Вскоре в комнату вошла служанка с омлетом, хрустящей булочкой и кофе с молоком. Джемайна с аппетитом поела. Несмотря на свою решимость встать с постели, она почувствовала, что снова погружается в сон. Через некоторое время Джемайна проснулась и обнаружила рядом с собой свернувшегося месье Эвида. Она осторожно погладила кота и была вознаграждена удовлетворенным мурлыканьем.

Джемайна дремала весь день, а когда проснулась, начала распаковывать свои вещи. Она нашла немного времени, чтобы кратко записать первые впечатления о Париже. Впечатлений пока было очень мало. Джемайна сомневалась, что читателям будет интересно знать о том, что мадам Блан называла морской болезнью.

На следующее утро она ощутила прилив энергии и желание побродить по улицам Парижа. Узнав о ее планах, мадам Блан сказала: – В таком случае ты должна хорошенько одеться, детка. – Она широко улыбнулась. – У нас в Париже говорят: «Когда приходит весна, одевайся, как луковица». Если днем станет тепло, ты можешь снять часть одежды, а если снова похолодает, можно опять одеться потеплее.

Вскоре Джемайна отважилась выйти на улицу с французским разговорником в руке. Во время своего морского путешествия во Францию она использовала каждую минуту приличного самочувствия для изучения французского языка и теперь могла беседовать на простейшие темы, но, к счастью, вскоре обнаружила, что большинство владельцев магазинов и продавцов может объясняться по-английски.

Большую часть недели Джемайна бродила по Парижу, по его шумным, нарядным улицам, по магазинам и музеям, особенно по музеям изобразительных искусств, включая Лувр, а также по многочисленным соборам. Она даже не думала о статьях, полагая, что сначала надо впитать в себя дух Парижа.

Повсюду можно было увидеть художников за работой, и не только на легендарном Левом берегу, но и в остальных частях города. Джемайна вскоре узнала, что художникам нравится работать на улицах и рисовать парижан за их повседневными заботами. Казалось, они проявляли жадный интерес к людям и городу, так же как и она.

К Джемайне тепло и дружелюбно отнеслись владельцы магазинов, небольших кафе и других заведений, расположенных на улице, где она остановилась. Мадам Блан представила девушку как журналистку, приехавшую по заданию редакции из Америки, а не просто как туристку. Владельцы магазинов приветствовали ее почтительно, проявляя уважение даже несколько большее, чем по отношению к знакомым покупателям.

Джемайну поражало, насколько серьезно лавочники относились к своей работе и к труду других людей. Из книг у девушки сложилось впечатление о Париже как о городе с довольно фривольными нравами, городе, где прежде всего ценят удовольствия. Вскоре она поняла, что это ошибочное представление. По крайней мере те парижане, с которыми ей приходилось встречаться, относились к своей работе очень ответственно, порой, как ей показалось, гораздо ответственнее, чем ее соотечественники.

Джемайна сделала множество записей о том, что ей довелось увидеть, о людях, с которыми она встречалась, не зная пока, пригодится ли ей этот материал.

В конце первой недели пребывания в Париже Джемайна решила, что пора наконец приступить к работе. Детально рассматривая проект, Сара не высказывала ничего определенного по поводу темы ее будущих статей, оставив это на усмотрение Джемайны. Поэтому девушка решила посоветоваться с мадам Блан.

Мадам Блан редко отваживалась покидать улицу, на которой был расположен ее пансион. Она родилась и выросла на этой улице, и Джемайна очень удивилась, узнав, что женщина с девической поры не пересекала Сену.

– Зачем мне ходить куда-то? – говорила мадам Блан. – Здесь есть все, что мне нужно: мои коты, мои любимые постояльцы и мои книги. Если что-то понадобится мне, я могу купить это в магазинах на моей улице. Я полностью удовлетворена, детка.

У нее действительно было много книг. Одна из комнат в ее апартаментах была превращена в библиотеку с таким количеством томов, что там едва умещались кресло и маленький столик для чтения.

– Я здесь для того, чтобы работать, – поясняла Джемайна своей хозяйке. – Прошла уже целая неделя, а я не сделала ничего существенного и даже не решила, каково будет содержание моих статей.

Мадам Блан кивнула:

– Да, наверное, пора приниматься за дело. На какую тему ты предполагаешь писать?

– Миссис Хейл хотела, чтобы я написала серию статей о женщинах, оставивших свой след в истории Франции или Парижа. А также о наиболее выдающихся современницах.

– Современницах? О Боже, детка! По-моему, в настоящее время во Франции нет выдающихся женщин. Однако… – Глаза ее загорелись, и она подняла указательный палец. – В истории Франции есть несколько знаменитых имен. Прежде всего Жанна д'Арк. – Голос мадам Блан сделался благоговейным. – Орлеанская дева. Она святая, детка, поистине святая!

– Но о ней уже очень много написано. Мне кажется, нужно обратиться к менее известной личности. По крайней мере в нашей стране.

– А-а-а! Мадам Роланд! – В глазах мадам Блан появился фанатичный блеск. – И Мария Антуанетта!

– Мадам Роланд? – Джемайна была озадачена. – Мария Антуанетта известна мне, но, боюсь, я никогда не слышала о мадам Роланд.

