Барбара Картленд - Навстречу любви

Пока он гримировал ее лицо, она смирно стояла и смотрела на него с полуулыбкой.

– Я не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось, – с жаром произнес он.

– Пока я рядом с вами, со мной ничего не может случиться, – просто ответила Венеция.

Он обхватил ее руками и изо всех сил прижал к себе. Она обняла его в ответ, и оба подумали: будет ли еще в их жизни минута, подобная этой? Для признаний в любви время было не самое подходящее, и слова были не нужны. Они оба чувствовали силу своего духовного единства.

Тишину нарушил стук в дверь.

– Собираемся внизу, – раздался голос полковника.

– Сейчас идем! – крикнула в ответ Венеция.

Рука об руку они вышли из комнаты и спустились во двор, где уже собрался небольшой отряд конников, переодетых в туземцев. Завидев Венецию, они радостно зааплодировали.

Граф присоединился к овации, гордо осматривая жену. Энтони подошел к ней с другой стороны и тоже захлопал.

Наконец солдаты успокоились, и пришло время выдвигаться в дорогу. В лучах стремительно садящегося за горы вечернего солнца они выехали через главные ворота форта и поскакали к Хайберскому проходу.

Проход являл собою миль тридцать очень неровной дороги, которая начиналась на северо-западе Индии и змеилась между суровых, неприступных скал на индо-афганской границе.

Когда солнце скрылось, они оказались почти в полной темноте. Маленький отряд двигался очень осторожно, чтобы не слишком шуметь. Венеция все время всматривалась вдаль – не показались ли огни русского лагеря.

Наконец, после, как ей показалось, почти бесконечной поездки, они остановились. Возглавлявший экспедицию майор повернулся к остальным.

– На этом месте мы нашли лагерь в прошлый раз. Я думаю, за следующим поворотом покажутся огни. Сейчас мы спешимся и дальше пойдем пешком.

Двое солдат остались с лошадьми, а остальные осторожно зашли за поворот. Внизу, у подножия огромной горы, горели огоньки лагеря.

Держась поближе к горе, они подкрались к лагерю.

– Где был лейтенант Девениш, когда услышал что-то важное? – шепотом спросила Венеция.

Граф указал на самую большую палатку. Она была так хорошо освещена, что лазутчики могли различить перемещающиеся внутри тени.

– Наверняка там их главный, – шепнул граф.

– Он-то нам и нужен, – тихо произнесла Венеция. – Пора мне приниматься за работу.

Она скользнула в темноту, направляясь к большой палатке. Но граф двинулся сразу за ней, чтобы не упускать ее из виду. Последними шли Энтони и майор.

Прячась за большими валунами, они обошли лагерь по периметру и оказались у нужной палатки. Судя по доносившимся громким голосам, внутри проходила какая-то пирушка.

Все четверо легли на землю и стали слушать русскую речь. Для мужчин она звучала как сплошная тарабарщина, но Венеция, внимательно прислушавшись, сказала:

– Они празднуют скорый отъезд… Уже начали собирать вещи.

– Они говорят, почему уходят? – спросил майор.

Послушав минуту, она ответила:

– Они выполнили свою задачу.

– Но что это было? – нетерпеливо спросил граф.

Снова донеслись возбужденные русские голоса.

– Один говорит: «Мы нашли нужного человека», – пояснила Венеция. – Другой все повторяет: «Жребий брошен, жребий брошен» – и гадко смеется.

В палатке раздался крик, за которым тут же последовал взрыв хохота.

– Кто-то сказал: «Они даже не догадаются, что случилось», – перевела Венеция.

– А что это за «нужный человек»? – поинтересовался майор. – Они неожиданно нашли гениального нового командира?

Венеция замерла, словно обратилась в камень.

– Нет, дело не в этом. Они говорят об одном из наших. Они нашли английского солдата, который согласился им помогать.

– Предатель? Не верю. Наверное, вы что-то не так поняли, сударыня.

– Нет, я все правильно поняла. Этот человек собирается вывести из строя пушки.

Мужчины потрясенно переглянулись.

– Венеция, вы уверены? – мягко, но настойчиво спросил граф.

– Да, уверена. Когда начнется наступление, большие орудия окажутся бесполезными, и они думают, что благодаря этому смогут сокрушить нас.

– Вот что несчастный Девениш пытался сказать нам, – подал голос Энтони.

– Я отказываюсь в это верить, – упрямо произнес майор. – Ни один английский солдат не пошел бы на такое.

– Послушайте, – твердо сказал ему граф, – моя жена рисковала жизнью, чтобы выяснить это, и больше рисковать не будет. Мы возвращаемся в форт, предупредим наших.

Видя, каким гневом полыхнули его глаза, майор сдался. Они отползли от палатки до того места, где можно было подняться. К счастью, в лагере было шумно и им удалось незаметно раствориться в ночи.

Наконец добрались до уже начавших волноваться солдат, оставленных с лошадьми.

– По коням. Скорее, – скомандовал майор. – Чем быстрее мы доберемся до форта, тем лучше.

Первую милю обратного пути они ехали медленно и осторожно, но потом понеслись галопом. Венеция так и ждала, что в любую секунду сзади послышится звук погони, но каким-то чудом им удалось уйти.

