Робин Хэтчер - Навсегда твоя роза

Вспомнив первую встречу с Ларк десять лет назад, Роза ощутила щемящую тоску. Каким образом грустная, нерешительная сиротка превратилась в энергичную, уверенную в себе красавицу? Наверное, произошло чудо.

Удивительно, что они стали подругами. Розе не позволяли дружить с полукровками. Именно так Марк называл Ларк, отец которой был наполовину индейцем. Но несмотря на все попытки брата помешать дружбе, девочки стали почти сестрами. С момента появления в Хоумстэде Ларк всегда играла первостепенную роль в жизни Розы.

Последняя призналась себе, что будет страшно скучать по подружке, если уедет. Обойтись без Ларк трудно.

— Ты не представляешь, что произошло! — воскликнула девушка, возвращая Розу к реальности. — Я хочу поделиться с тобой.

«И я тоже», — подумала Роза, но ничего не сказала вслух. Не хотелось портить настроение подруге. Лучше рассказать об отъезде позднее.

Ларк соскочила с лошади и схватила Розу за руки, а потом драматическим шепотом продекламировала:

— Янси поцеловал меня.

— Неужели?!

Ларк кивнула.

— Честное слово! Прямо в губы. Меньше чем час назад.

— Как он посмел!

— А вот и посмел! — Ларк обняла Розу и крепко прижала к себе. — Все было так прекрасно! Он собирается сделать мне предложение. Я в этом уверена, — она отступила на шаг, глаза радостно блестели. — Правда, великолепно? Роза, я так счастлива!

Подруга почувствовала укол зависти. У Ларк всегда все складывается хорошо. У нее прекрасная семья. Вилли и Ада Райдер любят Ларк так же, как двух собственных детей. Восьмилетний Престон и пятилетняя Наоми обожают сводную сестру. У Ларк очаровательный дом, красивая одежда и…

Роза запретила себе думать об этом. У нее нет повода для ревности, ибо Ларк заслуживает только самого лучшего. Она не виновата, что отец подруги — закоренелый преступник, а брат — пропащий никчемный пьяница.

— Я так рада за тебя, — заговорила Роза, надеясь, что Ларк не уловила ее сомнений. — Ты думаешь, отец разрешит тебе выйти замуж за мистера Джоунза?

— Конечно! Я ведь расскажу ему, как люблю Янси, — Ларк взяла Розу под руку, и они вместе направились к постоялому двору.

Хорошо выдрессированный жеребец шел сзади.

— А тебя когда-нибудь целовали? — спросила Розу подруга, хотя знала ответ наверняка.

— Меня? Но я не хочу, чтобы мужчина дотрагивался до меня.

— Когда-нибудь это произойдет. Ты же не сможешь пойти под венец без поцелуев.

— Мы уже говорили на эту тему, я замуж не собираюсь и сумею постоять за себя в жизни. Женщина теряет самостоятельность в браке.

— Когда тебя поцелуют, ты будешь думать иначе, — рассмеялась Ларк немножко таинственно. — У меня по всему телу бегали мурашки, а внутри появилось какое-то странное чувство.

Роза внезапно остановилась, а за ней и подруга.

— Ларк, мне нужно кое-что сказать тебе.

Услышав странную нотку в голосе Розы, девушка сразу стала серьезной.

— В чем дело? Что случилось?

— Отец возвращается.

— О, Роза… Не может быть.

— Я уезжаю из Хоумстэда дилижансом в следующую среду.

— Но Роза…

— Я вынуждена сделать это. Нельзя оставлять все по-прежнему. С Марком было неважно, но он, во всяком случае… — она замолкла.

Ларк знала правду об отце и о том, как он относился к ней и матери, но Розе не хотелось говорить о таких вещах вслух.

Слишком неприятно. Она всегда чувствовала, будто в этом есть ее собственная вина, и мечтала, чтобы отношения в доме наладились. Наверное, родись она похожей на Ларк, и в семье ее любили бы сильней.

— Ты можешь пожить у нас, родители всегда разрешат. Они к тебе так же хорошо относятся, как и я, и обрадуются твоему приезду.

Роза покачала головой.

— Не могу, я не останусь в Хоумстэде после приезда отца.

— Возможно, он изменился после тюрьмы и будет вести себя по-другому.

— Только не отец. Он может стать еще хуже.

— Почему ты в этом уверена? Мы-то стали другими после его отъезда.

Слова подруги не поколебали решимости Розы.

— Ведь это правда, — настаивала Ларк.

— Мы были детьми.

— А сейчас нет.

Роза не смогла сдержать усталой улыбки.

— Ты всегда такая оптимистка.

— А ты уже взрослая, Роза. Он не будет бить тебя, как в детстве, — настаивала подруга.

— Он начнет издеваться над матерью, — шепотом ответила девушка уже без улыбки. — Я не смогу пережить этого.

После долгой паузы Ларк заговорила:

— Я не вынесу твоего отъезда, — как только эти слова сорвались с уст, на лице Ларк появилось испуганное выражение. — Прости меня. У тебя все так плохо, а я думаю только о себе, хотя не хотела показаться эгоисткой. Ради Бога, извини меня.

— Все нормально, — у Розы сорвался голос. — Я тоже думала о том, что тяжело переживу разлуку с тобой.

Девушки обнялись. Ларк не сдерживала слез. У Розы першило в горле, но она не позволила себе расплакаться, ибо никогда не рыдала. Ни за что не расслаблялась, хотя душа болела.

