Я хочу его член внутри, но его широкий язык врывается в мою киску, раскрывая мои стеночки для

себя. Мои мышцы сокращаются и скручиваются последствием моего освобождения. Его обе ладони

скользят под мою попку, слегка приподнимая меня со столешницы предоставляя ему более глубокое

проникновение своим языком.

– Я не могу. Не так быстро, – стону я, но мои бедра дергаются, умоляя об обратном.

Отпустив мою задницу, он позволяет моим ногам упасть с его плеч, чтобы встать между ними. Этот

островок идеальной высоты для его члена, выровнявшегося с моей киской. Один быстрый толчок, и

он окажется во мне по самые яйца, но он не совершает ни одного движения, чтобы проникнуть в

меня.

– Я же говорил тебе, что ты умеешь готовить. Лучший завтрак, который у меня был. Я планирую

завтракать здесь каждое утро, – сообщает он и начинает тереться головкой своего члена по моему

клитору, туда и обратно. – Хотя это означает, что мне, наверное, стоит переехать сюда. В таком

случае я получу «киску прямо в постель». Я могу просто просыпаться по утрам с тобой, сидящей на

моем лице.

Мое тело вздрагивает в ответ. Не совсем уверена, это из–за того, что подразумевали его слова или из–

за клитора, все еще чувствительного, после моего последнего оргазма, но я знаю, что он заставит меня

ответить. Именно так он добивается от меня того, что хочет. Не уверена, почему это так важно, но он

здесь каждую ночь и без приглашения. Он даже украл ключи. Этот мужчина спит ночью поверх меня,

как будто я сбегу от него или что–то в этом роде.

Я постоянно делаю вид, что мне плевать, но, правда в том, что я люблю это. Как я могу не любить

этого прекрасного мужчину, ведущего себя так, будто я его воздух?

– Что если я захочу завтрак в постель? – возражаю я.

– Тогда я буду поедать твою киску, пока ты не отключишься, а когда ты очнешься, он уже будет

готов. Чертовски идеально для меня, – самодовольно заявляет он, как будто все уже решено, и я

уверена, что он верит в это. Могу поспорить, что к концу дня половина его барахла окажется здесь. Я

буду ныть, что оно занимает мое пространство, и тогда он, наверняка, трахнет меня на нем, чтобы

показать насколько оно функционально.

Улыбаюсь, с нетерпением ожидая схватки. Наклонившись вниз ко мне, он целует улыбку на моем

лице, а я потираюсь своей киской об его член. Его тело становится ближе, пока мы не оказываемся

нос к носу. Его рука смещается между нами, вынуждая меня ахнуть, когда его палец исследует мою

киску.

Он падает лицом в уголок моей шеи, где лижет за моим ухом, пока мазки не превращаются в поцелуи

с открытом ртом. Часть меня хочет, чтобы он оставил там метку, но вторая – не хочет выслушивать

всякую хрень от парней насчет этого. Это напоминает мне о том, насколько мы разные. Только на

прошлой неделе он умолял меня оставить небольшие отметины по всему его телу, и я без вопросов

сделала это.

Его пальцы растирают влагу на моем клиторе, выводя небольшие круги.

– Блять, ты так хорошо пахнешь. Я только что вылизывал твою киску и хочу снова. Я хочу, чтобы

твой запах отпечатался на мне.

Он сменяет свои пальцы головкой члена, потираясь туда и обратно, вырывая из меня стон. Звуки

выливаются из меня безостановочно.

Он не входит в меня, просто трется головкой члена туда–обратно, вынуждая истекать от желания.

– Кончи для меня, Макензи.

Мои бедра сжимаются, и я делаю так, как он требует, тихо вскрикнув. Мой оргазм обрушивается

быстро и сильно, и удовольствие разрывает меня.

Его тело каменеет надо мной, и теплая влага растекается по моей киске. Он стонет в мое ухо, продолжая забрызгивать меня и не только киску, но и бедра.

Поднявшись, он пробегается пальцами по сперме, которую он оставил на мне.

– Именно так я помечу тебя, – говорит он, втирая сперму по всей моей киске и вниз к моей заднице.

Вернув мои трусики на место, он добавляет. – Ты теперь весь день будешь немного пахнуть мой. Как

напоминание, что ты – моя.

Натянув свои боксеры обратно на полуопавший член, он тянет меня в вертикальное положение на

островке, все еще оставаясь между моих ног.

– Возможно, однажды ты пометишь меня в ответ, – говорит он, хватаясь за цепочку моих жетонов и

притягивая меня для поцелуя. Я знаю, что он говорит не о засосах или царапинах, которые я оставляю

на нем. Он говорит о моих жетонах.

Он спросил меня о клубе однажды, и я рассказала ему, что только членам или старухам позволен

вход. Никаких сладких попок, или в его случает сладких членов. Он не был слишком обрадован тем,

что его классифицировали, как «сладкий член» и будет оставаться таким, пока я не дам ему свой

жетон. Теперь же он постоянно разглядывает их.

