теперь она не зависела от любовных прихотей короля и могла целиком посвятить себя государственным делам. Это не значит политике.

В то время, например, лучшим в мире считался саксонский фарфор, но мадам де Помпадур решила утереть нос немцам. Она собрала лучших французских химиков и художников, сама подбирала орнаменты и краски. Именно ей Франция обязана рождением севрского фарфора.

* * *

В 1751 году отношения между королем и маркизой перешли на новый уровень. Ее переселили в новые апартаменты, принадлежавшие раньше мадам де Монтеспан - фаворитке Людовика XIV. Они были поистине королевскими - и по размерам ничуть не уступали таковым. Придворных эта новость шокировала ведь они так надеялись, что наконец-то избавятся от нее.

В этот год иезуиты достигли небывалой популярности, поскольку их поддерживал дофин. Они критиковали безнравственность, которая для них воплотилась в лице маркизы де Помпадур. Дошло до того, что они всеми правдами и неправдами заставили короля причаститься. Недоброжелатели маркизы были уверены, что после этого король отдалит ее от двора. Примерно в это время умерла в монастыре одна из прежних любовниц короля мадам де Майи. Ему преподнесли смерть монахини во всех красках, но Людовик сильно переживать не стал - он не поймался на уловку иезуитов, желавших его "наставить на путь истинный". Церковь не сумела разлучить короля с фавориткой.

Зато для маркизы де Помпадур возникла угроза совсем с другой стороны. Король пристрастился к картам и начал пить. И, пользуясь этим, некая богатая вдова решила потеснить Помпадур. Она познакомилась с одним из приближенных короля Лебелем и посвятила его в свои планы. Лебель пообещал свести ее с королем. Вдовушка разоделась в лучшие наряды и направилась в Версаль. Приближенный Людовика отвел ее в королевскую спальню, где и должно было состояться знакомство. Но вместо царственной особы мадам обнаружила лишь приготовленную постель. Ее оставили одну, и женщина прождала почти два часа, прежде чем появился король.

- А вы красивее, чем я ожидал, - слегка удивился он. - Ложитесь в постель, я сейчас приду. - И король удалился.

Бедная женщина, никогда не раздевавшаяся без прислуги, с трудом смогла выпутаться из одежды. Король вернулся в ночной рубашке, лег рядом и вдруг сказал:

- Знаете ли, я слишком устал, чтобы воздать вам должное. Поэтому оденьтесь, если не трудно, а я проведу вас мимо часовых.

Женщина под пристальным взглядом короля как попало натянула платье, Людовик вывел ее в один из коридоров и пожелал спокойной ночи. Ей пришлось долго блуждать по темноте, прежде чем попасть домой...

Королю новая Помпадур была не нужна. Всепоглощающая страсть прошла, но он к ней слишком привязался. А удовлетворять сексуальные фантазии он мог с молоденькими простолюдинками, которые не только ничего от него не требовали, но и подчас даже не знали, что спят с королем. Их поставлял королю все тот же Лебель, приводя из борделя Парк-о-Серф недалеко от Версаля. Обычно девушки не задерживались надолго.