- Об отсрочке чего?! – прорычал Николай. – Сударыня, что, если кто-то видел Вас входящей сюда? Неужели Вам совершенно плевать на Вашу репутацию? А что будет, если Волошин узнает о Вашем визите ко мне?!

- У Петра нет таких денег, - не слушая его, торопливо продолжила Катя. – Мне остается только попросить Андрея выплатить долг за него.

Услышав ее слова, Ник дернулся, как от удара.

- Вот как?! Еще не будучи его женой, Вы уже собираетесь запустить руку к нему в карман?! – жестко парировал он.

- Я знала, что мне не стоило ждать от Вас милосердия, - вскинула на него полные слез глаза Катя.

- Совершенно верно, сударыня! Господи, Катрин, зачем Вы пришли!? – рука его сама собой взметнулась и осторожно прикоснулась к серебристым локонам, струящимся по плечам и спине, пропустила их сквозь пальцы. – Неужели Вы не понимаете, что делаете со мной?!

Опомнившись, Николай отдернул руку, отошел от нее и хмуро уставился в ночь за окном.

- Я не понимаю Вас, Ваше сиятельство, - запинаясь, пролепетала Катя.

- Конечно, не понимаете, - усмехнулся Николай, оборачиваясь.

Как же она была хороша! Серебристые локоны блестели в свете свечей, голубые глаза взирали на него с мольбою, и ради этих глаз он готов был на любые безумства.

- Посмотрите вокруг, Катрин! Здесь нет никого, кроме меня и Вас, и я всего лишь мужчина, а Вы – Вы сам соблазн. Разве я могу устоять перед Вами?

Катя замерла, глядя в его потемневшие глаза. Взгляд ее скользну ниже. На нем была только полотняная рубашка, расстегнутая почти до талии, и форменные темно-зеленые брюки. Тонкая рубашка подчеркивала широкий разворот его плеч.

- Чего Вы хотите, Ваше сиятельство? – прошептала она.

- Чего я хочу? - Николай подошел к ней. Его теплые ладони легли на ее обнаженные плечи. – Я хочу целовать Вас, ласкать, любить так, чтобы Вы забыли обо все на свете, чтобы в бреду страсти Вы шептали мое, и только мое имя.

- Мой Бог! – тихо выдохнула Катя, опуская глаза и заливаясь краской. Ее воображение рисовало ей картины, одну непристойней другой, кровь быстрее побежала по жилам, заставляя все тело плавиться в жаркой истоме.

- Я напугал Вас? – прошептал Ник, склоняясь к ней, но она отпрянула от него, выставив вперед руки, и он отступил.

Закрыв ладонями лицо, Катя лихорадочно думала, что ответить ему. Ей самой до дрожи, до зуда в пальцах хотелось коснуться его, ощутить вкус его поцелуев.

- Если я останусь с Вами этой ночью, Вы отдадите мне долговую расписку Петра? – решилась она.

Елецкий задумался.

- Катрин, если Вы думаете, что я настолько благороден, что сейчас верну Вам расписку Вашего брата, а Вас выставлю за дверь, возмутившись Вашим предложением, то должен Вас разочаровать. Увы, сударыня! Я слишком сильно желаю Вас, чтобы быть благородным. Катрин, Вы сами назначили цену - одна ночь в моей постели, и наутро я отдам Вам расписку Петра.

- Тогда я остаюсь, - выдохнула она. – Пете денег взять негде.

- Прошу, сударыня, - Николай приглашающим жестом указал на дверь, ведущую в его спальню, и распорядился, – Никифор, подай шампанского, и до утра, чтобы я тебя не видел.

Катю била нервная дрожь. Господи, на что же она решилась?! Денщик князя тем временем внес в комнату бутылку шампанского и бокалы и даже не взглянув на нее с поклоном удалился. Очевидно, подобное было ему не в новинку. Катя бросила испуганный взгляд на широкое ложе, высившееся посреди комнаты. Она ничего не знает о нем, кроме того, что ее сердце почему-то начинает биться, как сумасшедшее, стоит ей его увидеть. Подойдя к туалетному столику, Николай разлил шампанское по бокалам и протянул ей один.

- Вы боитесь меня, - улыбнулся он кривоватой улыбкой, наблюдая, как она дрожащей рукой взяла фужер из его рук. – Не надо, Катрин, я Вас не обижу.

Катя пригубила вино, глядя ему в глаза.

- Я никогда не была…, - смутившись, начала она.

- С мужчиной, - закончил Ник. – Боже! Катрин, Вы сведете меня с ума!

Забрав у нее из рук бокал с недопитым шампанским, он обнял ее и мягко привлек к себе. Катя закрыла глаза, подставив губы для поцелуя. Андрей целовал ее несколько раз, но его поцелуи совсем не походили на этот. Едва губы Ника коснулись ее губ, как голова закружилась от нахлынувших ощущений. Как же хорошо было в его объятьях! Ее ладони сами легли на широкие плечи князя, потом скользнули вниз по его предплечьям, ощущая твердые мускулы под тонким полотном рубашки. Оторвавшись от ее губ, Николай с улыбкой провел большим пальцем по ее пухлой нижней губе. Голубые глаза затуманились дымкой желания, грудь от частого прерывистого дыхания высоко вздымалась в низком вырезе легкого шелкового платья.

- Позвольте мне побыть Вашей горничной? – произнес он, поворачивая ее к себе спиной.