Роза понимала, что лучшей подруги, чем Ларк, у нее никогда не будет. Она понимала ее без слов, иногда читала мысли раньше, чем Роза догадывалась о них. Эта девушка беспокоилась о ней, делила радость и боль. От грустных мыслей еще сильней защемило сердце. Роза отпустила Ларк и отступила назад.

— Мне пора домой, нужно помочь маме, — она сделала глубокий вздох. — До отъезда столько предстоит сделать.

— Может, тебе нужны деньги… Я могу…

— Нет, я со всем справлюсь сама. Теперь мне придется заботиться о себе.

Подруга грустно улыбнулась.

— Ты всегда боролась за место в жизни, Роза. Я помню, как ты ударила Марка, и он упал без памяти.

— Сколько раз это было? — Роза сделала неуклюжую попытку развеселить их обеих. Но шутка не сработала.

— О, милая…

Роза наклонилась и поцеловала Ларк в щеку.

— Увидимся в церкви в воскресенье, может, устроим пикник и проведем вместе весь день, как бывало. Решено?

— Конечно.

— До воскресенья, — Розы заспешила на постоялый двор. Грудь распирало от боли.

Майкл наблюдал, как миниатюрная официантка из ресторана «У Зои» торопливо шла по улице, и слегка удивился, когда она свернула к постоялому двору. Странно, ему показалось, что у миссис Таунсенд больше нет жильцов.

Опустив занавеску, Рафферти пересек комнату и прилег на кровать. Подложив руки под голову, он уставился в потолок, вслушиваясь в тишину.

Как провести целый год в подобном захолустье? Можно умереть от скуки. Хотя прошло лишь несколько часов после приезда в Хоумстэд, Майкл уже облюбовал место для отеля. Завтра он отправится к банкиру, узнает имя владельца земли и договорится о ее покупке. На следующей неделе закажет лес и начнет строительство. И вскоре гостиница откроется для посетителей.

А что потом?

«Вы все сумасшедшие!» — Рафферти явственно послышался голос мачехи, словно она находилась рядом в комнате.

«Джон Томас, неужели ты потерял рассудок? Собрался развязать войну между сыновьями? Найди другой выход!»

Кэтлин никогда со словами не церемонилась.

«А ты, Майкл? Давно пора простить брату, что он незаконнорожденный! Ты что, забыл, каким он был для тебя другом?!»

Ирландский темперамент мачехи давал о себе знать.

«А ты, Диллон? Когда прекратишь доказывать всему свету превосходство над Майклом? Лучше оставайся самим собой!»

Кэтлин зло смотрела на семейство блестящими от гнева зелеными глазами, уперев руки в бока.

«Все вы тупоголовые упрямцы!»

Конечно, она была права. Во всем. Но Майкл ничего не мог изменить. Придется играть в отцовские игры и непременно победить. Джон Томас перекрыл все пути для отступления.

Вирджиния с порога сообщила дочери важную новость:

— У нас появился жилец.

Роза подняла глаза на лестницу.

— Мистер Рафферти из Сан-Франциско. Приехал сегодня верхом. Я поселила его в зеленой комнате.

Незнакомец из ресторана. Значит, так предназначено судьбой.

Внезапно в памяти всплыл вопрос, заданный Ларк: «А тебя кто-нибудь целовал?»

Девушка вспомнила красавца с золотистыми волосами и небесно-голубыми глазами, что, если он…

Разозлившись на собственные мысли, Роза махнула головой. Уж она-то не верит в греческих богов и средневековых рыцарей, бросающихся на спасение прекрасных дам, а тем более — в поцелуи тех, кто реально существует рядом.

Вирджиния направилась в глубь дома.

— У меня в духовке свиная лопатка. Нужно отварить немного картошки и открыть банку зеленого горошка, который законсервирован в прошлом году. Ты соберешь на стол? — она обернулась через плечо. — Накрой на четверых. Я жду к ужину Марка.

Роза последовала за матерью на кухню, но при упоминании о брате настроение мгновенно испортилось.

— Конечно, ему пора отметиться, — язвительно заметила девушка, прекрасно зная своего ближайшего родственника. Скоро ему расскажут, что на постоялом дворе появился жилец, и, как только это произойдет, братец тут же забежит, чтобы отобрать все деньги, уплаченные вперед. Так случается всегда.

Вирджиния остановилась на пороге.

— Постарайся не затевать с ним ссоры. Мы и так в последнее время редко видимся. Если бы к нему относились подобрее…

— Мама! — Роза судорожно сжала руки в кулаки. — Ты сама-то себя слышишь?

— Он мой сын, — прошептала Вирджиния, отворачиваясь к плите. — Я не могу от него отвернуться.

Задыхаясь от злости, Роза все же не стала спорить с матерью. Все уже говорено-переговорено.

Каждый раз, когда Марк являлся раздобыть денег, чтобы оплатить долги за выпитое в салуне, Роза возражала, но безуспешно. Вирджиния никогда не принимала во внимание разумные доводы дочери: брат сам давно бросил их на произвол судьбы. Марк жил в двух шагах от постоялого двора в комнате над салуном, но никогда не навещал ни мать, ни сестру просто так и заглядывал лишь в том случае, если появлялась нужда бесплатно перекусить, да запустить руку в чужой кошелек. Он вечно сидел без гроша в кармане. Заработков бармена едва хватало, чтобы платить за квартиру и беспрерывную выпивку.