Он был неотразим. И все в нем было непростительно.

Закончилась первая часть, оставив Джоанну удрученной, а розы Сары — увядающими в вазе.

Сэм все еще молчал. Интуиция подсказывала ему, что все было неплохо. Это было куда больше, чем неплохо. Все было на своих местах, как исполнение, так и атмосфера — эти два двусмысленных понятия, которые с первого раза пленили его воображение и честолюбие. Но ему хотелось услышать это из уст Джоанны.

Сэм встал и переместился на подлокотник ее кресла. Джоанна, его Джоанна, все еще хмурясь, глядела на экран.

—Как он мог с ней так поступить?! — воскликнула она. — Как он мог ее так использовать?

Сэм выждал момент и осторожно ответил:

—Такова его натура. Он иначе не может.

—Но ведь она доверяет ему! Знает, что он лжет и обманывает ее, и все равно доверяет. А он...

—Что?

—Он ублюдок, но... Черт возьми, а в нем есть нечто неотразимое, привлекательное! Так и хочется поверить, что он может измениться, что Сара могла бы изменить его! — Растроганная Джоанна нерешительно взглянула на Сэма. — Чему ты улыбаешься?

—Получилось! — Он схватил ее в охапку и поцеловал. — Получилось, Джоанна!

Она отодвинулась, чтобы перевести дух.

—Я не сказала ни слова о том, что считаю твою игру замечательной!

—Ты только что это сказала! — Он снова поцеловал ее, затем принялся стягивать с нее рубашку.

—Сэм...

—Я вдруг почувствовал, как меня переполют энергия — просто невероятная энергия. Позволь показать тебе. — Он упал обратно в кресло, увлекая за собой Джоанну.

—Подожди минутку. — Она рассмеялась, когда его руки начали исследовать ее, застонала. — Сэм, дай мне одну минуту!

—Я могу ждать тебя часами! Долгими-долгими часами!

—Сэм! — Она снова рассмеялась и, слегка оттолкнув его, удержала на расстоянии. — Я хочу с тобой поговорить.

—Это надолго? — Он возился, пытаясь развязать поясок ее слаксов.

—Нет. — Джоанна взяла в ладони его лицо, чтобы он остановился. — Я хочу сказать тебе, какой ты на самом деле исключительный. Однажды я притворилась, что не слежу за твоими фильмами, но это было не так. И сегодня ты был прекрасен, как никогда!

—Спасибо! Мне очень важно услышать это от тебя.

Она глубоко вдохнула, с трудом поднимаясь с кресла.

—Ты много вложил в эту роль.

Куда же она клонит? Сэм не был уверен, что ему понравится направление беседы, но все же решил дать Джоанне развить свою мысль.

—Если этого не делать, грош цена тогда роли. Любой.

Да, грош цена.

—Я... а я почти забыла, кто ты. Эти последние несколько недель здесь и на ранчо я совсем не чувствовала, что рядом со мной Сэм Уивер, чье имя большими буквами сверкает со всех реклам!

Сэм, озадаченный, тоже поднялся с места.

—Джоанна, ты же не будешь говорить мне, что актеры тебя пугают. Ты всю жизнь имеешь с ними дело.

—Всю жизнь, — проговорила она. Ей не хотелось его любить. Ей не хотелось любить никого, особенно актеров, кинозвезд, тех, чье имя у всех на слуху. Беда была в том, что с ней это уже произошло. — Дело не в том, что они меня пугают, а в том, что я очень легко забыла, что ты не просто человек, которого я встретила и которым увлеклась!

—Увлеклась, — повторил он, вырвав из фразы последнее слово. — Что ж, прогресс налицо! — Сэм взял ее за плечи. То, как спокойно он это произнес, было обманчивым, заставляя ее забыть, как быстро он может вспыхнуть. — Я, черт возьми, не знаю, о чем ты говоришь, но мы мигом разберемся. Сейчас же посмотри мне в глаза! Нет, ты смотри на меня, Джоанна, — повторил он, слегка встряхнув ее. — И скажи, что любишь меня!

—Я никогда не говорила...

—Никто лучше меня не знает, что ты говорила, а что — нет! — Он крепко прижал ее к себе, заставляя смотреть ему в глаза. — Я хочу это услышать сейчас! Какое имеет значение, как именно я зарабатываю себе на жизнь, что говорят критики или во сколько меня оценивают в билетных кассах? Ты любишь меня?

Она хотела покачать головой, однако попросту не смогла ею пошевелить. Как можно лгать его взглядом и его прикосновениями? Джоанна глубоко вдохнула и уверенным голосом произнесла:

—Да.

Сэм был несказанно рад услышать это, но Хотел настоящего признания в любви!

—Что «да»? — спросил он.

—Да, я люблю тебя.

Он еще долго смотрел на нее. Джоанна слегка вздрагивала, и он, склонив голову, коснулся ее лба губами. Он не понимал, почему ей так трудно было сказать эти слова.

Сэм был намерен это выяснить. Но не сейчас.

—Это должно многое упростить.

—Нет, — пробормотала она. — Это ничего не меняет.

—Мы об этом поговорим. Давай сядем.

Джоанна кивнула. Она знала: надо что-то говорить, но что именно, не знала. Стараясь заполнить неловкую паузу, она направилась к входной двери, чтобы запереть ее на ночь. И тут она услышала экстренное сообщение в вечерних новостях.