Я больше всего хотела бы отдать их ему, но я не знаю, как долго буду рядом. Мои братья поначалу

сопротивлялись, когда поняли, что это больше ни какая–то игра или мои попытки узнать, что

известно федералам. Презу, похоже, понравилась идея того, чтобы держать его при себе, но мне

кажется, что это для его личной выгоды. Кто бы не захотел федерала на своей стороне? И кто знает,

как они все отреагируют, когда увидят мои жетоны на его шее. Трахаться с ним – одно, а впустить его

в клуб – совершенно другое.

Пока с Пятеркой Тузов все тихо, а оружие все еще не обнаружено, и все может измениться в любой

момент, а я могу умчаться из города ни с чем, кроме оставшихся мне воспоминаний о Винсенте, я

хочу получить все, что смогу от него. Эта мысль вынуждает меня углубить поцелуй.

Мне нравится, как он целует. Он всегда овладевает и доминирует над моим ртом. Его язык двигается

вдоль моего так же, как он двигается, когда глубоко зарывается внутри меня.

Пиканье моего телефона вырывает меня их дымки.

– Нет, – произносит он в мой рот, не желая, чтобы я отстранялась. Затем оживает и его телефон.

– Блять, – ворчит он, отстраняясь от меня. Несколько мгновений спустя он протягивает мне мой

телефон и отвечает на свой.

– Касано, – произносит он, и я вижу, как его лицо становится серьезней. Он разворачивается и

покидает кухню.

Провожу пальцами по своему, чтобы разблокировать его, вижу сообщение, и мой мир

переворачивается с ног на голову.

През: ПП

Теперь я понимаю, почему он перенес свой разговор в другую комнату, он насчет оружия. През не

отправляет предупреждение «ПП» если все не становится плохо… «Полный Писец». Дальше некуда.

Похоже, все моменты, которые я пыталась накопить, дошли до своего предела.

Забавно, что мой отец забирает еще одного человека, которого я люблю, даже из могилы. И вот тогда

до меня доходит. Я безумно, целиком и полностью влюблена в Винсента. До меня доходит, что

первой моей мыслью было не то, что придется покинуть клуб, а что придется оставить его.

Этого мужчину, который стал всем, чего я когда–либо хотела. Он очень доминирующий, но не

пытается контролировать или изменить меня. Он позволяет мне быть собой и обволакивает меня, а

теперь я потеряю его. С моей стороны будет эгоистично просить его уехать со мной. Он любит свою

семью, так же сильно, как и я свой клуб, и я знаю это по тому, как много он рассказывает о них, давит

на меня, чтобы я познакомилась с ними, и я понимаю, что его будет разрывать пополам, оставив его

жизнь позади. Они занимают большую часть его. По началу я думала, что ему названивают какие–то

случайные женщины, но вскоре поняла, что у него есть стайка любопытных сестер. Просто глупо для

меня даже думать, что он всех их оставит. Насколько я понимаю, он может попытаться помешать

моему побегу, утащив меня в участок. Нет, он не станет этого делать, но может попытаться вынудить

меня остаться, попросить бороться. Здесь не с чем бороться. Я убила собственного отца и сейчас

впервые ощущаю щепотку сожаления насчет этого. Не потому, что мне горько от того, что я сделала,

а из–за того, чего мне это стоит.

Я слышу, как он приближается по коридору, и пытаюсь сдерживать свое лицо.

– Детка, мне нужно уйти, – говорит он, притягивая меня в свои объятия. – Ты поедешь на полигон?

– Мда, они заканчивают с ремонтом всех повреждений, которые были нанесены стене за сегодня. Я

буду счастлива, когда весь этот бардак закончится, – отвечаю я, наполовину желая, чтобы он дал мне

хоть что–то. Я знаю, что он работает над делом. Он уже освободил наш клуб от причастности к

убийству, где обнаружили мое оружие, но пистолет, которым я убила, все еще не найден.

– Я рад, что ты привела в порядок свой полигон. Я знаю, как много он значит для тебя.

– Ты значишь больше, – позволяю своим эмоциям взять надо мной. Наверное, это последний раз,

когда я вижу его.

– Это так? – улыбка играет на его губах.

– Ага, – отвечаю я, стягивая свои жетоны с шеи.

Склонившись вниз, он позволяет мне опустить их через свою голову, роняя на его обнаженную грудь.

– Должен сказать, детка, что на мне они смотрятся лучше, – из меня вырывается отрывистый смех,

оставляя за собой жжение. Кто ж знал, что смех может оставлять за собой ощущение вырванного

сердца? Но думаю, когда ты понимаешь, что это последний раз с тем, кого ты любишь, он отдает

горечью.

Не могу сдержаться и улыбаюсь на его самодовольное выражение лица. Это одна из причин, почему я