– Пятнадцать, сэр.

– Уже исполнилось? А на вид можно дать чуть меньше. Для того чтобы стать репортером, необходимо поработать разносчиком еще несколько лет. Долгое, томительное ожидание, как правило, расхолаживает большинство парней.

– Я буду ждать, сколько потребуется. Стивене искоса посмотрел на него:

– Уверен? Хорошо. Ты кажешься мне решительным и смышленым. Хотя большой ум едва ли тут нужен. Иначе кто выбрал бы работу репортера делом своей жизни?

– Вы же сделали это, мистер Стивене.

– Верно, но подобный выбор еще ничего не говорит о моих умственных способностях. Впрочем, я совсем не хочу отговаривать такого чудесного парня, как ты. Однако будь готов к трудной дороге. Если ты останешься и тебя продвинут по службе, то начнешь учиться, присоединившись к похоронной бригаде.

– Похоронной бригаде, сэр?

– Так я называю отдел некрологов. Там пишут сообщения о смерти известных людей. Большинство из нас начинало с этого. Я тоже. Если справишься, тебе в конце концов доверят писать статьи о живых.

Пророчество Стивенса сбылось. В восемнадцать лет Оуэн начал вести колонку некрологов. Он выдержал три года – гораздо дольше, чем другие разносчики, – кроме того, постоянно приставал к главному редактору с просьбой доверить ему репортерскую работу и вполне заслуженно получил эту колонку, как только прежде занимавшийся ею коллега пошел на повышение.

Составление некрологов было скучным занятием, заключавшимся в изложении наиболее важных фактов из жизни умерших людей. Обычно Оуэн ограничивался двумя строчками. Если же покойный являлся важной персоной, то требовалось дать больше сведений, и некролог занимал тогда целый абзац и более.

Теперь Оуэн по крайней мере писал и видел свой текст напечатанным, пусть даже это были скупые строки и имя его не указывалось. Впрочем, подписи не ставились и под более значимыми статьями. В последнее время репортеры, правда, все чаще стали настаивать, чтобы их имена фигурировали под важными материалами.

Оуэн занимался колонкой некрологов свыше двух лет, но все время стремился к корреспондентской работе. Он изучал статьи признанных репортеров, слово за словом, строчку за строчкой, и пришел к выводу, что может писать не хуже, если не лучше. Однако ему постоянно отказывали в самостоятельной деятельности.

Наконец Оуэн принял решение, давно зревшее в его голове: он должен уехать из Нью-Йорка! Здесь ему никогда не добиться своей цели. Конечно, Ныо-Иорк – солидный издательский город, но Филадельфия считалась крупнейшим издательским центром в стране. Там издавалось множество журналов и книг, печаталось огромное количество газет, большинство из которых пользовалось хорошей репутацией.

Оуэн выглядел гораздо старше своих двадцати лет и набрался, как считал, достаточно опыта газетной работы, так что мог спокойно заявить о себе как о видавшем виды репортере.

Итак, он оставил Нью-Йорк и уехал в Филадельфию, где познакомился с Томасом Каррузерсом. Двухцентовая «Филадельфия леджер» являлась наиболее популярной среди нескольких десятков газет, печатавшихся в городе. Ее тираж был сравним с тиражом «Лондон стандарт». Издательство располагалось недалеко от «Гоудиз ледиз бук».

Аккуратно одетый, Оуэн уверенно вошел в кабинет главного редактора. Ему стало известно: Томасу Кар-рузерсу требуется репортер.

– Меня зовут Оуэн Тэзди, – решительно заявил молодой человек. – Я репортер и хотел бы работать в вашей прекрасной газете. Мне сказали, вы лично должны познакомиться с кандидатом.

Каррузерс откинулся назад и нахмурился, пуская клубы сигарного дыма, что, как вскоре узнал Оуэн, было для него обычно.

– Значит, говоришь, прекрасная газета? Надеешься, что лесть поможет тебе?

– Думаю, не причинит и вреда, – улыбнулся Оуэн.

– Полагаю, у тебя прекрасный опыт?

– Самый лучший. Я несколько лет проработал в «Нью-Йорк пост».

Каррузерс скептически кивнул:

– Если бы я принимал на работу каждого, кто приходит сюда и заявляет, что он хороший репортер, то вскоре был бы по горло в репортерах.

Однако Каррузерс не выставил Оуэна. Он начал дотошно расспрашивать его о том, как юноша представляет себе работу журналиста, и Оуэн не колеблясь отвечал на все его вопросы.

Наконец Каррузерс снова кивнул:

– Хорошо, вы приняты. Условно. Все зависит от качества вашей работы. – Он передвинул какие-то бумаги на, своем письменном столе. – У меня есть задание для вас. «Леджер» печатает серию статей о выдающихся гражданах Филадельфии. Вы слышали о Саре Хейл? Или о Луисе Гоуди?

– Редактор и издатель «Гоудиз ледиз бук»? Каррузерс слегка улыбнулся.

– По крайней мере вам кое-что известно. Возьмите интервью у миссис Хейл и мистера Гоуди, затем напишите статью, а там посмотрим.

Так Оуэн впервые встретился с Сарой Хейл. Ему сразу понравилась эта женщина с независимым мышлением, а ее привлекла дерзость начинающего репортера.

