Когда она произносила последнюю, идущую от самого сердца молитву, дверь комнаты отворилась. Дожидаясь мужа, Венеция не потушила свечи, и сейчас в их свете она увидела, что это его окровавленная рука оттолкнула дверь.

– Вы ранены! – вскрикнула она.

– Нет, Венеция, я здоров, честное слово.

– Но вы весь в крови. О боже!

– Это не моя кровь. На меня напал человек, и я его убил.

– Как я рада! – с жаром воскликнула она. – Как я рада, что вы убили того, кто осмелился на вас напасть. Жаль, что это не я его убила.

– Отважный маленький воин, – восхищенно произнес он, глядя на жену. – Мне уже нечего бояться, дорогая. Они отступают, скоро все кончится.

Тут из ее глаз хлынули слезы.

– Не плачьте, – сказал он, прижимая ее к груди. – Вы такая храбрая. Я горжусь вами. Милая моя, милая. Не плачьте.

– Не могу, – всхлипнула она. – Я так вас люблю, и я испугалась, что могу потерять вас.

Он тронул пальцем ее подбородок.

– Вы сказали «люблю»? – удивленным тоном произнес он.

– Конечно, люблю! – прошептала Венеция. – Если бы вы погибли в бою, я бы тоже захотела умереть.

– Милая моя. Драгоценная моя, – выдохнул граф. – Это все, что мне нужно знать. Я так хотел сказать вам, как я вас люблю, но не знал, как это сделать. Я и надеяться не смел, что вы любите меня.

– Я давно вас люблю, – шепнула Венеция. – Но я боялась признаться в этом – вдруг вы бы сказали, что я вам безразлична.

– Я полюбил вас в ту самую минуту, когда впервые увидел, – признался граф. – Но я всегда мечтал, чтобы моя жена любила меня так же, если не сильнее, как я любил бы ее. И наконец я нашел то, что искал.

Они обнялись. А потом вдруг замерли, прислушиваясь и не смея надеяться.

Стрельба наконец прекратилась окончательно. Бой закончился.

Скоро наступит их время. Теперь Венеция могла и подождать, ведь она знала, что ждать придется недолго.

* * *

В победе сомневаться не приходилось. Британские солдаты не только одолели неприятеля, но и захватили нескольких пленных.

На следующее утро Венеция еще раз показала, чего стоит, когда помогала полковнику их допрашивать. Измена Келтона подтвердилась. Русские действительно пообещали ему щедрое вознаграждение за предательство товарищей.

– Я очень благодарен вам за помощь, – наконец сказал ей полковник. – И теперь я могу освободить вас от службы. Девениш быстро идет на поправку и скоро снова сможет переводить. Сейчас важнее всего, чтобы вы двое вернулись домой и доложили ее величеству о нашем положении.

– Обещаю рассказать ей обо всем, что здесь происходило, и сообщить, в чем вы нуждаетесь.

– Насколько я понимаю, лорд Энтони едет с вами? – поинтересовался полковник.

Граф усмехнулся.

– Он заявил, что хочет остаться здесь, в Индии. Кажется, он решил, что после всего этого жить в Англии будет неинтересно.

– Конечно, пусть остается, – ответил полковник и тоже улыбнулся. – Он скоро заскучает, и я пошлю его домой.

– Я дождусь, когда вы напишете рапорт, – сказал граф, – мы вернемся в Бомбей, сядем на корабль и поплывем домой.


На следующий день они были готовы покинуть форт. Весь гарнизон пришел их проводить, включая Энтони, который уже успел загореть и радовался новой жизни.

– До свидания, дружище, – сказал ему граф. – Надеюсь, еще свидимся в Англии.

– Вряд ли, – последовал вдохновенный ответ. – Мне больше по душе такая жизнь.

– До свидания, Энтони, дорогой, – сказала Венеция и поцеловала его.

– Вот так так!

Дорога до Бомбея, сначала верхом, а потом поездом, заняла три дня.

– Давайте отплывать как можно скорее, – сказал граф капитану, когда они поднялись на борт корабля.

– Да, милорд.

Многие годы Венеция вспоминала то полное счастья и любви плавание как самое восхитительное и захватывающее событие своей жизни.

Граф любил ее той любовью, о которой она всегда мечтала, и взамен она дарила ему ту любовь, которую, по его словам, он не чаял найти.

В своей каюте они были счастливы и выходили из нее очень редко.

– Я люблю вас, я люблю вас, – повторяла Венеция снова и снова.

Ей казалось, что любовь графа растет с каждым днем, проведенным в море.

– Должен признать, вы оказали мне большую милость, заняв место Мэри у алтаря, – как-то сказал он ей. – Мэри славная девушка, но мне она не кажется интересной. Наш брак не был бы счастливым. Но с вами мы понимаем друг друга. У нас даже чувство юмора одинаковое, так что с вами, любимая, я точно не заскучаю.

– Быть может, это я заскучаю, – поддразнила она его.

– Придется мне позаботиться, чтобы этого не произошло, – сказал он, обнимая ее.

Когда до дома оставалось уже совсем немного, Венеция сказала с грустью:

– Это был наш медовый месяц. Как же быстро пролетели эти дни.

– У нас будет сто медовых месяцев, – пообещал ей граф. – Только, я думаю, когда мы вернемся в Англию, правильнее будет сначала сделать доклад королеве, прежде чем мы позабудем, что на свете есть другие люди кроме тех двоих, которые любят друг друга так, как мы.

