включая и своих братьев. Ее шрамы теперь мои. Я не хочу вставать между ней и клубом, но и просто

хочу быть настолько же важным. Я хочу стать ее второй половиной, если она найдет место для меня в

себе и в клубе. Сегодня она показала мне, насколько уязвимой может быть, а встреча с ее семьей –

огромный шаг. Это мой шанс показать им, что Макензи значит для меня, и какое место я хочу занять

в ее жизни. Я понимаю, что это важный шаг для нее, поэтому обнимаю ее чуточку крепче, когда мы

подъезжаем к воротам.

Клуб совсем не такой, как я ожидал. Я представлял землю, лишенную травы, которая окружала бы

какой–то склад. Я ожидал проволочного ограждения и дэт–металла, орущего из раздолбанной

колонки. Я покрутился пару раз, но не многое было видно с улицы. От кирпичного, глухого забора,

окружающего вход, создается впечатление, что что–то на подобии особняка покажется перед нами.

Когда Макензи подъезжает ближе, она вводит пароль на клавиатуре, и двойные, железные ворота

раскрываются.

Мы проезжаем по дорожке, обсаженной по бокам деревьями, около полумили. Я понимаю, что это

старая ферма, преобразованная в их клубный дом, и да я впечатлен. И будто читая мои мысли,

Макензи начинает рассказывать о месте, по которому мы едем.

– През, прости, семья Лукаса долгое время владела этой фермой. Когда он ушел с военно–морской

службы, он превратил это место в то, каким оно стало сегодня. На восточной части собственности

есть полный гараж с публичным входом. Но, чтобы зайти дальше него тебе понадобится пароль,

поэтому мы остаемся защищенными за стенами. Кирпичный забор построен только в передней части

собственности, остальная часть – десятиметровый стальной забор с колючей проволокой. Никогда не

вредно быть осторожным. На западной части – стрельбище, но мы проедем мимо него и для начала я

покажу тебе клубный дом. Всего здесь около двухсот акров, но большая их часть – леса, и она

неразвита. Несколько из наших парней любят затеряться на несколько недель, и там есть несколько

небольших домиков. Здесь достаточно живности для охоты и есть озеро с большим количеством

рыбы, на случай если кому–то захочется задержаться на большее, чем парочку недель.

Мы подъезжаем к главному дому, и он просто огромен. Он похож на старый фермерский дом, но со

стороны можно сказать, что он был модернизирован в течение нескольких лет. Парочка байков

припаркованы перед входом, и недалеко ходят несколько парней. Макензи не останавливается для

приветствия, всего лишь приподнимает подбородок в сторону одного здорового парня, а он кивает

своей головой в сторону стрельбища.

– Это же был Лукас, да? – спрашиваю я, пока мы направляемся в сторону полигона. Я видел

несколько его снимков, когда раскапывал информацию, но, похоже, он стал еще больше после

отставки из ВМФ.

– Угу. Уверена, что он присоединится к нам через секунду, – отвечает она, но кажется не в восторге

от этого.

Когда мы добираемся до стрельбища, и я замечаю часть забора, которая выглядит, будто была

повреждена. Около ста метров нового ограждения были недавно возведены, а земля выжжена в том

месте, где, должно быть, произошел взрыв. Полигон представляет собой большое кирпичное

строение, и я вижу, что та часть, что к нам лицом, свежее, чем остальное.

– Они отсюда зашли?

– Да. Долбанные ублюдки, – произносит она, и я слышу злость и боль в ее голосе. Она слезает с

байка, и я вслед за ней. Мы стоим так где–то секунду, а затем я слышу рокот приближающихся

мотоциклов. Я оглядываюсь и вижу еще три байка направляющих в нашу сторону.

– Круто, он друзей прихватил, – ворчит она, и я слышу, как сочится сарказмом ее голос.

Лукас паркуется, а следом и еще двое парней. Они все спрыгивают со своих мотоциклов и подходят к

нам. Я всех их знаю по делу Макензи, и уверен, что и они меня тоже знают.

– Винсент Касано, федеральный агент, – произносит вместо приветствия Лукас, подтверждая, что он

знает меня, и чем я занимаюсь.

Я принимаю решение выложить все карты на стол и рассказать всю информацию, которую я знаю.

– Лукас Хьюстон. Президент клуба «Призрачные Всадники», Канзас–Сити, Миссури, – перевожу

взгляд правее от него, на следующего в его команде. – Эйб Таннер, по прозвищу Дикарь, Вице–

Президент, – а затем влево. – Нокс Робертсон, так же известный как Скрайб, клубный казначей и

неофициальный клубный хакер.

Лукас одаряет меня улыбкой и кивает в ответ.

– Похоже, мы уже все очень хорошо знакомы, Каспер, – произносит он и переводит взгляд на

Макензи.

– Я привезла его сегодня пострелять и познакомиться с вами, парни. Подумываю, подержать его

поблизости чуток.