Убрав белокурые локоны со стройной шейки, Ник коснулся ее губами. Гибкие пальцы ловко расстегнули маленькие крючки на платье, и оно с тихим шорохом соскользнуло на пол. Князь потянул за шнурок, удерживающий корсет. Катя повернулась в его объятьях:

- Ваше сиятельство, можно мне еще шампанского? – паника в голосе выдала ее страх.

Ник отпустил ее и, подойдя к столику, налил вино в бокалы.

У Кати перехватило дыхание при виде его улыбки. Как же хорош он, - зашлось в груди сердце. Как же я люблю его, - вздохнула она.

А Николай не сводил глаз с нее. Через тончайший батист сорочки просвечивали контуры стройной фигуры.

- Отвернитесь, Николай Сергеевич, - отчаянно краснея, попросила она.

Князь усмехнулась, но, тем не менее, повернулся к ней спиной, а Катерина, поставив бокал, дрожащими руками стянула шелковые чулки и, подойдя к кровати, скользнула под одеяло, натянув его до подбородка. Щадя ее стыдливость, Елецкий задул свечи и только после этого разделся и лег рядом с ней. Какое это было наслаждение - касаться ее тела, вдыхать тонкий аромат, исходящий от ее разметавшихся по подушке волос. Руки Николая касались ее в таких чувствительных местах, что вскоре она уже таяла в его объятьях, совершенно потерявшись в ощущениях. Приподнявшись на вытянутых руках, он осторожно опустился сверху. Тонкие Катины пальцы запутались в коротких шелковистых кудрях на его затылке, пока он целовал ее, так долго, томительно и нежно, что перехватывало дыхание. Катерина тихо вскрикнула от боли, когда он проник в нее.

- Прости меня, прости, - тяжело дыша, шептал он. – Я не хотел сделать тебе больно, но это было неизбежно. Я обещаю, тебе больше не будет больно.

Он замер, давая ей возможность привыкнуть к нему, к этой новой для нее наполненности ее тела. Когда же он двинулся, она тихо застонала, изгибаясь под его тяжестью.

- Ник! О Боже! - сорвалось с припухших от неистовых поцелуев губ.

- Катюша, сердце мое, милая моя, душа моя, - тихо шептал он. – Ты жизнь моя, любовь моя...

Ник еле сдерживался, стремясь доставить ей наслаждение. И только когда она вскрикнула и вцепилась тонкими пальцами в его плечи, приникая к нему, дал себе волю.

Катя открыла глаза. Оглядевшись в свете ненастного зимнего утра, она поняла, что в комнате совершенно одна. Николая рядом не было, и только смятая подушка рядом свидетельствовала о том, что эту ночь он провел с ней в одной постели. Заметив на туалетном столике сложенный вчетверо лист бумаги, она приподнялась, протянула руку и развернула бумагу. Это было именно то, о чем она подумала: Катерина держала в своих руках расписку Петра на двадцать тысяч рублей. Поднявшись с кровати, она зябко поежилась. Дрова давно прогорели, и в комнате было прохладно. Тихо, стараясь не шуметь, Катя подобрала с пола сорочку, натянула ее на себя, надела платье, с трудом застегнув несколько верхних крючков. Подойдя к зеркалу, она посмотрела на себя и попыталась пальцами разобрать спутанные пряди волос. Слезы брызнули из глаз. Вот и все! Господи! Боже! Что же она наделала?! Она погубила себя, поддавшись соблазну. Но она сама так хотела остаться с ним, втайне надеясь услышать от него то, чего желала более всего на свете. Но князь просто воспользовался ей, ничего не предложив взамен. Почему же, предложил, - мелькнула горькая мысль. Она получила именно то, за чем пришла, а все слова любви, что он шептал ей ночью – сплошной обман. Как же она сможет вернуться?! Как встанет в храме во время венчания подле Андрея, когда отдалась другому?! Когда наслаждалась ласками того, кто ни словом не обмолвился о том, чтобы связать с ней свою жизнь. В порыве злости она разорвала злополучную бумажку на мелкие кусочки и швырнула их на смятую постель. Подхватив свой салоп, лежащий в кресле, Катерина накинула его на плечи и бегом бросилась на улицу, громко хлопнув входной дверью.

- Стойте, барышня! Куда же Вы? – услышала она крик денщика князя, но только прибавила ходу, вихрем слетев по лестнице.

Подальше отсюда! Чтобы никогда не видеть его больше! Толкнув створку парадного, Катя оказалась на улице, и, не разбирая дороги, бросилась бежать. Редкие прохожие с недоумением оборачивались вслед бегущей девушке. Капюшон свалился с головы, растрепанные волосы развевались на зимнем ветру, холодный мелкий снег слепил глаза. Для нее все кончено, - билась в голове неотвязная мысль. Она не сможет вернуться домой. Да, она спасала Петю, но в глубине души отчаянно надеялась на то, что князь, проведя с ней ночь, поступит как человек чести, и ее глупые надежды не оправдались. Он просто ушел, не пожелав даже сказать ей об этом в лицо. Для него она никто, просто очередное развлечение. Он получил то, что хотел, расплатился с ней, как и обещал, и больше она ему не нужна.

Вскоре она совершенно выбилась из сил. Остановившись и оглядевшись по сторонам, Катерина поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. Не было вокруг дорогих особняков - обшарпанные жалкие домишки жались друг к другу, из дешевого трактира поутру расходились засидевшиеся гуляки, вот и все, что окружало ее ныне. В довершение ко всем ее бедам, она еще и заблудилась.