– Пока вы будете встречаться с королевой, я поеду домой и узнаю, что случилось с Мэри и Дэвидом.

– Я возненавижу каждый миг, который проведу без вас, – промолвил граф. – Но я не могу заставлять ее величество ждать. Вы должны поскорее приехать ко мне.

– Я приеду, – пообещала Венеция. – Потому что я тоже буду считать минуты до встречи.

– И тогда мы продолжим наш медовый месяц и будем еще счастливее, чем сейчас.

– Не думаю, что такое возможно, – улыбнулась она. – Я так счастлива, и сердце мое принадлежит вам. Нет, я вся принадлежу вам.

– А я весь принадлежу вам, – ответил граф. – И такого я еще не говорил ни одной женщине.

– Я люблю вас, – прошептала Венеция.

А потом что-то говорить уже не было возможности.

Она понимала, что у ее мужа есть долг, но все равно ей очень хотелось, чтобы это путешествие не кончалось. Однако оно закончилось. Корабль вошел в порт, они пересели на поезд до Лондона, а там приехали в Маунтвуд-хаус, находящийся в сердце самого фешенебельного района.

Венеции не терпелось увидеть свой новый дом. Она слышала рассказы о том, что это великолепное жилище, достойное любого аристократа. И ожидания ее оправдались. Когда открылась дверь, она увидела выстроившихся в ряд слуг, собравшихся, чтобы приветствовать новую хозяйку.

Когда она вошла, экономка и все горничные присели в реверансе, а дворецкий и лакеи низко поклонились.

Подняв голову, дворецкий торжественно произнес:

– Добро пожаловать в Маунтвуд-хаус, ваша светлость. Позвольте мне от имени всех слуг выразить надежду на то, что здесь вы будете счастливы.

Она поблагодарила его, взяла за руку графа, чтобы переступить порог, и начала знакомиться с каждым из слуг. Всего их было больше ста человек, и под конец от разнообразия лиц и имен у нее закружилась голова.

Последней шла строгого вида пожилая дама, напряженное лицо которой выдавало сильное волнение. Это была мисс Англтон, и граф заранее подготовил Венецию к встрече с ней.

– Она была швеей моей матери, – сказал он. – Когда мама умерла, я ее оставил, потому что ей некуда было идти. Она мечтала, чтобы я женился, ей хочется одевать новую леди Маунтвуд. Решать, конечно, вам…

Глядя на лицо мисс Англтон, Венеция поняла, что тоже не сможет с ней расстаться.

– Я рассчитываю на вашу помощь, – сказала она, тепло ее обнимая. – Но вы, наверное, решите, что я деревенская серая мышка.

– Вы – леди Маунтвуд, – произнесла мисс Англтон голосом, делавшим ненужными все последующие вопросы.

– Никогда еще меня не ставили на место так твердо, – посмеиваясь, сказала Венеция мужу вечером за ужином. – Но она умело распорядилась моим багажом. Две горничные бегали вокруг нее, а она раздавала указания.

– Как, всего две? – поразился граф. – У матери было три, а в праздничные дни и все четыре.

– Что ж, можете сказать мисс Англтон, что, по вашему мнению, она унижает мое чувство собственного достоинства.

– Ни за что! Я боюсь ее как огня. К тому же она уже начала делать из вас графиню.

И действительно. Незадолго до ужина мисс Англтон расчесала волосы Венеции и поколдовала над ними щипцами для завивки. В итоге получилась элегантная и модная прическа.

– Вы займете достойное место в высшем обществе, моя дорогая, – сказал ей граф. – С вашей красотой и золотыми руками мисс Англтон мы покорим Лондон.

Глаза Венеции загорелись.

– Мне бы очень этого хотелось, – сказала она.

На следующее утро, чуть свет, граф уехал к королеве в Букингемский дворец, куда она переместилась из Виндзорского замка.

Венеция же поездом доехала до Фенуэя, ближайшего к ее родному дому городка, и там взяла кэб.

Когда она подъезжала к дому, все было спокойно. Но потом в одном из окон наверху сдвинулась занавеска и показалось лицо Мэри.

Узнав кузину, Мэри вскрикнула и помчалась вниз встречать ее.

– Это ты! Это ты! – радостно кричала она. – Это правда? Неужели ты наконец вернулась? А мы уж боялись, что больше не увидим тебя.

Она бросилась на грудь Венеции, которая рассмеялась и обняла ее. Потом из дома вышел Дэвид, он смущенно остановился на пороге и смотрел на двух женщин, пока они не отпустили друг друга и не повернулись к нему.

– Это Дэвид, – с гордостью в голосе произнесла Мэри.

– Помню, я видела вас, – сказала Венеция.

– Но вы так и не познакомились, – напомнила Мэри. – Теперь он мой муж.

Венеция пожала ему руку. Потом порывисто поцеловала его в щеку. Мэри со счастливой улыбкой наблюдала за ними со стороны.

Все вместе сели в гостиной, и Мэри обратилась к Венеции:

– Рассказывай всё. Что с тобой случилось?

– Я вышла замуж за лорда Маунтвуда, – игриво ответила Венеция. – Но ты это и так знаешь.

– Венеция!

– И мы отправились на медовый месяц в Индию, а теперь вернулись домой.