«Дома жена беременная, а он чудит, — не мог понять его поведение Алексей. — Да еще решил остаться на ночь в общежитии. Зачем?»

Судить Артема он не собирался — у того своя голова на плечах, но возникала одна неувязочка: друг мог оказаться некстати, ибо сегодняшнюю ночь он планировал провести вместе с Тамарой. Как — не столь важно, главное, чтобы она была рядом: пусть привыкает, а дальше будет видно. Неужели теперь придется все отменить? Артему он отказать не мог, так как из-за почти постоянного отсутствия законного хозяина койко-места свободная кровать в его комнате прочно закрепилась за Кушнеровым.

«В конце концов, не маленький, дорогу в общежитие знает», — наконец не выдержал Алексей и, отыскав взглядом друга, подал знак рукой, что уходит.

Тихо и незаметно он покинул зал, спустился в вестибюль к гардеробу, как вдруг откуда ни возьмись, пошатываясь на высоченных каблуках, появилась Лида Тишковская и, уцепившись за его дубленку, буквально рухнула ему на руки.

— Лида, извини, я ухожу, — оглянувшись на стоящих у колонны преподавателей и куривших пятикурсников, попробовал он разжать ее пальцы.

— Я с тобой, — объявила мертвецки пьяная девушка.

Все, кто был неподалеку, замерли от удивления. Во-первых, никто прежде не видел Тишковскую в таком состоянии, а во-вторых, многие уже знали, кого назначили новым ректором: между собой преподаватели обсуждали именно эту тему!

— Слушай, отстань! — с силой дернул Алексей дубленку, чувствуя растущее раздражение.

Не устояв на каблуках, девушка качнулась и стала заваливаться набок. Она точно грохнулась бы на блестящие мраморные плиты, если бы не вовремя подоспевший Кравцов.

— Радченко! Что вы себе позволяете! — рявкнул он, пытаясь удержать отнюдь не хрупкую Лиду.

— К ее состоянию я не имею никакого отношения, — буркнул Алексей и зашагал прочь.

У самой двери он набросил на плечи дубленку и свернул к однокурсникам: хотелось закурить, а зажигалка осталась где-то наверху.

— Совсем у бабы крыша съехала, — чиркнув спичкой, посочувствовал Щедрин. — Слушай, у меня просьба, — вспомнил он, о чем весь вечер хотел поговорить с приятелем: — Давай на ночь комнаты поделим: Томка — к тебе, я — к Ленке…

В это время Лида окинула Кравцова туманным взором и едва слышно произнесла:

— Или вы прикажете ему проводить меня домой, или вам придется оправдываться перед папой за то, что недосмотрели за его дочерью.

Петр Викторович остолбенел: студентка сопливая! Почувствовав закипавший в груди гнев, он глубоко вдохнул, выдохнул, с трудом проглотил тугой ком в горле, снова вдохнул, выдохнул… К сожалению, у «сопливой» студентки был отнюдь не «сопливый» родитель.

— Хорошо, — скрипнув зубами, он прислонил девушку к ближайшей колонне и направился в сторону пятикурсников.

— Алексей, — негромко окликнул он. Леша даже ухом не повел: за все годы учебы Кравцов ни разу не назвал его по имени. — Алексей, — повторил тот. — Можно вас на минуточку?

— Тебя, — толкнул его под руку Пашка. — Он что, тоже перебрал?

Радченко обернулся.

— У меня… у меня к вам огромная просьба, — медленно подбирая слова, начал Кравцов. — От этого будет зависеть честь факультета и… известных вам людей. Вы не могли бы проводить Лиду домой?

— А никого более достойного вы найти не можете? — выдержав паузу, съехидничал тот.

У декана дернулись скулы: сначала хамская выходка Тишковской, а теперь он вынужден унижаться перед студентом, который два дня назад осмелился поднять на него руку!

— К сожалению… Она хочет ехать с вами.

Леша бросил взгляд в сторону подпиравшей колонну Лиды и усмехнулся: хороша же дочь ректора! Так построить декана! Ему вдруг стало его жаль — на глазах у всех пережить такое унижение.

— Я вас очень прошу, — отведя взгляд в сторону, выдавил Кравцов.

— Ладно. Только если вы поедете с нами.

— Да, да, да… Я сейчас, я быстро.

Вместе с однокурсниками Алексей стоял у двери и наблюдал за действиями вызывавшей смех парочки: Петр Викторович оделся быстро, а вот у Лиды возникли большие проблемы. Без его помощи она не только не поймала бы рукава шубы, но и не попала бы ногами в голенища сапог! Наконец она сделала несколько неуверенных шагов по направлению к стеклянной двери, за которой видны были машины с яркими желтыми шашечками. Продолжая забавляться этим зрелищем, Радченко шел сзади.

— На Центральную, пожалуйста, — открыл дверь такси Кравцов и назвал номер всем известного дома: в престижном, недавно отстроенном здании жила профессура и почти все руководство института.

— А кто останется следить за остальными студентами? — вдруг строго спросила Лида. — Вы не можете отсюда уйти! И почему вы никак не хотите понять, что меня должен провожать один Радченко?

Если до этого Кравцов лишь чертыхался в душе, то здесь он едва не выругался матом. Лихорадочно раздумывая, что делать, он втолкнул девушку на заднее сиденье машины и трясущимися руками вытащил из бумажника трешку.

