— А тебе не больно?

Она покачала головой.

— Доктор находит, что это здоровый, активный плод. Я ему верю. — Себастьян покраснел, и она усмехнулась. — Только не говори, что ты смущен.

— Если хочешь знать, я чувствую себя распутником.

— Почему?

— Ты ждешь ребенка! Ты в затруднительном положении, а я думаю лишь о том, как уложить тебя в постель.

— Правда?

— Боже, Элинор, моя страсть к тебе за все это время не уменьшилась. — В доказательство Себастьян распахнул халат, и теперь покраснела она.

Себастьян явно ждал ответа, хочет ли она его. Элинор молчала. Да, приятно, что он до сих пор находит ее привлекательной, но готова ли она принять его как любовника? Готова ли доверять ему?

Она же вышла за него. Теперь пути назад отрезаны.

— Ты говорил мне, что уважаешь брачные клятвы верности, — напомнила Элинор.

— Конечно.

— Если даже у нас очень, очень долго не будет плотских отношений. Может, никогда. Это тебя не смутит?

— Я останусь верным одной тебе. Ни разу в жизни не заставлял женщину лечь в мою постель. И тем более не сделаю этого с собственной женой, которую уважаю превыше всего.

Хороший ответ, главное, искренний заставил Элинор поверить.

— Мое желание не столь заметно, как твое, но я хочу тебя с не меньшей страстью. Насилия не потребуется.

Он заключил ее в объятия и держал, восстанавливая их эмоциональную связь. Элинор не хотела вспоминать о прошлых страданиях или думать о том, какой уязвимой она станет, если откроет ему свое сердце.

Казалось, время остановилось, пока они вновь обретали друг друга в продолжительных страстных поцелуях. Он гладил ее спину, и она приникла к нему, греясь в этой близости.

Себастьян осторожно снял с нее халат и ночную сорочку.

— Господи, Элинор, ты очень красивая.

Она зарделась от его вопиющей лести, но в этот момент действительно почувствовала себя красивой и желанной. Все больше расслабляясь, пока он целовал ей грудь, она дрожала от нетерпения.

— В постели нам будет намного удобнее, — пробормотал Себастьян.

Он тут же отнес ее на кровать, быстро разделся сам и лег сверху.

— Пожалуйста, Себастьян, — простонала она. — Я хочу тебя.

— Желание леди закон.

Элинор задохнулась, когда он заполнил ее, и обхватила его ногами, заставляя войти глубже. Он удовлетворенно вздохнул и начал двигаться. Сначала медленно, ища наиболее выгодное для нее положение, затем все быстрее, резче и глубже, пока она не закричала.

Себастьян остановился, дав ей возможность прийти в себя, потом снова начал двигаться. Она стонала от удовольствия, вцепившись в простыню, чтобы не соскользнуть с кровати. Она чувствовала, что он уже на грани экстаза, и сжала внутренние мышцы, помогая ему получить облегчение.

Когда спазмы утихли, Себастьян тяжело опустился, положив голову ей на плечо, и она после некоторого колебания обняла его.

— Я тебя не давлю? — сонным голосом спросил он.

— Немного.

Услышав это признание, он вскочил.

— Почему ты не сказала раньше? Я был слишком груб? Тебе больно?

Элинор подняла бровь.

— Со мной все в порядке. Незачем так паниковать.

Себастьян внимательно изучал ее, желая убедиться, что она не пострадала от их занятия любовью. Выражение не страдальческое, дыхание ровное, глаза ясные. Успокоившись, он лег рядом, и Элинор накрыла их обоих стеганым одеялом.

— Спокойной ночи, — сказал он, надеясь, что она повернется к нему.

— И тебе тоже.

К его разочарованию, она повернулась на другой бок и вскоре заснула. Себастьян подождал несколько минут, убедился, что она спит, и обнял ее. Было так приятно прижимать Элинор к себе, чувствовать ее тепло, слушать ее глубокое, ровное дыхание, смотреть, как она спит. Не надо больше тревожиться и сомневаться, думать, где она, что делает.

Постепенно Себастьян начал расслабляться, несчастья, которые преследовали его последние несколько месяцев, отступили, блеснул луч надежды. Он поцеловал ее висок и прошептал:

— Я люблю тебя, Элинор.

Он впервые сказал это вслух. И хотя она его не слышала, признание выражало то, что происходило у него в сердце. Неплохое начало, учитывая прошлое, которое они вообще могли бы не преодолеть. Но Себастьян решил попытаться и, более того, преуспел в своем намерении.


На следующее утро они продолжили путешествие на север, а тетя Джейн предпочла вернуться в Бат. К облегчению Себастьяна, который не горел желанием иметь рядом критически настроенного свидетеля. Ему и без того нелегко восстанавливать отношения с Элинор.

Где позволяла ширина дороги, он пытался ехать на уровне окна наемного экипажа, в котором сидела Элинор. Иногда она опускала стекло, и они могли обменяться несколькими словами, но обстановка вряд ли способствовала беседе по душам.

Когда они вечером останавливались на ночлег, между ними возникало ощутимое напряжение. Поэтому, не рассчитывая, что Элинор пригласит его в свою постель, он требовал, чтобы в их номере была гостиная.