– О! Это светоч революции! Жанна Роланд! Люди сплачивались вокруг мадам Роланд и ее мужа Жана Мари. Они вместе изучали и воплощали в жизнь идеалы и философию великого Руссо! Мадам Роланд проявляла большой интерес к твоим соотечественникам, детка, так как у вас тоже была своя революция, сбросившая ярмо тирании. Мадам Роланд отдала свою жизнь за Францию, как это сделала Жанна д'Арк. По пути на гильотину она воскликнула: «О, Свобода, сколько преступлений совершено во имя тебя!» Джемайна кивнула:

– Помню, где-то читала об этом. Однако кое-что озадачивает меня, мадам Блан… Писать статьи сразу об обеих этих женщинах кажется мне немного странным… Если я правильно поняла, они находились по разные стороны баррикад. Мадам Роланд, как вы говорите, являлась революционеркой, в то время как Мария Антуанетта олицетворяла королевскую власть. Ей приписывают другую цитату: «Пусть они получат свое». Многие полагают, что эти слова явились основной причиной революции или по крайней мере вызвали необычайный гнев в стране.

Мадам Блан сидела задумавшись, приложив палец к углу рта и глядя в потолок.

Затем она взволнованно хлопнула в ладоши.

– Так это еще лучше, разве ты не понимаешь? Я не писательница, но очень люблю читать. Мне кажется, таким образом ты сможешь показать революцию одновременно с двух сторон. Причины и следствия! Если бы я прочитала только о мадам Роланд, мне неизвестна была бы другая сторона революции. Разве читатели не должны иметь полную картину происходивших событий?

Джемайна наклонилась вперед:

– Конечно, вы правы, мадам Блан! – Она неожиданно улыбнулась. – Возможно, вы могли бы стать и писательницей. Контраст между двумя женщинами будет очевиднее, если я поведаю о каждой из них. Изумительное предложение!

– О детка, ты слишком высоко оцениваешь мои способности, – застенчиво молвила мадам Блан. – Но возможно, я чем-то и помогу тебе, так как много читала об обеих женщинах. У меня много книг о них, которые я предоставляю в твое пользование. Могу также посоветовать сходить в Лувр. Там есть иллюстрации, изображающие мадам Роланд в юности. Много материалов о ней ты найдешь в нашей Национальной библиотеке. Я могла бы проводить тебя в местечко, где отец мадам Роланд, золотых дел мастер, занимался своим ремеслом. Там ты увидишь дом, где она родилась, церковь, которую посещала, тюрьму, в которой провела последние дни перед тем, как ее отправили на гильотину. И конечно, ты должна съездить в Ле-Клос.

– Ле-Клос? Что это такое?

– Ле-Клос – загородное поместье семьи Роландов. Оно принадлежало им сотню лет до революции. Поместье находится в тридцати милях севернее Лиона, вблизи деревушки под названием Тейзе. Мадам Роланд провела там четыре года, когда ее муж служил инспектором фабрик в Лионе. Оттуда ты сможешь увидеть великолепные Швейцарские Альпы, а в ясные дни на горизонте видна вершина Монблан.

– Монблан? Чем-то напоминает ваше имя! Мадам Блан запрокинула голову и довольно рассмеялась:

– Несмотря на это, я мало кому известна. Джемайна с энтузиазмом взялась за дело. Она была довольна тем, что мадам Блан с неменьшим энтузиазмом решила помогать ей. Хозяйка сопровождала девушку в Лувр, Национальную библиотеку и другие места, где можно было почерпнуть информацию о мадам Роланд и Марии Антуанетте. Так как Джемайна не умела читать по-французски, мадам Блан служила ей переводчицей, что значительно упрощало дело.

Однажды вечером, когда они находились в квартире, где когда-то жила мадам Роланд, Джемайна забеспокоилась:

– Не могу выразить, как я благодарна вам за помощь. Без вас я не смогла бы сделать столько. Но мне кажется, я злоупотребляю вашей добротой. Когда я впервые появилась в вашем пансионе, вы сказали, что очень редко выходите куда-либо. Теперь же проводите вне дома почти каждый день!

– Думаю, это полезно для меня, детка. Я вела замкнутый, вялый образ жизни. Теперь же чувствую себя так, будто в душной комнате распахнули все окна. Я вдохнула свежий воздух и снова ожила!

Однако мадам Блан отказалась сопровождать Джемайну в Ле-Клос.

– Это слишком далеко, – сказала она, – а я должна следить за своими гостями. Мой Бог, если мои гости узнают, что я уезжаю на несколько дней, то разнесут весь пансион. Я тщательно выбираю постояльцев, но мне известно, что люди во многом похожи на кошек. Стоит оставить их одних без присмотра, и они тут же натворят всяких бед. Как я могу покинуть их? Нет, детка, в Ле-Клос ты должна ехать одна.

Путешествие в Ле-Клос было долгим и утомительным: сначала в почтовой карете до Лиона, затем в двуколке до поместья. Джемайна с большим интересом разглядывала окрестности, когда двуколка двигалась вверх и вниз по холмам и через долины. Повсюду были разбросаны небольшие фермы, в основном с фруктовыми садами и виноградниками. Вдоль узкой дороги также росли прекрасные деревья. Весеннее цветение только началось. Все фермерские дома были построены из желтого камня, видно, очень распространенного здесь.