– Да, – ответила наконец Патриция. Из соседней комнаты донесся голос матери. Пора было заканчивать этот странный телефонный разговор.

– Мне надо…

– Подойдите к кусту гортензии. И возьмите с собой лопату.

– Зачем еще? Что вы морочите мне голову?

– Потому что ваш отец там что-то закопал.

* * *

Патрицию потрясли слова звонившей, но мать нужно было искупать, потом приготовить для нее ланч.

В 14 часов, когда мать снова заснула, Патриция посмотрела в окно и увидела гортензию, которую всегда так любила мать. Она была покрыта огромными голубыми шапками цветов и украшала собой сад.

Какой странный и нелепый звонок. Какая глупость. Но Патриция все-таки задумалась. А вдруг? Что, если?..

Она заглянула в гараж и нашла ржавую лопату с грязной деревянной рукояткой. Она поплелась с ней в сад и с тяжелым вздохом всадила ее в твердую землю.

Ей потребовались все ее слабые силы, чтобы добиться хоть какого-то результата и прояснить неожиданную загадку. Она вкладывала в работу всю свою скудную энергию. С каждой порцией выброшенной земли перед ее глазами проходили картинки из ее жизни. Годы голодного детства. Слезы матери. Красный велосипед в витрине магазина, который был им не по карману. Зимы, когда они согревались под несколькими одеялами возле дровяной печки, если у них отключали электричество за неуплату.

Патриция плакала и даже не замечала этого. Она оплакивала свое прошлое, да и настоящее тоже. Она оплакивала жизнь, которой у нее никогда не будет. А потом – глухой удар – лопата наткнулась на что-то твердое. Камень? Корень дерева? Патриция вытерла пот со лба и продолжила выгребать землю.

В яме лежал чемодан или сундучок. Патриция рыла и рыла, забыв о своих болезнях, пока не расчистила крышку и боковины. Потом поддела чемодан лопатой, словно рычагом, и кое-как, с невероятным трудом высвободила его из земляного плена. Опустилась на колени и вытащила находку из ямы.

Патриция не отрывала глаз от грязного, покрытого многолетней плесенью чемодана с потемневшими от старости латунными петлями. Нерешительно открыла защелку, осторожно подняла крышку – и не поверила глазам: там лежали дюжины толстых пачек стодолларовых банкнот.

Патриция разрыдалась.

Глава 30


Год спустя

– Простите, – сказала пожилая женщина, сидевшая рядом со мной в самолете. Она была ровесница моей мамы, может, чуточку старше. – Простите меня, но ваше лицо кажется мне знакомым. Мы с вами нигде не встречались?

Я уже привыкла к таким вещам. Повсюду – в магазинах, на бензозаправках, в аэропорту, да где угодно – незнакомые люди приставали ко мне с такими расспросами. Всем хотелось выяснить, откуда они меня знают. Не учились ли мы вместе в математическом классе? Не была ли я членом их клуба? Не встречались ли на свадьбе их кузины Мэри прошлым летом?

Конечно, я никогда не говорила им настоящую причину: что мое лицо больше двух лет появлялось в газетах и на экранах, что я та самая женщина, которая два года жила на необитаемом острове, а потом нашла дорогу домой. И хотя всеобщее любопытство к моей истории постепенно затихло и репортеры уже не донимали меня каждый день звонками, я поняла, что хорошо это или плохо, но я заняла постоянное место в американском и мировом сознании. Люди помнили процесс над О. Джей Симпсоном, футболистом, убившим свою жену; помнили победительницу детских конкурсов красоты Джонбенет Рэмси, убитую в шесть лет; помнили Лейси Питерсон, убитую своим мужем на седьмом месяце беременности, и теперь помнили… меня.

– Едва ли, – с улыбкой ответила я женщине. – Вероятно, у меня просто похожее лицо.

Она пристально вгляделась в меня и покачала головой:

– Я готова поклясться, что вы напоминаете мне какую-то очень знакомую мне женщину. Но ваша малышка абсолютно прелестная.

Я улыбнулась.

– Спасибо. На прошлой неделе ей исполнилось три месяца.

Женщина ласково дотронулась до маленькой, пухлой ручонки. Я жалела, что моя родная мама не приняла Лесию так, как эта незнакомая леди и другие люди. Но, к сожалению, моя семья, закосневшая в своей консервативности, не могла смириться с тем, что мы с Эриком живем каждый своей жизнью, и с тем, что я забеременела на острове. Честно говоря, когда я встретилась с родителями и сообщила им эту новость, мне показалось, что они, возможно, предпочли бы, чтобы я вообще не возвращалась домой. Они горевали по мне с такой силой, что их сердце и рассудок не могли принять мое возвращение, а больше всего сопутствующие моему возвращению обстоятельства. Грустная правда заключалась в том, что я больше не соответствовала ни их миру, ни миру Габби и Эрика.

Перед отъездом я кратко поговорила со своей лучшей подругой. Мы с Габби встретились в маленькой кофейне Фримонта, которую я так любила когда-то, она была со своей двухгодовалой дочкой, а я с Лесией.

– Какая странная штука – жизнь, – сказала она, завязывая светлые волосы дочки в хвостик. У девчушки были глаза Эрика.