Протягиваю руку и вцепляюсь в ее запястье. Это не собственнический жест, а жест единства. Я хочу,

чтобы они понимали, что я не боюсь быть с ней, и не боюсь того, что последует за этим.

– Я буду рядом на неопределенный срок. Я хотел выразить вам, парни, свое уважение и дать всем вам

понять, без утаек. Я понимаю, что я федерал, но всегда буду ставить ее на первое место и понимаю,

что она идет вместе с клубом. Она для меня намного важнее, чем работа. Я люблю ее, и никуда не

собираюсь исчезать, так что стоит к этому привыкнуть.

Я сжимаю запястье Макензи на своих словах, ощущая, как ускоряется ее пульс, но она ничего не

произносит. Кажется, я наконец–то заставил ее замолчать.

Лукас смотрит на нее, и они безмолвно переговариваются. Он кивает в ответ, и снова переводит свой

взгляд на меня.

– Пока что, это не проблема. Просто знай, что если обидишь ее, то отвечать будешь перед нами всеми.

И у нас достаточно мест, чтобы спрятать тело.

– Понял. Я не сделаю ничего, что навредит ей или поставит под угрозу клуб, потому что понимаю,

что это значит для нее. Мы, наверняка, не всегда будем сходиться во мнениях, но так в большинстве

семей.

Эйб выходит перед Лукасом и протягивает руку. Я все еще держу Макензи левой рукой, поэтому

протягиваю правую в ответ.

Он сразу же вцепляется в нее мертвой хваткой, но я даже не морщусь. Прямо сейчас он ищет мою

слабость, но он не найдет ее.

– Добро пожаловать в семью, – ворчит он, отпуская мою руку и отступая к Лукасу.

– Так значит ты теперь – старик3? – спрашивает Нокс, склоняя голову вбок.

Я слышу, как фыркает Макензи рядом со мной, и просто пожимаю плечами.

3

– Прошлой ночью я был ее Богом, так что это вроде как удар по моему самолюбию, но пока я на ее

байке, мне плевать.

Лукас хохочет и оглядывается на Макензи.

– Он мне нравится. Повеселитесь на стрельбище, Кас, – желает он и подмигивает ей.

Я оглядываюсь и замечаю, что она покраснела. Перевожу взгляд обратно на парней, которые

забираются на свои мотоциклы, собираясь уезжать.

– Эй, Кас, не забывай о том трюке с зубами, о котором я тебе рассказывал, – перекрикивает Нокс шум

заведенных мотоциклов, и Макензи показывает ему в ответ «фак», но с улыбкой на лице.

Пока мы смотрим, как они уезжают, она притягивает меня к себе и целует в губы. Меня и удивляет и

радует, что она может быть нежной. Я отстраняюсь и глажу ее щеку.

– Что это было?

– Чертово безумие, – шепчет она и прикасается к моем лицу, так же как и я. – Так значит, ты хочешь

стать моим стариком? Я подумаю об этом, – ухмыляется она.

Она может думать об этом сколько угодно, это ничего не изменит. Я уже проделал с ней огромную

работу и чувствую, как часть веса исчезает с моей груди.

– Я люблю тебя, Макензи. Это может прозвучать безумно, но мне как–то плевать. Я сума по тебе

схожу и не могу отмахнуться от этого. Я совершал множество поступков, которые включали в себя

безумства, но внутри меня существует эта потребность – быть ближе к тебе, насколько это возможно.

– Что ты имеешь виду под «безумствами»?

Глубоко вдыхаю, потому что пришло время рассказать ей. Она заслуживает знать, насколько глубоки

мои желания насчет нее.

– За неделю до нашей встречи в баре, я приезжал к твоему дому и наблюдал за тобой.

Она склоняет голову вбок, но не выглядит встревоженной.

– Я делал это каждую ночь до нашей встречи. И дрочил перед твоими окнами, наблюдая за тобой.

Ее глаза становятся больше, но она все еще не кажется расстроенной.

– Я ни на грамм не сожалею об этом. Так я был максимально близок к тебе, и это все что у меня было.

– Вау, немного сталкерством попахивает?

– Я еще вламывался в твой дом, каждый день, когда ты уезжала.

– Ты что делал? – выплевывает она и отстраняется.

– Выслушай меня, – успокаивающе прошу я и притягиваю ее обратно к себе. – Мне необходимо было

узнать какая ты, до того как сделаю свой шаг. Я понял, что пропал, когда увидел твой снимок.

Долбанный снимок, Макензи. Один взгляд – все, что мне потребовалось. Я знал, что ты моя

единственная, но мне нужно было знать какая ты. Мне нужно было все о тебе выяснить. Нужно было

знать, как попасть в твое сердце, как ты сама уже попала в мое.

– Что ты делал в моем доме?

Чувствую небольшой румянец на своих щеках, но должен быть честен с ней.