— Разумеется, окончен, — бросила она. — Больше обсуждать нечего.

— Есть, и много.

— Например? — Короткий нервный смешок прозвучал неестественно и напряженно — Зои была напряжена до предела. Обернуться она так и не захотела. Или не смогла?

Зои услышала стук стекла о деревянную поверхность бара, потом шелест тихих шагов по ковру. Джонас остановился позади нее. Она почувствовала его ладони у себя на плечах — и была бессильна противиться, когда он повернул ее лицом к себе. Его взгляд был серьезен, чист и честен. А губы были сжаты в упрямую линию. Он вовсе не пытается залезть ей в душу, вдруг осознала она. Он просто хочет понять.

— Например? — эхом вернул он ей ее же вопрос. — Как насчет моего признания?.. Я признался в своем желании поцеловать тебя в первую же нашу встречу, Зои. Но ты мне так и не ответила.

От его слов и от его низкого, тягучего и такого чувственного голоса у нее мгновенно пересохло во рту. Джонас едва заметно сжал на ее плечах пальцы, чтобы притянуть ее поближе. Не отдавая себе отчета, она сделала шаг, и теперь между их телами разве что ветерок бы сумел проскользнуть. Аромат мыла и чистой кожи наполнил легкие Зои, она поклялась бы, что ощущает к тому же дымный привкус коньяка на его губах. Она открыла было рот, но ответ вылетел у нее из головы.

— Так как же, Зои? — повторил он. Она прикрыла глаза, чтобы не поддаваться совершенно неуместным чувствам, которые овладевали ею при виде Джонаса, такого нежного, теплого и полного желания.

— А что, если бы я добавил, что сегодня не мог заснуть потому, что представлял, как мы занимаемся любовью?

— Джонас, нет, — простонала она.

— Я лежал без сна и гадал, как ты выглядишь в постели.

Что-то первобытное и жаркое полыхнуло внизу ее живота. Она хотела возмутиться подобной дерзостью и заверить его, что ему никогда не найти ответ на этот вопрос. Но лишь прошептала его имя.

— Я воображал тебя рядом — теплую, податливую. — Как будто для подтверждения, он прижал ее к себе. — И мечтал — как бы мне было хорошо с тобой, — добавил он еще тише. — На тебе. Под тобой. Внутри тебя.

— О-о…

Он снова зарылся пальцами в ее волосах, ладонь его легла ей на затылок.

— Я придумывал, что бы я стал делать, где бы стал прикасаться к тебе и целовать, чтобы довести тебя до безумия — как ты меня довела…

— Джонас, пожалуйста…

— Пожалуйста — что? — пробормотал он хриплым, гортанным голосом. Он прижал ее к себе еще крепче, обвил другой рукой ее талию и наклонил голову так, что его губы оказались в полувздохе от ее губ. — Описать тебе в мельчайших подробностях, что я делал с тобой в мечтах? Или просто сделать это наяву?

Зои теряла контроль над собой с катастрофической скоростью. Она знала, что должна оттолкнуть его и спасаться бегством. Но… она мечтала окунуться в ощущения, которые вызывал в ней Джонас Тейт. Ощущения, которые в ней уже очень давно никто не вызывал.

Почему именно он? Почему именно Джонас Тейт оказался человеком, пробудившим Зои к жизни, когда она уже уверилась, что ее душа навеки окаменела? Что в нем есть такого, почему она, впервые почти за двадцать лет, готова забыть все свои страхи и рискнуть всем своим существом?

Может, дело в том, что за два десятка лет он первый попытался понять причины ее бегства от мужчин? И даже удар в пах его не обескуражил.


Прежде чем Зои сама сообразила; что делает, она подняла руки и легко прошлась кончиками пальцев по его щекам. Ей было и не вспомнить, когда она в последний раз прикасалась к мужскому лицу! Давно забылось то, какими колючими могут быть щеки и какими резкими — черты. Джонас не шелохнулся под ее прикосновениями, и она отважилась провести невидимую линию по скулам, к вискам, вдоль бровей. А потом спустилась ко рту, очертила контуры губ…

Этот жест доконал Джонаса — все выходило слишком похожим на его мечты о Зои. Сейчас Зои прикасалась к нему так, как она это делала в его фантазиях о ней. И внезапно фантазий стало ему недостаточно.

Он накрыл ее ладонь своею, поймал кончики ее пальцев губами. Веки Зои, задрожав, опустились. Джонас улыбнулся, легко прикоснулся языком к каждому пальчику, а потом развернул ее ладонь и потерся ртом о нежную кожу.. Зои вздохнула. Джонас прижался губами к запястью, поцеловал лихорадочно бившуюся жилку раз, другой, третий. И, наконец, сунув ее руку к себе под халат, положил на грудь, туда, где Зои смогла бы ощутить биение его сердца — такое же быстрое и лихорадочное, как у нее.

Ее глаза распахнулись, и по дрожащей улыбке он понял, что она разгадала его невысказанное послание. То, что происходило между ними, волновало и тревожило его не меньше, чем ее.

Зои опустила руку к поясу халата, попыталась развязать узел — безуспешно. Джонас пришел ей на помощь, и, когда полы халата распахнулись, она скользнула пальцами в жесткую поросль у него на груди, едва не лишив его остатков самообладания. Почти машинально он поднес руку к верхней пуговице ее пижамы, расстегнул ее, за ней вторую, третью, четвертую…

Несколько мгновений он только смотрел на полоску бархатистой кремовой кожи. Грудь Зои поднималась и опускалась с каждым нервным вдохом, и красная фланель сдвигалась, открывая его взору все большую ее часть.