К счастью, она ему не понадобилась. Все ночи он провел, занимаясь любовью с женой, пытаясь восстановить связь между ними. Порой они были очень близки, но потом Элинор вдруг ускользала, тщательно скрывая от него какуюто часть себя.

Тем не менее Себастьян продолжал убеждать себя, что это неплохое начало, что отношения с женой улучшаются, что ее отчужденность со временем исчезнет.

На четвертый день их путешествие закончилось. Когда экипаж проехал через высокие железные ворота, Элинор удивленно охнула. Перед ними высился дворец эпохи Генриха VIII, со множеством труб, плоскими крышами и несметным числом комнат. Зубчатые башни по углам завершали романтический каменный фасад. Но когда они подъехали ближе, стала очевидной полная запущенность поместья — от заросшей травой подъездной дороги до покрытых вековой грязью ромбовидных оконных стекол.

— Слуги знают о нашем приезде? — спросила Элинор.

— Им было послано сообщение, — нахмурился Себастьян. Не такой встречи он хотел для жены в их новом доме.

Положение не изменилось, когда экипаж остановился перед безлюдным входом. Спешившись и отдав поводья одному из верховых, сопровождавших экипаж, Себастьян помог Элинор выбраться наружу. Пока он думал, не постучать ли ему в массивную дубовую дверь, та вдруг открылась, и вышла маленькая седовласая женщина.

— Добрый день. — В глазах у нее мелькнуло любопытство.

— Здравствуйте. Вы миссис Эллис, полагаю? — Себастьян был рад, что вспомнил имя экономки. Оно упоминалось в какихто бумагах о поместье, которые прислал ему стряпчий.

— Я миссис Эллис. А вы, должно быть, новый граф. — Она сделала небрежный реверанс. — Сожалею, что не могу вас достойно встретить, но постараюсь.

— Вы здесь одна? — спросил Себастьян.

— Почти. У нас много лет не хватает персонала. Граф всегда заявлял, что глупо платить слугам, раз он здесь не живет. Хотя и тем, кого наняли, редко давали хорошую плату. Как вы можете видеть, это очень большой дом. Я прилагаю все усилия, но без помощи очень трудно. — Она пожала плечами.

— Ваши усилия не слишком впечатляющи, миссис Эллис, — сухо заметил Себастьян.

— Но я уверена, все изменится с появлением опытного персонала, — вмешалась Элинор. — Рада с вами познакомиться. Я леди Тинсдейл.

— Я не была информирована, что прибудет графиня, — чопорно сообщила экономка. — Резиденция едва ли годится для проживания джентльмена. И определенно не подходит леди, особенно в вашем деликатном положении.

— Не беспокойтесь, миссис Эллис. Я намного сильнее, чем выгляжу.

Элинор взяла мужа под руку. Себастьян улыбнулся, радуясь, что она рядом.

— Мы хотим, чтобы в гостиную немедленно подали чай, а затем мы осмотрим дом, — властно произнес он. — Позаботьтесь об этом, миссис Эллис.

Когда они вошли в холл, он почувствовал, как пальцы жены стиснули его локоть.

— Возьми себя в руки, — прошептала она. — Я уверена, что миссис Эллис не ожидала, что мы нагрянем так скоро.

Элинор оказалась права. Лепнина, украшавшая старинный холл, заросла паутиной. Краски выцвели в тех местах, где раньше висели картины или гобелены. Запущенность лишь возросла, когда они прошли через несколько скудно обставленных комнат, прежде чем войти в гостиную с ощутимым запахом плесени.

Там были видны следы поспешной уборки, но серебро осталось нечищеным, ковер грязным, камин не горел. Чтобы избавиться от неприятного запаха, Себастьян раздвинул бархатные портьеры, взметнув облако пыли. Элинор чихнула.

— Уволим миссис Эллис, когда она вернется? — процедил он, подавая жене носовой платок.

— Нет. Давай посмотрим, как быстро она сможет исправиться. — Элинор вытерла слезящиеся глаза. — Наверняка граф был нерадивым, безответственным хозяином. Невозможно вести такое огромное хозяйство без хорошо обученного и хорошо оплачиваемого персонала. Я уверена, что демонстрация устроена, чтобы ты это почувствовал и осознал.

— И весьма наглядно, — ответил Себастьян.

Прибыл чай, доставленный молодым человеком с робкой улыбкой. Элинор приступила к обязанностям хозяйки, наливая мужу чай и подавая ему тарелку. Несмотря на голод после путешествия, Себастьян не сразу откусил пирог, опасаясь, что миссис Эллис могла зайти слишком далеко в своем крестовом походе и сделать чтонибудь с едой.

— Пироги и сандвичи великолепны, — сказала Элинор. — Но я всетаки ждала, когда ты их попробуешь.

— Ты всегда была умной женщиной, — засмеялся Себастьян.

— Я подумала, что разнокалиберный фарфор — тонкий намек.

— Вкупе с обтрепанными салфетками, — подтвердил Себастьян, бросая свою на низкий столик.