— Что?

Таня протянула ему трубку:

— Дочка звонит.

— А…

Он торопливо схватил трубку.

— Ляленька, солнышко, как ты? — зачастил он. — Да… Да, ремонт затеяли… Да… Очень хорошая… Да?.. Ну и ладно. Ну и хорошо, что хорошо… Привет этому прохиндею. Когда с Тимкой приедете? — Он прикрыл трубку ладонью и, наклонившись, спросил: — Когда закончим?

— Недели через две, — ответила Тамара Викторовна.

— Через три недели, — прокричал в трубку Кирилл Петрович. — Значит, жду.

Он отключил связь и широко улыбнулся.

— Я всегда говорил, что у меня самая лучшая дочь на свете.

Он вскочил на ноги и широким жестом обнял за плечи сидящую на стуле женщину.

— А мы тут, Татьянка, решили пожениться, — сказал он, улыбаясь во все щеки.

Тамара Викторовна с удивлением взглянула на него:

— С чего это ты вдруг?

— А что? — И тут же запел: — «Десять девок бросил я, девять бросили меня».

Его широкие ладони накрыли мягкие груди женщины.

— Да ну тебя, — кокетливо хихикнула та и хлопнула его по рукам. — Охальник.

— Кирилл Петрович, — напомнила о себе Таня, — мне надо вам пару слов сказать. С глазу на глаз.

— Я пойду, — приподнялась Тамара Викторовна.

— Впрочем, какие секреты? — остановила ее жестом Таня. — Я квартиру нашла, — сказала она. — Завтра перееду.

По довольным лицам влюбленных Таня поняла, что ее ложь принята с одобрением.

— А с работой у тебя как? — спросил Кирилл Петрович.

— Нормально… — Невольный вздох вылетел из ее груди. Пришлось добавить: — Пока не нашла.

— Ты, говорят, женский мастер, — вступила в разговор Тамара Викторовна. — Племяшка вчера звонила. Жаловалась, что заведующая рвет и мечет, в отпуск не отпускает… Кто-то у них там срочно замуж вышел.

— Почти как мы, — ухмыльнулся Кирилл Петрович.

— А где это? Как салон называется? — спросила Таня.

— Черт, — хлопнула себя по бокам Тамара Викторовна. — Не интересовалась никогда. А Люська ж меня на дому стрижет. Знаю, что на центральном проспекте где-то. Телефон мне она свой давала, но там столько цифр, все и не упомнишь. Значит, так… — Она снова хлопнула себя по широким бедрам. — Как Люська объявится, спрошу.


Но Таня решила не ждать. Утром следующего дня, как только открыла глаза, поняла — сегодня ее день. Уверенность к ней пришла просто так, безо всякой причины. Во сне она видела бабушку. Баба Софа пекла пирог. Сладкий пирог с джемом. Когда Таня проснулась, она еще ощущала во рту вкус сваренных в сахаре абрикосов.


— Заезжай к нам, — сказал Кирилл Петрович, когда Таня обняла его на прощание. Он выглядел растроганным.

— Я буду звонить, — бодро пообещала Таня, стараясь не замечать, как нахмурилась Тамара Викторовна. — Татьяне Кирилловне — привет. И спасибо вам.

— Тебе спасибочки, — ответил он, поглаживая руку своей будущей жены. — Честно скажу, не больно поверил, когда Максим сказал, что ты особенная. Что удачу приносишь…

— А я тут при чем? — удивилась Таня.

— Если б ты не надумала дурацкое окно помыть, сроду б на ремонт не сгоношился. И вот… — Он улыбнулся и чмокнул невесту в щеку. — На ловца и зверь бежит.

— Это кто тут зверь? — поинтересовалась Тамара Викторовна.

— Конечно, я, — усмехнулся он, поглаживая себя по круглому животу.

— Кстати, ты завтракал? — спросила женщина.

— Нет. Куды мне без тебя?

Тамара Викторовна самодовольно улыбнулась. Кирилл Петрович поспешил закрыть за Таней дверь.


Таня оставила вещи на вокзале и, взяв с собой только сумку с профессиональными инструментами, села в троллейбус. Выйдя на проспекте и прошагав метров сто, она увидела вывеску: черные буквы на зеркальном пластике.

— «Леди», — прочла Таня вслух. «Добрый знак», — подумала она и, сжав в кулак пальцы, взошла по обложенным кафелем ступеням, толкнула стеклянную дверь. Приветливо звякнули колокольчики, кулак сам по себе разжался.

На мягких кожаных диванах сидели две женщины, лениво листая журналы. Стены пестрели рекламными постерами «Л’Ореаль». Таня зашла в зал. В зале — четыре кресла. Работали два мастера. «И это хороший знак», — подумала она.

— Вы по записи? — выключив фен, спросила мастер с короткой стрижкой и высветленными прядями на челке. Ее светло-карие глаза глядели дружелюбно.

— Нет, — ответила Таня.

— Может, вас на завтра записать? Люда, у тебя есть место? — обернулась она к невысокой девушке с длинными, перехваченными резинкой светлыми волосами.

— Только на девять, — ответила та, продолжая выдавливать темную краску из тюбика.

— Мне вообще-то к заведующей, — сказала Таня.