Тэзди очень быстро написал статью и принес ее Каррузерсу с таким расчетом, что редактор прочтет ее и оценит, прежде чем получит сведения о нем из «Нью-Йорк пост».

Два дня спустя Каррузерс вызвал Оуэна в свой кабинет.

– У меня здесь интересное сообщение из «Нью-Йорк пост». – Он взял в руки письмо. – Оказывается, некто Оуэн Тэзди действительно работал там. – Он бросил на юношу недоброжелательный взгляд. – В качестве разносчика и автора некрологов!

Проклятие! А он-то надеялся выиграть немного времени.

Оуэн пожал плечами:

– Ну да, полагаю, это ценный опыт. И я не соврал вам, только не сказал, чем занимался в «Пост».

Каррузерс пристально посмотрел на него тяжелым взглядом, затем бросил письмо на стол. Он закурил сигару, отогнал рукой дым от лица и снова посмотрел на Оуэна.

– По поводу твоей статьи о Гоуди и миссис Хейл. Она пойдет в завтрашний номер.

Оуэн затаил дыхание.

– Значит, она понравилась вам?

– Скажем, да, – неохотно произнес Каррузерс. Сердце Оуэна бешено колотилось. Он уже знал, что эти слова – единственная похвала, на которую способен Каррузерс.

– Значит, вы не увольняете меня?

– Я позволю тебе остаться на некоторое время. И опять условно – все зависит от тебя. Только не лги мне снова. Я знаю, – он поднял руку, – ты не обманул меня, однако умолчание – разновидность лжи. А сейчас послушай вот что, Тэзди. Обычно я не беру на работу людей без тщательной проверки их прошлого. Но в тот день, когда ты появился здесь, я уволил двух человек, и мне нужна замена. Так что считай, тебе чертовски повезло, парень!

Через некоторое время между редактором и репортером возникла крепкая дружба. По мере того как оттачивалось репортерское мастерство Оуэна, Каррузерс давал ему все более ответственные задания. Наконец молодой человек стал видным журналистом и самым известным репортером «Леджер». В свою очередь, росло и его уважение к старшему товарищу, особенно после того как он понял, что за внешней жесткостью Каррузерса скрывается доброе сердце. Их отношения смахивали на отношения между грубоватым отцом и дерзким сыном.

«Леджер» являлась относительно новой газетой – она была основана в 1836 году и никогда не имела полевых корреспондентов, описывающих важные военные и политические события, происходящие в стране и за ее пределами. После долгих уговоров Каррузерс наконец послал Оуэна освещать президентскую кампанию Д. Полка в качестве собственного корреспондента. Но Тэзди вряд ли удалось бы закрепиться на этой должности, если бы не одно обстоятельство.

В апреле 1841 года Хорас Грили начал выпускать «Нью-Йорк дейли трибюн», которая тотчас завоевала популярность. Грили явился новатором в газетном деле. «Трибюн» выходила два раза в день, утром и вечером, шесть дней в неделю. Он ввел должности полевых, или собственных, корреспондентов, а также распорядился ставить подписи под статьями ведущих репортеров.

Оуэн воспользовался этим аргументом при давлении на Каррузерса. В результате он стал первым полевым корреспондентом в «Леджер», а затем добился, чтобы его имя ставили под статьями. В конце концов он пригрозил уволиться и перейти на работу в «Трибюн», хотя и не совсем серьезно. Каррузерс ворчал и ругался, но все же Оуэн получил, что хотел, отправившись с экспедицией Керни в Мексику.

Таким образом, к 1848 году многие честолюбивые стремления Оуэна осуществились. Одно продолжало мучить его: он часто просыпался по ночам от кошмара, в котором преследовал безликое существо с татуировкой корабля на руке. Оуэн Тэзди был все еще уверен, что так или иначе найдет человека, который так безответственно породил его, и отомстит ему за все.

Глава 9

Джемайна была озадачена последним поручением редакции. Она выросла в городе и видела сельскую местность только из окна экипажа или поезда. О сельском хозяйстве вообще ничего не знала.

Когда девушка сказала об этом Саре, та отмахнулась от ее возражений, заметив:

– Это не имеет значения. Ты должна открыть новые перспективы для нашего журнала. Понимаешь, Джемайна, очень многие наши подписчики – сельские жители, а мы частенько игнорируем их проблемы в «Ледиз бук», адресуя большинство наших материалов горожанам. Думаю, статья о сельской жизни будет своевременной и встретит одобрение среди женщин сельских общин. В обозрении, полученном в начале декады, говорится, что всего в Соединенных Штатах имеется пять с половиной миллионов наемных рабочих и из них свыше трех с половиной заняты в сельском хозяйстве. Письмо одной из подписчиц заставило меня задуматься над этим.

Сара взяла распечатанное письмо со своего стола.

– Оно от миссис Эллен Монро. Она давно выписывает «Ледиз бук» и обожает наш журнал, но не может понять, почему мы печатаем так мало статей о семьях фермеров. Я написала ей и заверила, что буду рада опубликовать подобные статьи, если смогу послать одного из наших авторов к ней на ферму. Миссис Монро прислала ответ: она будет счастлива принять в своем доме корреспондента, и тот может пожить у нее сколько потребуется. Ее семья с радостью окажет необходимую помощь. Я пообещала ей, что один из наших сотрудников скоро посетит ее.