Людмила Волок - Не грусти

– Дима, а ты зачем пришел? – тихо спросила я его спустя вечность.

– Вообще-то, я пришел поговорить с тобой о дружбе.

– Да мы вроде неплохо дружим, – рассудительно сказала я и хохотнула, пытаясь скрыть внезапно возникшую неловкость. Ничего себе, хорошенькая у нас дружба получается!

– Ну… теперь, конечно, заготовленная речь будет некстати, – улыбнулся Дима, потянулся ко мне и нежно поцеловал. Словно мы с ним уже полгода встречаемся и дело идет к свадьбе – вот как он меня поцеловал. Так радостно, спокойно, властно и нежно. Я в ответ тоже потянулась к нему, снова испытывая жажду, в полной уверенности в том, что только он способен ее утолить.

…– Так вот. На самом деле я хотел произнести совсем другую речь, а не ту которую заготовил, – сказал Дима, когда закончилась вторая вечность. – И я ее обязательно произнесу, как только починю твой кран!

Он пружинисто поднялся, оделся (при этом торс коварно оставил снова обнаженным) и подал мне руку. Я поднялась с ковра, словно королева – таким восхищенным, полным обожания был его взгляд. В комбинезон облачаться не хотелось, поэтому ограничилась легким шелковым халатиком.

В кладовке, действительно, обнаружился ящик с инструментами – Макс иногда что-то время от времени пытался починить. Правда, безуспешно; но для пущей важности обзавелся первоклассными инструментами. Дима взял ящик и нырнул снова под мойку, периодически оттуда возникая и меняя инструмент.

Я стояла рядом и не сводила глаз со своего гостя, любуясь им. На самом деле я прекрасно понимаю, почему герои порнофильмов – сплошь чистильщики бассейнов, косильщики газонов и слесари, а никакие не бледные менеджеры среднего звена. Мужчина, занимающийся не слишком изматывающим физическим трудом, выглядит очень сексуально. Особенно с голым торсом. Вот вечно пялящийся в монитор менеджер среднего звена, вздрагивающий от каждого вздоха своего начальника и нервно реагирующий на каждый телефонный звонок – это не сексуально. А слесарь… Трезвый… Молодой… И при этом с высшим образованием… В стильных таких очочках…

Елки-палки. Пора это прекращать, – испуганно подумала я. И как раз Дима окончательно покинул кухонные недра со словами:

– Все, готово!

– И тебе не нужна прокладка? Как жэковскому слесарю? – удивилась я.

– А в ящике с инструментами запасная была, – легко сказал Дима и спросил: – Не слишком ли большой наглостью будет, если я попрошусь принять душ в твоей ванной? Я весь потный и липкий, – смущенно добавил.

Это хорошо, что я перестала думать о порнофильмах, а то еще невзначай еще предложила бы присоединиться. А мне меньше всего хотелось опошлять прелесть момента.

– Конечно. Сейчас принесу полотенце.

– Подожди, давай я все тут на место поставлю, – и подвинул мебель на свои места.

Пока Дима плескался в душе, я наводила порядок на кухне и собиралась с мыслями. Это надо было прекращать, пока не поздно. Ну то есть, прекращать не мыслить, а странные отношения с Димой. Я что, назвала это «отношениями»?! Точно, нужно срочно завязывать!!!

И когда чистый, сияющий Дима появился на пороге кухни, и хотел мне что-то сказать, я не дала ему даже раскрыть рот:

– Дима, прости, но я прошу тебя уйти. Мне нужно подумать. Да и слесарь скоро придет, – невпопад добавила я.

Он помрачнел так, словно невесть откуда взявшиеся темные тучи набежали на небо, полное солнца и света. Задумчиво посмотрел на меня и тихо сказал:

– Ладно. Но ты должна знать, что мне было очень плохо без тебя. Это звучит странно, потому что, формально говоря, мы не были парой, мы не встречались, и все же – мне было плохо без тебя. Словно трудно было дышать. Я пришел, чтобы снова начать дышать, понимаешь?

Я молчала, понурив голову. Мне нечего было сказать, кроме того, что я совершенно, немыслимо, безумно запуталась – словно сидела внутри гигантского клубка из проблем и чувств, который не могла распутать. Поэтому я озвучила только то, что мне казалось самым главным:

– Я не могу. Сейчас не могу. Потом.

Конечно, понять мой краткий монолог было невозможно. Но Диме это удалось. Он кивнул и сказал:

– Хорошо. Я позвоню?

– Я сама. Захлопни, пожалуйста, дверь.

У меня не было никакой возможности проводить его хотя бы до двери. Потому что даже я сама не понимала, откуда взялись слезы на моих глазах.

Встреча с потенциальным рекламодателем подходила к концу, и я уже изрядно нервничала: опаздывала в лагерь, чтобы забрать Левку. Благо, встреча проходила как раз рядом с окружной дорогой, от которой до лагеря было ехать минут двадцать. Я чуть ли не бегом покинула офис будущего клиента, с застывшей улыбкой на лице запрыгнула в машину… Она не заводилась. Я немного подумала и снова повернула ключ зажигания в замке. Ноль реакции. Вышла из салона и два раза обошла свою «реношку», но никаких видимых повреждений не обнаружила. Тогда я пнула ногой переднее правое колесо. Затем, поразмыслив, левое. Но это не помогло: машина не завелась. Тогда я открыла и закрыла дверцу. Глухо. На этом все мои попытки завести машину с помощью шаманства закончились, и я приуныла. Раньше семейным транспортом занимался припадочный Максик. В чем-чем, а в машинах он разбирался. Это ведь железо, а не люди.