В первых лучах рассвета они различили серую громадину форта, еще через несколько минут перед ними открылись ворота, и отряд благополучно вернулся домой.

Полковник Аркрайт встретил вернувшихся разведчиков с радостью и облегчением, но, услышав рассказ Венеции, оторопел.

– Вы не могли что-то неправильно понять? – спросил он голосом, полным скорее надежды, чем уверенности.

– Это исключено, – ответила она. – В этом форте есть человек, который работает на русских, и он испортит пушки перед нападением, чтобы ослабить нас.

– Слава богу, вы предупредили нас, – сказал полковник. – У нас есть время установить наблюдение за нашей артиллерией. Если кто-нибудь попытается приблизиться к пушкам, значит, это и есть диверсант. А к нападению мы будем готовы, можете не сомневаться. Вы настоящий воин, сударыня. Лучшей похвалы я не знаю.

– Спасибо, – ответила Венеция. Теплые слова офицера глубоко тронули ее.

Но величайшей радостью для нее было видеть гордость, горящую в глазах мужа.

– Я провожу жену в комнату и сразу вернусь, – сказал он полковнику. – Сейчас каждый человек будет на счету.

Почти бегом они дошли до комнаты. Там граф заключил Венецию в объятия и крепко поцеловал.

– Никогда в жизни мне еще не было так страшно, – сказал он. – Всю дорогу обратно я ждал нападения, боялся, что вас ранят или убьют.

– Пока вы были рядом, мне ничего не угрожало, – сказала она, взволнованная тем, что увидела в его глазах.

– Никогда больше я не позволю вам подвергать себя такой опасности, – пообещал он. – Отныне… Но сейчас рано об этом говорить. Сначала нужно разобраться с этим нападением, а потом у нас будет время и на себя.

Он снова поцеловал ее.

– Ложитесь спать. Вы всю ночь провели на ногах, вам нужно отдохнуть.

Венеция была уверена, что пережитое возбуждение не позволит ей заснуть, но, едва она, приняв ванну, забралась под одеяло, веки ее начали слипаться. Ночная вылазка отняла у нее все силы.

Разбудил ее звук открывшейся и закрывшейся двери. Открыв глаза, она увидела, что свет за окном начал тускнеть. Должно быть, она проспала большую часть дня.

– Мы поймали его, – сказал граф, в большом волнении подсаживаясь к ней на кровать. – Полковник утроил охрану пушек, но приказал им не показываться. Они ждали, когда предатель явится выводить их из строя.

– И кто же это? – нетерпеливо спросила Венеция.

– Человек по фамилии Келтон. Он рядовой и, думаю, по самой природе своей проходимец. Он постоянно был недоволен, что его не повышают… На что были причины, надо полагать. Поэтому и продался врагам за золото. Предатель уже арестован и больше нас не побеспокоит. Пушки в целости и сохранности, мы готовы к любому нападению.

– А когда это случится?

– Возможно, сегодня вечером. Я хочу, чтобы вы оделись и были готовы. Мы легко их отобьем, но, если нет… – Он шагнул к буфету в углу, отпер его и осторожно что-то достал. – Возьмите, – сказал он. – На всякий случай.

Венеция увидела, что он держит пистолет.

– Уверен, что он вам не понадобится, – заверил ее граф, – но мне так будет спокойнее, если вдруг я не смогу быть рядом, чтобы защитить вас.

Они обнялись крепко и молча – никто не мог выразить словами полные отчаяния мысли, а потом он ушел.

Венеция быстро оделась, пытаясь не думать о том, что может случиться.

Выглянув в окно, она увидела, что все, кто был в форте, приготовились к предстоящему нападению. Солдаты заняли места на стенах с ружьями наизготовку.

Вдруг воздух вспорол звук, громче которого ей слышать не приходилось. Это пальнула одна из пушек. Венеция задрожала, но почувствовала гордость. Если бы не она, эти пушки могли промолчать.

Потом грохнуло еще два раза – стреляли пушки у главных ворот. Издалека донеслись крики врагов, осознавших, что их план сорвался.

Затем затрещали частые ружейные выстрелы – это вступили в схватку бойцы на стенах.

«Где сейчас Айвен? – пронеслось в ее голове. – Чем он занят? Вдруг в самую гущу полез?»

В отчаянии она начала молиться за него.

Пушечная канонада становилась все громче и громче. От оглушительного грохота, казалось, сотрясались стены всего здания.

«Пусть с ним ничего не случится, – шептала Венеция. – Пусть с ним ничего не случится. Господи, храни его».

Закрыв лицо руками, снова и снова повторяла она свою молитву.

И Господь, похоже, услышал ее.

Ружья почти замолчали.

Пушки еще грохотали, но уже не так часто.

«Мы отбили их, – подумала она. – Быть может, я молилась не зря».

Ей показалось, что прошло много часов, пока и пушки наконец замолчали. Постепенно сошла на нет и ружейная стрельба.

Но что это означало?

«Где он? Где же он? – спрашивала она себя. – Жив ли? Господи боже, сделай так, чтобы его не ранили. Не отнимай его у меня сейчас, когда мы только начали узнавать друг друга».