Так Габби пыталась извиниться передо мной. Я кратко кивнула в ответ – так я пыталась простить ее.

Мы допили кофе, равнодушно попрощались и разошлись навсегда, скрывшись каждая из нас в своем странном мире, где мы создавали новые страницы собственной жизни.

– Как ее зовут? – спросила соседка, вонзившись в мои размышления, словно иголка в воздушный шар.

– Лесия, – ответила я, снова взглянув на нее.

– Какое чудесное имя. Знаете, я даже не предполагала, что встречу когда-нибудь Лесию.

– Так звали сестру ее отца, – объяснила я. – Она утонула, когда он был еще маленьким.

– Как жаль, – вздохнула она и покачала головой.

Нашу беседу прервал голос пилота, прозвучавший в динамике:

– Леди и джентльмены, мы приветствуем вас на борту нашего лайнера, выполняющего прямой рейс на Бермудские острова. Время в пути два часа одиннадцать минут. Через пару минут мы вырулим на взлетно-посадочную полосу. Посадка в аэропорту «Бермуда» намечена на 17 часов, вы успеете приехать в рестораны, если заказали там обед. В полете возможно попадание лайнера в зоны турбулентности, поэтому мы просим вас держать застегнутыми ремни безопасности и проявлять особую осторожность, направляясь в туалеты.

Я испуганно прижала к груди Лесию, потом еще раз проверила, застегнута ли пряжка на моем ремне безопасности.

– Я много лет не отдыхала нормально, – сказала женщина. – Не могу дождаться, когда наконец приеду на курорт и пройдусь босиком по песку. – Она улыбнулась своим мыслям, потом повернулась ко мне: – А вы?

Я улыбнулась и посмотрела в иллюминатор.

– Мы хотим разыскать там нашего папу.

* * *

Я слегка задремала, но мои глаза открылись после первого удара, сильного и резкого, словно самолет совершил жесткую посадку. Но когда я посмотрела в иллюминатор, то увидела, что он по-прежнему летит среди облаков.

– Леди и джентльмены, пожалуйста, застегните ваши ремни безопасности, – объявил командир воздушного корабля. – Мы попали в шторм.

Я крепко держала Лесию и смотрела в иллюминатор. Там все было темно-серым, а злой ветер швырял струи дождя в борт и иллюминаторы самолета, словно по какой-то причине наказывал рейс № 543.

– Давайте молиться, – прошептала моя соседка. – Господи, прошу Тебя, не оставляй нас сейчас, в эти минуты. Прошу Тебя, сохрани этот самолет целым и защити пассажиров на борту, защити эту малышку и ее маму. – Тут раздался еще один яростный удар, и Лесия заплакала. – Прошу Тебя, Господи.

Самолет падал вниз, так быстро теряя высоту, что в моих ушах как будто лопались воздушные пузырьки. Я смахнула с глаз слезы. Что, если это конец? Что, если мы сейчас упадем?

За нашей спиной заплакал ребенок. Что-то закричал на чужом языке мужской голос. Потом снова в динамиках прозвучал голос пилота:

– Леди и джентльмены, просим сохранять спокойствие. Турбулентность скоро закончится.

Прошло еще несколько минут, которые казались нам часами, и турбулентность уменьшилась. Сквозь серую мглу пробились лучи солнца, потом облачность поредела, внизу показалась земля. Остров Бермуда во всем его великолепии.

У нас все получится. У нас с Лесией все получится. Мы начнем здесь новую жизнь, и мы найдем ее папу. Я сжала аквамариновый кулон, висевший у меня на шее, и смахнула слезу, убаюкивая Лесию.

– Да-да, все получится.

* * *

Наш водитель ждал возле выдачи багажа, чтобы отвезти нас в небольшой дом на берегу океана, который я купила. Он погрузил в машину наш багаж – остальной я отправила морем, – и мы поехали в наш новый дом. Я выбрала его из-за близости к берегу: всего несколько ступенек – и ты уже на пляже залива Подковы, где песок чудесного розового цвета. Белые стены, черепичная крыша, две спальни и просторная кухня – идеальное жилье для нас с дочкой. Лесия будет учиться в школе Монтессори недалеко от нас, а я посвящу свою жизнь и мое неожиданное богатство поискам Грэя.

Лесия нежно агукала в детском кресле, а я смотрела в окно. Бермуда – изумительный остров. Я вспоминала тот день, когда круизный лайнер прибыл в здешний порт и мы с Эриком отправились в город.

Водитель свернул на длинную дорогу, которая вела к пляжу. В самом конце ее находился наш маленький дом. Возле него стоял джип, который я приобрела заранее и отправила сюда. Вход обрамляли две стройные пальмы.

– Вот мы и дома, – шепнула я Лесии.

Я заплатила водителю, обогнула дом и вышла на пляж, начинавшийся почти сразу за нашим задним патио. Ласковые волны океана набегали на берег, пропитывали песок соленой влагой и ползли выше. Я сбросила туфли, зарылась ступнями в песок и, покачивая на руках Лесию, смотрела на горизонт.

– Мы найдем тебя, Грэй, – проговорила я, прижимая к груди дочку. – Мы будем снова вместе.