— Проходите, — сказала внезапно возникшая за ее спиной высокая женщина, похожая на принцессу Диану. — Садитесь. — Она кивнула на кожаное кресло, а сама села за письменный стол.

— Я тут по делу… — начала Таня, не решаясь окунуться в низкое кресло.

— Садись, — еще раз сказала похожая на принцессу Диану женщина, на этот раз кивнув на стул, стоящий рядом с ее рабочим местом. — Слушаю.

— Мне очень нужна работа, — сказала Таня, отодвигая стул. — Очень.

— Что заканчивала?

— Годичные курсы.

— Есть рекомендации?

Таня села на стул, протянула сложенный вдвое документ. Пока заведующая разглядывала диплом, Таня изучала ее лицо. Вблизи она уже мало напоминала принцессу Диану — нос коротковат, губы — тоньше.

— Ксения Валерьевна тебя учила? — спросила заведующая.

— Да, — быстро ответила Таня.

— Хвалила?

— Да.

— Да? — Тщательно выщипанные брови взметнулись вверх. — Чтоб Ксения Валерьевна?.. Не верю!

— Один раз… за молодежную стрижку.

— Так-так-так… — покачала тщательно уложенной прической лже-Диана. — Значит, специалист по тинейджерам?

Таня кивнула. Тонкие губы заведующей еще больше сжались. Тане показалось, что она дала неправильный ответ, и поспешила добавить:

— Но не только. Я тут женщину уложила, она случайно к нам в салон заскочила. В тот же вечер она с мужчиной познакомилась… Говорит, я удачу принесла, — выпалила она и тут же пожалела об этом. Лже-принцесса мгновенно превратилась в Снежную королеву. — Это она так сказала… — попыталась оправдаться Таня.

Снежная королева, сцепив пальцы в замок, поинтересовалась:

— А чего с прежней работы ушла, раз, говоришь, на хорошем счету?

— Переехала.

— Приезжая?..

— Да. Но с жильем все нормально. Не беспокойтесь.

— Мне все равно…

Наступила короткая пауза. Таня скрестила пальцы. Наконец заведующая сказала:

— Я сама когда-то у Ксении Валерьевны училась. Если похвалила — знаю, есть за что. У нас тут вакансия освободилась… Замуж отдали Иринку. Кстати, ты замуж не собираешься?

— Нет, — вспыхнув, ответила Таня. — Я еще молодая, мне двадцать.

— Ну и ладно…

— Когда можешь приступить?

— Хоть сейчас.

— Хорошо. Иркиных клиентов — кто, конечно, согласится — возьмешь. И кто с улицы заскочит. Месяц — испытательный срок. Работаем мы на проценты. Пока тридцать, дальше — посмотрим. Девочки у нас неплохо получают. Мы на хорошем счету. Договор на следующей неделе подпишем. Бухгалтер у меня в отгулах.


К концу смены Таня обслужила четырех клиенток. Четыре стрижки, две покраски, причем одна сложная: нужно было добиться имитации солнечного отсвета на длинных, с большим количеством седины, волосах. Клиентка осталась довольна и даже сверх расценок накинула сотню.

Таня присела в кресло, вытянула уставшие за день ноги.

— Считай, прошла крещение боем, — сказала кареглазая женщина, которая работала за соседним креслом. — Эта мымра поочередно над нами всеми поиздевалась. Ирка от нее аж ревела. И что это с ней нынче? Только зря ты чаевые берешь. У нас не положено.

— Учту. Кстати, меня зовут Таня.

— Меня — Марина, — отозвалась кареглазая.

— Меня — Люда, — кивнула блондинка. — Марин, ты куда сейчас?

— Славка ждет. А ты?

— Домой. Отец с мамой — на даче. Виталька — в командировке.

— Не знаете, здесь в гостиницах дорого? — робко спросила Таня.

— А ты что, бездомная? — удивилась Люда.

Таня кивнула.

— У меня соседка комнату студенткам сдает. Сейчас — лето. Может, пустит. Пойдем.


Примерно через час Таня познакомилась с квартирной хозяйкой, а через два — уже вселилась в крошечную комнату, где стояли кушетка, письменный стол и платяной шкаф. Вся мебель была старой, но в комнате было чисто.

Первые два пункта своего плана Таня выполнила. Осталось позвонить домой.

В субботу Таня зашла в здание узла электронной связи. Пять рвущих душу гудков — и…

— Алло… выдохнула Таня. Сердце громко стучало в груди. Пальцы побелели от напряжения.

— Кто это? — спросила трубка хриплым голосом.

— Мам, это я, Таня…

— Здррррасте… — хохотнула мать, — объявилась, не запылилась.

— Я… Мне… Как ты?

— Нормально. Уволилась.

— А как… Олег Никанорыч?

— Нормально, злится. Мы тут перестановку сделали. Твой диван выкинули, новый купили. Теперь как перепьет — спит один. У нас спальня теперь в маленькой, туда кровать переставили. Новый диван — в большой.

— А мои вещи?

— В шкаф сунула. Всякое старье повыкидывала.

— А… а… мишки мои где?

— В п… — выругалась мать. — Конечно, в мусорку отправила.

Тане стало до слез обидно.

— Не смей ничего трогать! — вскрикнула она.

— Поздняк метаться, — проскрипела мать. — Ты когда за вещичками?