«Как сообщают источники, сегодня вечером известный продюсер Карл У. Паттерсон перенес сердечный приступ. В особняк на Беверли-Хиллз, где он проживает со своей невестой Тони ДюМонд, были вызваны врачи скорой помощи. В настоящее время его состояние остается критическим».

—Джоанна! — Сэм положил руку ей на плечо. Услышав это известие, она не вскрикнула и не охнула. Глаза ее оставались сухими. Она просто остановилась на ходу как вкопанная. — Бери сумочку! Я довезу тебя до больницы!

—Что?

—Я довезу тебя. — Он выключил телевизор и сам взял ее сумку. — Пойдем!

Она только кивнула и покорно пошла за ним.

Никто не позвонил ей. Странность этого обстоятельства поразила Сэма, когда они поднимались в лифте в кардиологическое отделение. С ее отцом случился сердечный приступ, а ее никто об этом не известил!

Сэм вспомнил, как год назад, промозглой поздней осенью, когда его мать, поскользнувшись на льду, сломала лодыжку, он получил сразу три звонка. Один — от сестры, другой — от отца, третий — от матери, которая сообщила, что папа с сестрой — паникеры, каких поискать! Тем не менее травма матери взволновала его настолько, что он быстро перестроил свой график так, чтобы иметь возможность тут же вылететь на восток. У него в запасе было всего тридцать шесть часов, однако этого времени хватило, чтобы повидать маму, расписаться на ее гипсе и успокоить свою душу.

А сломанную лодыжку нельзя даже сравнивать с сердечным приступом. Джоанна — единственный ребенок Паттерсона, а ей приходится узнавать о болезни отца из одиннадцатичасовых новостей! Даже если они не близкие друг другу люди, все равно они — семья. По мнению Сэма, кризисные ситуации заставляют семьи сплачиваться.

Она молчала с тех пор, как они выехали из дому. Он старался успокоить ее, предложить поддержку, вселить надежду, но Джоанна не отвечала. Казалось, будто она шагает механически, бледная, ошарашенная, словно на автопилоте, который без труда включается, когда это необходимо.

Сэм видел, как она приблизилась к сестринскому посту. Руки не дрожали, а голос, когда она заговорила, оказался спокойным и ровным.

—Сегодня вечером к вам поступил Карл Паттерсон. Внизу мне сказали, что он в блоке интенсивной терапии.

Медсестра, пышущая здоровьем женщина лет сорока пяти, привыкшая к ночным сменам, едва подняла взгляд на Джоанну.

—Извините, мы не даем сведений о пациентах.

—Он мой отец, — прямо сказала Джоанна.

Медсестра взглянула на нее. Журналисты и просто любопытствующие всегда используют всевозможные уловки, лишь бы выманить информацию о знаменитостях. Сегодня вечером уже пришлось нескольких обескуражить. Женщина по другую сторону стойки не походила на журналистку (медсестра гордилась своим умением безошибочно определять их), но ее не предупредили, что к Паттерсону может прийти кто-то из родственников.

Почувствовав ее сомнение, Джоанна достала из сумочки бумажник, а оттуда — удостоверение.

—Если возможно, я хотела бы увидеть его и поговорить с его врачом.

В душе медсестры шевельнулось сочувствие. Она перевела взгляд на Сэма и уставилась на него. Конечно, она его узнала, но даже несмотря на то, что после встречи с ним лицом к лицу ей теперь будет о чем рассказать мужу за завтраком, эта встреча ее не сильно впечатлила. Все-таки она, вот уже двадцать лет работая медицинской сестрой в Беверли-Хиллз, повидала немало звезд, зачастую в обнаженном виде, больных и несчастных. Однако она вспомнила, что где-то читала, будто у Сэма Уивера роман с дочерью Карла Паттерсона.

—Я буду рада позвать к вам доктора, мисс Паттерсон. Там по коридору и налево у нас приемная. Мисс ДюМонд уже там.

—Спасибо. — Джоанна обернулась и направилась по коридору, отказываясь думать о том, что будет дальше, и о тех действиях, которые потом придется предпринимать. Она услышала тихо, почти украдкой прозвеневший звонок, а затем приглушенный звук чьих-то шагов в туфлях на каучуковой подошве.

Паники теперь не было; первый приступ паники обрушился на нее, едва она услышала сообщение в новостях. Теперь ему на смену пришло понимание, что надо взять себя в руки и делать то, что надо делать. Джоанна привыкла справляться с такими вещами в одиночку.

—Сэм, я понятия не имею, сколько времени это займет. Ехал бы ты домой. Когда освобожусь, я возьму такси.

—Не глупи, — только и ответил он.

Этого было достаточно, более чем достаточно, чтобы у нее замерло дыхание. Ей захотелось повернуться к нему и прижаться к его груди. Хотелось просто оказаться в его объятиях и переложить на его плечи все предстоящие тягостные дела. Но вместо этого она направилась в приемную.

—Сэм! — Из глаз Тони, и без того влажных, брызнули слезы. Она вскочила со стула и бросилась в его объятия. — Ой, Сэм, как я рада, что ты здесь! Я так испугалась! Это такой кошмар! Я просто извелась от волнения, Сэм! Я не знаю, что делать, если Карла не станет.