Людмила Волок - Не грусти

Побродив некоторое время из угол в угол своей пустой квартиры, я поняла, что заняться мне особенно нечем. Мне хотелось избавиться от становящихся навязчивыми воспоминаний (правда, слишком приятных, чтобы от них избавляться; и в то же время опасно приятных, чтобы начать мечтать о повторении). Пришлось отправиться на тренировку, где без энтузиазма (мягко говоря) промучилась еще час, твердо решив после обеда съездить к Левке в гости. А по дороге завернуть в большой магазин игрушек и выбрать ему суперконструктор в подарок: ведь скоро Левушкин день рожденья!

Сын родился ярким летним утром 8 августа, рыжеволосый, в мелких светленьких веснушках. Он был словно маленькое солнце, сильный и ласковый. Львенок, – подумала я. Так и назвала. Многие не понимали, почему я дала ребенку такое редкое имя; но для меня других вариантов не существовало.

Он рос жизнерадостным и добрым мальчишкой. Несмотря на то, что с моим мужем Максимом они сосуществовали словно в параллельных мирах, но все равно как-то умудрялись находить общий язык. В конце концов, сын к нему попросту привык.

И вот теперь мне предстояло сообщить Левке, что мы с его отчимом разводимся.

… Лева отреагировал на удивление спокойно. Конечно, переживал, но вида не показывал – старался держаться и меня не расстраивать.

– Ничего, мам. Ты не сильно переживай. Мы и вдвоем нормально жить будем.

Я обняла его крепко и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Наверное, именно из-за моей какой-то явной жизненной «несерьезности» (как говорила моя мама) мой сын стремительно взрослел. М-да, нет худа без добра…

Почти все выходные я провела в поездках к Леве, поисках подарка для него и размышлениях о том, как же все-таки теперь изменится наша с сыном жизнь вообще, а также моя неудачная личная жизнь в частности. И очень обрадовалась наступлению новой рабочей недели: можно будет занять мысли чем-то другим. Кроме неудачной личной жизни.

Утро в офисе прошло спокойно. Несмотря на Светкины настойчивые расспросы, я не раскололась. То есть, конечно, рассказала, что концерт был прекрасным и все такое, но о страстном продолжении вечера умолчала. Почему-то мне хотелось хранить это в тайне от всех – даже от себя…

При этом со страхом думала, как вести себя при встрече с Дмитрием. Делать вид, что ничего не произошло? Как в анекдоте: «Девушка, как вас зовут? – Я на улице не знакомлюсь! – Но ведь мы вчера с вами переспали! – А это не повод для знакомства!»

Или просто избегать встречи, пока все не забудется?…

Но ужас в том, что мне не хотелось, чтобы все забылось. Мало того, мне хотелось, чтобы все повторилось. Но даже если Дима тоже был не против (в чем я не была уверена), я совершенно не была готова к новым отношениям… Ни с кем, кроме Артема.

Итак, способ отвлечься был только один: снова предаться грезам об Артеме.

Я строила планы нашей внезапной встречи. Погрузившись в увлекательный мир наволочек и простыней, жаккарда и бязи, я лихорадочно пытаюсь найти какие-то информационные поводы, чтобы проникнуть в холдинг «ТекСтиль». Но вот в тяжкой конкурентной борьбе покоряю вакантное место главного редактора воображаемого журнала «Хлопок и ситец», а его хозяином оказывается Артем. Начальник отдела кадров знакомит нас, и Артем немеет: в стройной (тут я немножко преувеличила, но в мечтах ведь можно?!), уверенной в себе красотке он вдруг узнает любовь его юности и вообще всей жизни – меня…

Или нет, лучше так: я создаю журнал «Хлопок и ситец», пишу уникальную концепцию, разрабатываю подробный бизнес-план и являюсь к нему с предложением стать инвестором. Далее Артем немеет… Я не просто стройная (да ладно уже!) красотка, я еще и сражаю его своим зрелым, развившимся дальше некуда интеллектом. Ведь никто раньше не додумывался так углубить и расширить неиссякаемую тему ситца, а тем более хлопка, как я в своей гениальной концепции! Он достает из шкафчика столетний виски и разливает в два стакана с толстым дном. Один протягивает мне нетвердой рукой (конечно, он же волнуется!). И говорит хриплым от волнения голосом:

– Как я счастлив, что ты пришла…

Тихо звучит романтичная музыка… Какая-нибудь классика рока… Или баллада… Гарри Мур, например… или лучше Тина Тернер… Не, Бон Джови. Ага, точно – «Олвейс». Ай вил лав ю-у-у, беби-и, оо-лве-е-ейс!

– За хлопок и ситец? – предлагаю я глубокомысленный тост и таинственно улыбаюсь.

– За тебя, – говорит он, приближая себя ко мне.

На этом месте мне стало жарко и дальше мечтать было сложно. Особенно сейчас, потому что мечтала я на совещании. И тут как раз Игорь, наш главный редактор, обратился ко мне:

– Валентина?

– Да, я все сдам в срок, – на всякий случай соглашаюсь.