— Я вас очень прошу, — пряча глаза, протянул он купюру Алексею и едва не простонал: — Умоляю, довезите ее и сдайте на руки родителям.

Как, наверное, ненавидел он в эти минуты и Тишковскую, и самого себя, и Радченко!

«И на старуху бывает проруха! — припомнив сцену воспитания Крапивиной в деканате, едва не присвистнул Алексей. — Видела бы его сейчас Томка!»

— Хорошо, — снова сжалился он над Кравцовым. — Деньги отдайте водителю.

Проводив машину долгим взглядом, Петр Викторович вытер рукавом испарину на лбу, громко выругался и, массируя рукой левую сторону груди, медленно побрел к ресторану.

— Ты все равно будешь мой! — неожиданно донеслось с заднего сиденья, а буквально через минуту оттуда послышалось шумное посапывание.

Алексей нахмурился: так открыто о своих намерениях Лида заявила впервые. «Учитывая то, что она вытворяла с деканом, надо держаться от нее подальше, — подумал он. — Угораздило ж ее влюбиться именно в меня!»

Пожилой водитель бросил молчаливый взгляд в зеркало заднего вида, затем на пассажира справа и усмехнулся: картина не новая. Пьяную дамочку везет домой трезвый кавалер. Вот только что он будет с ней делать в таком состоянии?

— Подождите меня здесь, пожалуйста, я скоро, — попросил Алексей, когда такси подъехало к нужному дому.

— Только пять минут, — памятуя о том, что из ресторана вот-вот начнут выползать другие нетрезвые тела, предупредил водитель. Место на стоянке у самого престижного питейного заведения города считалось хлебным и быть допущенным к развозу пьяных богатеньких буратино считалось большой удачей. — Ну и набралась! — окинул он взглядом практически не подававшую признаков жизни девушку.

Все попытки разбудить Лиду оказались тщетными. Алексей едва не волоком вытащил ее из машины, дотянул до лифта, нажал кнопку вызова и с сожалением понял, что тот не работает, — даже в престижных домах техника выходит из строя! Взглянув еще раз на отнюдь не хрупкое тело, он взвалил его на плечи и, не забывая о недавно оперированном колене, понес на шестой этаж. Казалось, что поднимался он целую вечность: широкие ступени лестницы были рассчитаны на пожилой возраст профессорского состава, из-за нестандартной высоты потолков их было какое-то несметное количество, а нагружать приходилось лишь здоровую ногу…

В общем, когда закончился подъем на эту пирамиду Хеопса, одежду на Алексее можно было выкручивать. Привалив Лиду к косяку двери, он перевел дыхание, нажал на кнопку звонка и сам прислонился к шершавой стене передохнуть. За дверью тут же послышались спешные шаги.

— Лидочка! — появилась в проеме открытой двери полная женщина, всплеснула руками и растерянно запричитала: — Доченька! Кеша!

Шаркая шлепанцами, из глубины квартиры показался одетый в полосатую пижаму ректор. Не удержавшись, Алексей хмыкнул: с очками на лбу Тишковский был похож на готового отойти ко сну барина — только колпака на голове не хватало!

— Доставка на дом, по просьбе Петра Викторовича! — весело отрапортовал Радченко, но, сообразив, что шутить в данной обстановке неуместно, тут же добавил серьезно: — Не волнуйтесь, она спит.

Алексей втянул за собой девушку в прихожую и прислонил к шкафу. Открыв осоловевшие глаза, Лида расплылась в глупой улыбке и тут же стала заваливаться набок: вместе с Иннокентием Вельяминовичем они едва успели ее удержать. Очки хозяина квартиры упали на пол и, подпрыгнув, отскочили под шкаф: очень вовремя, иначе в следующую секунду их раздавили бы чьи-то ноги.

— Туда, — кивнул в глубь квартиры ректор.

Затащив хозяйскую дочь в комнату, Леша направился к выходу.

— Подождите, пожалуйста, — вытирая на ходу испарину, вслед за ним семенил хозяин. — Надеюсь, это недоразумение…

— Я ничего не видел, — понимающе перебил его Алексей. — Извините, я спешу, а то в общежитие не пустят. До свидания.

— Да-да, до свидания. Спасибо.

Легко сбегая вниз по лестнице, он прокручивал в памяти сцену в квартире и продолжал улыбаться. Такси у подъезда, конечно, уже не было. На ходу застегнувшись, он достал пачку сигарет, но, вспомнив, что нет зажигалки, сунул ее в карман и заспешил в сторону студенческого городка.

Но оказалось, сюрпризы этого вечера еще не закончились. Едва Леша успел переодеться, как в комнату влетел взлохмаченный и, что удивительно, абсолютно трезвый Артем.

— Тамара! — выдохнул он.

— Что — Тамара? — не понял Алексей.

— Тамара застукала меня с Катькой Лесиной.

— Ты что, сдурел?! Как она там оказалась?

— Вахтерши попросили ее телеграмму отнести. Черт! Что теперь будет? Она же все Инке расскажет!

— Не расскажет, — после паузы уверенно заявил Алексей. — Они умеют беречь друг друга… Пошли к Тамаре!