Наконец, не выдержав, Джонас протянул руку, откинул красную клетчатую фланель в сторону и накрыл нежное полушарие ладонью, а потом чуть заметно сжал пальцы.

И только тогда почувствовал, что что-то не так.

Взглянув в лицо Зои, он снова увидел этот взгляд. Тот самый, в котором читался страх. Джонас заметил — возможно, слишком поздно, — что она уже больше не прикасалась к нему, что в какой-то миг их взаимного изучения она сделала шаг от него. Но ведь она не убежала, постарался подбодрить он себя. И ее колено пока на безопасном расстоянии.

И все-таки она опять боится. Боится его. А Джонас даже представить себе не мог — почему.

— Что? — спросил он. — Что такое? Что я сделал не так?

— Ничего. — Ее голос дрогнул, да и саму ее, похоже, трясла мелкая дрожь. — Ты здесь ни при чем. Дело во мне. Дело в том… Я… — Она беззвучно замотала головой, то ли отказываясь, то ли не в силах объяснить.

— Ну скажи мне, Зои. — Он готов был взорваться, но заставлял себя сохранять спокойный и ровный тон. — В чем дело? Чего ты боишься? Не меня ведь, нет?

На миг ему показалось, что она не собирается отвечать. Зои запахнула пижаму и принялась дрожащими пальцами застегивать пуговицы. Она не заметила, что пропустила одну петлю, пока не дошла до верхней пуговицы. А заметив, закрыла лицо ладонями и горько вздохнула.

— Я уже очень давно ни с кем… не была… — не поднимая головы, прошептала она.

— Ну и что, Зои? У меня тоже давно никого не было, — быстро заверил ее Джонас.

— Нет, Джонас, ты не понял. Я ни с кем не была очень-очень давно.

— Зои, все это…

— С самой ранней юности, — по-прежнему пряча лицо в ладонях, продолжала она. — Уже почти двадцать лет.

Джонас решил, что ослышался. Одинокая женщина под сорок… к тому же такая привлекательная… Да у нее должен был быть целый сонм любовников!

— Ты шутишь, — со смешком выпалил он. Он вовсе не хотел смеяться, просто на него так подействовало ее невероятное признание. Яркая, самоуверенная, дерзкая Зои Холланд — и целых двадцать лет без мужчины? Невозможно поверить!

Зои так и продолжала стоять, закрыв лицо ладонями, и Джонас встревожился:

— Правда ведь шутишь?

Она убрала руки с лица. Джонас в шоке обнаружил, что глаза у нее покраснели и припухли. Потом Зои шмыгнула носом, и две крупные слезинки скатились по ее щекам. Его словно обухом по голове ударили. Он никогда не видел Зои плачущей — она была слишком сильной, слишком мужественной. Плачет! До этой секунды он был уверен, что она вообще на такое неспособна.

— Извини, док, но я совсем не шучу. У меня действительно столько времени не было мужчины. Я даже не уверена, что помню, как все это делается. Ужасно, да?

— Скорее не правдоподобно, если уж на то пошло.

Вот, опять он выпалил ответ, не подумав, и опять слишком поздно осознал свою ошибку.

Зои решительно кивнула и лихорадочно стерла следы слез с лица.

— Ну что ж, похоже, я все-таки была права в тот вечер, — безжизненным, холодным тоном произнесла она.

Просто поразительно, подумал Джонас, как быстро ей удается спрятать свои истинные чувства.

— Насчет чего ты была права?

— Насчет того, что ты такой же, как остальные мужчины.

Он покачал головой, но Зои снова повернулась к двери.

— Прошу прощения, но уже довольно поздно, а я за день устала. К Джули я загляну. Не волнуйся за нее. И за меня, кстати, тоже.

Легче сказать, чем сделать, думал Джонас, глядя ей вслед. Потому что чем больше он узнавал Зои Холланд, тем меньше понимал ее. Совершенно неожиданно самым важным в жизни для него стало узнать настоящую Зои — ту, которая приоткрывалась ему лишь на мгновение, чтобы снова уйти в свою раковину.

Две недели, в который раз повторил он. У него две недели, чтобы ее узнать.

А потом он вспомнил тот ее потерянный, затравленный, испуганный взгляд, вспомнил скатившиеся по ее щекам две слезинки и подумал, что сама Зои Холланд вряд ли знает, какая она.

Глава 7

Зои катила коляску Джули по Кингз-хайвей в Хаддонфилде, не переставая удивляться себе самой. Какого черта она сообщила Джона-су о том, сколько лет у нее не было мужчин? До сих пор этой ее тайны не знал никто — ни Купер, ни Сильвия, ни Ливи.

Ну, теперь этому пришел конец. Слухи в больнице передаются быстрее, чем факс. Не пройдет и недели, как каждый в «Ситон Дженерал» будет в курсе ее личной жизни. И тогда уж ей несдобровать. Она превратится в объект домогательств для всех мужчин. Любой наглец захочет стать первым, кто «раскрутит» Зои Холланд и заставит ее изменить свои взгляды на воздержание.