– Вообще-то, я спрашивал, сколько писем пришло в этом месяце, – вздохнув, повторяет Игорь. Смешной: он считает, что количество писем о чем-то таком важном свидетельствует.

– Вот я и говорю, что оформлю отчет и сдам его завтра, – пытаюсь выкрутиться.

– Отчет? – удивляется главный.

– Ну да, – важничаю я и начинаю фантазировать. – Отчет. По всей форме. Количество писем, темы для статей, вопросы к юристам, вопросы к коммунальщикам и так далее.

– Молодец, – хвалит меня Игорь. Но я не радуюсь: на самом деле, это он должен бы придумать, какую пользу можно извлекать из нашей почты. А ведь до сих пор все лучшие вопросы в нашей газете составляли мы сами. Как и сочиняли темы для статей.

Наш главный редактор в недавнем прошлом возглавлял рекламный отдел в одном из регионов нашей необъятной родины. И так хорошо проявил себе на ниве заключения рекламных контрактов, что, когда предыдущий главред ушел на пенсию, учредители посчитали лучшей кандидатурой именно Игоря.

– Давыдова, зайдешь ко мне после совещания, – говорит Игорь.

– Прямо сейчас? – невпопад спрашиваю я, гадая, что за срочность. Обычно после совещаний Игорь демонстративно отправлялся на обед с учредителем, демонстрируя ему свою преданность, а нам – свой высокий статус.

– Ну, через пять минут.

Выпить кофе с коллегами и злорадно разобрать по косточкам неудачи других отделов я не успевала, поэтому явилась в кабинет к главреду не в лучшем расположении духа.

– Садись, – гостеприимно показал мне на диван. Это означало, что разговор пойдет о чем-то очень важном. Наверняка о рекламе. Потому что Игорь считал самым важным элементом в любом издании именно рекламу. Впрочем, больше ни в чем он и не разбирался. Но справедливо полагал, что пока газета приносит прибыль – учредители будут им довольны.

А что сейчас происходит такого важного в рекламном отделе? Да ничего, за исключением того, что отдел лишился отличного копирайтера. А рекламный отдел без копирайтера – все равно, что корабль без штурмана. Что самолет без пилота. Что автомобиль без… ну, в общем, вы поняли. Неужто будет просить меня подставить плечо? Надо быстренько придумать, как можно удачно свое плечо продать.

Подождав, пока я устроилась с комфортом на мягком диване, Игорь немало меня удивил:

– Кофе будешь?

– Буду, конечно.

Игорь не отличатся любезностью, может, поэтому не успел с коллегами подружиться за те полгода, что работал в новой должности.

– Ты, вроде, раньше рекламой занималась? – Осторожно начал подбираться к теме разговора Игорь, словно раздумывая при этом, не совершает ли он роковую ошибку.

– Занималась, – согласилась я, имея в виду свою предыдущую работу копирайтера в небольшом рекламном агентстве.

– Знаешь, что Таня Клименко в декрет ушла?

– Ага, – кивнула, отхлебывая принесенный наконец-то секретаршей кофе.

– А рекламный отдел без копирайтера – что корабль без штурмана, – вдохновенно начал озвучивать мои мысли Игорь. Нежели я это вслух произносила?! Словно в подтверждение моих опасений, главред доверительно сообщил:

– Это ты когда-то написала – в статье о копирайтинге для журнала «Рекламный менеджмент».

Точно. Был в моей практике такой эпизод.

– Клименко грозится на работу выйти уже через полгода. А временного сотрудника найти очень трудно. Походящие кандидаты рассчитывают на постоянное место. На полугодовой контракт соглашаются только вчерашние студенты, – Игорь поморщился, как от зубной боли.

– Так вот, – продолжил он все с такой же болезненной миной на лице. Видно, необходимость просить меня об услуге хорошего настроения ему не прибавляла. – Не согласишься ли ты некоторое время помогать коллегам?

– Конкретнее, – холодно произнесла я. За время своего руководства Игорь успел отличиться стремлением к жесткой экономии. Например, нагружая сотрудников дополнительной неоплачиваемой работой, маскируя это под благородную помощь товарищам по работе.

– Конкретнее – поработать полгодика вместо Клименко.

– При этом работа в отделе писем все равно останется за мной? – уточнила я.

– Конечно! – Игорь снова вдохновился. Как-то подозрительно часто, как для раба цифр и счет-фактур, накатывало на него это поэтическое состояние. – Ты же знаешь, что лучше тебя никто не справится с потоком писем от наших дорогих читателей, – тут Игорь принялся мне льстить, и стало окончательно понятно, что прибавку к зарплате он давать мне не планирует.

– Двойная работа – двойной оклад, – глядя прямо ему в глаза, твердо произнесла я.

– Не получится, – словно обдает меня ледяной водой Игорь. – Ты же понимаешь, что нужно просто помочь родному коллективу. Ради нашего общего дела.

Голос его становится мягким и вкрадчивым. Он, наверное, уверен, что я тут же соглашусь. А я смотрю на этого человека, под началом которого провела последние шесть месяцев, и внезапно понимаю, что еще один день на этой работе – и начну стремительно деградировать.