Особенно раздумывать было некогда. Я поставила машину на сигнализацию и ринулась на окружную – ловить попутку, так как времени на вызов такси уже совсем не было.

Едва добравшись до обочины окружной, я взмахнула рукой, останавливая машину и стараясь не обращать внимания на несколько стоявших поодаль барышень. Они неодобрительно покосились на меня, словно это была их личная дорога.

Я подняла руку и, притоптывая на месте от нетерпения, принялась ждать, пока остановится какой-нибудь машинка.

Наконец, притормозил не новый форд, за рулем которого сидел крупный усатый дядечка лет сорока с хвостиком. Он опустил стекло с моей стороны, перегнулся через соседнее сиденье и вопросительно воззрился на меня.

Я быстренько подбежала к машине и скороговоркой проговорила:

– До КПП на Пущу-Водицу довезете?

Дядечка почему-то удивился и спросил:

– Сколько?

– Ну я не знаю, сколько. Это вы мне скажите, сколько стоит эта услуга.

Дядечка прищурился и сказал:

– Ну… Пятьдесят.

И почему-то подмигнул. Мне это совершенно не понравилось, и я строгим голосом проговорила:

– Тридцать.

Он удивился пуще прежнего и даже переспросил:

– Ты уверена? Тридцать? А чего так?

– Потому что, по моему мнению, именно столько это стоит.

Дядечка крякнул и открыл дверь с пассажирской стороны.

Я плюхнулась на сиденье, пристегнулась и приготовилась ехать. Но водитель внезапно спросил:

– Так куда поедем?

– Я же сказала – КПП на Пущу-Водицу. Причем срочно.

– То есть, тебе сначала туда нужно?

Да что за болван такой попался?! Я от возмущения аж задохнулась:

– Да! Меня ждут! – проорала я.

– Подожди, я не понял – ты что, не работаешь? – словно начал что-то понимать дядя.

– О господи. Конечно же, я работаю, – произнесла я удрученно. – Только поехали уже, тороплюсь очень.

Он вроде бы немного успокоился и, наконец, двинулся с места. Но при этом почему-то решил, что я нуждаюсь в беседе с ним.

– Вот ты говоришь, что работаешь… А нравится тебе работа твоя?

– Конечно, нравится. Живое общение с людьми, постоянно что-то новое… Отличная работа, – улыбнулась я.

– О, ну это хорошо, что ты так реагируешь… А то многие не понимают, как можно с разными мужиками каждый день…

Я не поняла и даже обиделась:

– Что значит – с разными мужиками?! Во-первых, с женщинами тоже. Женщины даже интереснее мужчин часто бывают. Они читают больше, больше знают… Да и вообще, что значит – многие не понимают?! Это их личная проблема! Я, между прочим, своей профессии пять лет училась, а потом еще трудилась столько лет. Ничем не хуже профессия, чем у других, а может, даже лучше!

Я разгорячилась и начла жестикулировать руками. Мужик вжался в кресло и лишь испуганно на меня время от времени поглядывал.

– Да я ж тоже говорю. Хорошая профессия. Мужчинам помогает, – и, заметив мой свирепый взгляд, поспешно добавил: – И женщинам.

А я, вдохновившись, продолжила:

– Вот мама моя очень мной гордится. Ей не удалось стать тем, кем она хотела – всегда мечтала заниматься тем же, что и я. Но сейчас она очень за меня рада. Тем более, что недавно я открыла свой журнал!

– Журнал?! – Окончательно испугался водитель. – Журнал о… о… женщинах легкого поведения?

– Почему легкого? – в свою очередь, удивилась я. – Обычного поведения.

– Так ты же… сама…ээээ… легкого? – уже сомневаясь и заикаясь, спросил дядечка.

– То есть? – изумилась я. И тут, наконец-то, до меня дошло: – Вы что, приняли меня за проститутку?!

– Ну да, – кивнул головой вконец ошалевший водитель. – А за кого еще? Стоишь на окружной, при параде, голосуешь… Я ж еще спросил – ты работаешь?

Я расхохоталась. И сквозь смех произнесла:

– Конечно, журналистика – тоже древнейшая профессия, правда, занимает второе место после проституции… Вот почему на меня конкурентки так недобро смотрели! – вдруг прозрела я.

Но до пункта назначения дядечка меня все-таки довез. И не только до КПП, а до самого лагеря. Всю дорогу мы смеялись над этим недоразумением, и к концу пути стали как родные. Михаил – так, оказывается, звали искателя приключений – на прощанье помахал рукой и подмигнул. Уверена, эту историю он будет не раз рассказывать друзьям в бане, за бокалом пива или где еще он там проводит свободное время, если не ищет себе даму на вечер на окружной дороге.