Хайди Маклафлин - Навсегда моя

Серия Бомонт — 1

Легкое посапывание напоминает мне о том, что я не один. Меня тут же отрезвляет тяжесть растянувшегося рядом тела. В воздухе повисает запах дневных духов и оседает на моих простынях.

Занавески отдернуты, сквозь большое окно, открывающее лучший вид и создающее уединение, светит солнце.

Переворачиваясь, я вижу лицо, которого не помню. Лицо, не имеющее имени в моей памяти или какого-то яркого воспоминания о том, как она оказалась в моем гостиничном номере, не говоря уже о моей кровати.

Хотя вопрос с кроватью, наверно, я смогу выяснить.

Светлые волосы говорят мне о том, что я даже не потрудился узнать ее имя или спросить, какой у нее любимый напиток. Гарантией нашего разговора были лишь глаза, руки и губы. Существует только один цвет волос, который может заставить мое сердце учащенно биться, и это не светлый.

И не рыжий.

То же самое с глазами.

Не голубые.

Они должны быть карими или зелеными, но никак не голубыми.

Это не падение на дно и не вызванное наркотиками мгновение. Я не принимаю наркотики и никогда не принимал, но могу по случаю очень много выпить, как прошлым вечером. Так я справляюсь со своими ошибками и неудачами. На сцене я могу быть успешным, но по вечерам я один.

И чертовски сильно боюсь умереть в одиночестве.

Я тянусь к телефону, чтобы узнать время. Но вместо этого, просматриваю фотографии, где хранится ее снимок, мой палец зависает над ее лицом. Я увижу ее, когда вернусь домой, но не знаю, что скажу.

Я знаю, что она ненавидит меня.

Я и сам себя ненавижу.

Я разрушил ее жизнь. Так, по крайней мере, говорилось в ее голосовом сообщении. Том, которое я хранил на протяжении последних десяти лет. То, которое я перекидывал с телефона на телефон, только чтобы можно было слышать ее голос, когда я опускался на самое дно. Я могу пересказать по памяти каждое полное ненависти слово, сказанное мне, когда я был слишком занят, чтобы ответить, и не находил времени, чтобы перезвонить ей.

Никогда не находил даже секунды, чтобы позвонить и объяснить, что же я сделал с нами. Она была моим самым лучшим другом, а я позволил ей ускользнуть сквозь пальцы, лишь чтобы спасти себя от страданий и не услышать, что я ей больше не нужен.

У меня тоже были мечты.

И она являлась их частью, но никогда бы не пошла на такое. Я жил не ее американской мечтой. А своей собственной.

Мое решение все разрушило.

Моя безымянная сожительница по кровати тянется и гладит меня по ладони. Я быстро отдергиваю руку. Теперь, когда я трезв, у меня нет никакого желания иметь хоть какое-то отношение к этому человеку.

— Лиам, — говорит она своим обольстительным голоском, звучащим как-то по-детски. Когда женщины так говорят, у меня по коже пробегают мурашки. Разве они не понимают, что это звучит просто смешно? Ни одному нормальному мужику не понравится такое. Это не сексуально.

Оборачивая вокруг талии простыню, я сажусь подальше от нее и ее блуждающей руки и свешиваю ноги через край. Спина напрягается, когда я слышу шевеление на кровати. Вставая, я крепче прижимаю к себе простыню, чтобы остаться прикрытым. Мне должно быть все равно, но это не так. Она видела меня в темноте, но я не позволю ей или ее фотоаппарату снова это увидеть.

— Я занят, — мой голос звучит строго с хорошо натренированной монотонностью. — Хорхе, консьерж, позаботится о том, чтобы ты поймала такси до дома.

Я специально ложусь спать лицом к ванной, поэтому, прощаясь с ними, мне никогда не приходится смотреть на них. Так проще — никаких эмоций. Мне не нужно смотреть на их лица и видеть, как надежда тает. Каждая надеется, что окажется той единственной, что приручит меня и привяжет к себе.

У меня не было постоянной девушки с тех пор, как я вошел в эту индустрию, и одна ночь ничего не изменит. Эти девушки не имеют для меня никакого значения и никогда не будут. Я мог измениться. Мог остепениться и жениться.

Завести ребенка или двух.

Но зачем?

Моему менеджеру, Сэм, это очень бы понравилось, особенно, если моей женой будет она. Только с ней я спал больше одного раза. Первый раз произошел по ошибке — одинокая ночь в дороге. Теперь же она хочет большего. А я — нет.

Когда она сообщила, что беременна, мне хотелось спрыгнуть с обрыва. Я не хотел детей, по крайней мере, не от нее. Свою жену я представляю высокой брюнеткой. Она подтянутая, благодаря многим годам чирлидинга и ежедневным пробежкам на пять миль. Она не жаждет управленческой власти в музыкальной индустрии и не рассуждает о найме няни раньше, чем доктор может подтвердить ее беременность.

Сэм предложила мне брак, а я испугался и улетел в Австралию учиться серфингу.

Через два месяца у нее случился выкидыш. Я поклялся, что с этого момента между нами будут только профессиональные отношения, и вот тогда начал встречаться с девушками только на одну ночь. Несмотря ни на что, она до сих пор меня любит и ждет, что я передумаю.

— Знаешь, — говорит вчерашняя любительница баров в перерывах между возней и сопением, пока она одевается. — Я слышала, что ты придурок, но не верила этому. Я думала, что между нами что-то особенное.

Я смеюсь и качаю головой. Все это я уже слышал: каждая считает, что между нами что-то особенное, потому что это самая потрясающая ночь из всех, что у них были.

— Я выбрал тебя не за твои мозги.

Я вхожу в ванную и захлопываю дверь, на всякий случай, запирая ее.

Прислонившись к двери, я бьюсь головой о твердое дерево. Каждый раз я говорю себе, что остановлюсь, и мне кажется, так и происходит, пока что-то не заставляет меня забыть об этом. В полном отчаянии я тру ладонями лицо.

Я без особого удовольствия жду возвращения домой.

А причина моего возвращения смотрит на меня с тумбочки в ванной комнате. Статья на страницу о парне, которого я называл своим лучшим другом. Беря лист бумаги, я перечитываю уже выученные наизусть слова.

Мейсон Пауэлл, отец двоих детей, трагически погиб, когда в машину, за рулем которой он находился, сзади врезался восемнадцатиколесник.

Умер.

Погиб.

И меня не было рядом.

Я уехал как трус, даже не попрощавшись.

Я сменил номер телефона, потому что она не перестала бы звонить. Мне нужно было сжечь все мосты, и Мейсон был частью этого. Они с Кейтлин были лучшими друзьями, и он сказал бы ей, где я и чем занимаюсь. Такой вариант был лучше всего.

Я хотел уехать всего на год. Я сказал себе, что вернусь домой через двенадцать месяцев, сделаю все правильно и покажу ей, что я уже не тот человек, в которого она влюбилась. Она увидит это, поблагодарит меня, продолжит жить дальше и выйдет замуж за преуспевающего молодого бизнесмена, встающего каждый день и надевающего накрахмаленную сорочку и брюки с отглаженными складками, как у семейки из фильма «Предоставьте это Биверу».

Я сжимаю в руках листок и думаю обо всем, что упустил. Я не жалею об этом, не могу. Я поступил так для себя и тем единственно известным мне способом. Я просто не думал, что меня настолько сильно взволнует то, что я все потерял.

Я пропустил тот день, когда он попросил Кейтлин выйти за него замуж. Я знал, что еще с шестнадцати лет ему хотелось это сделать.

Я пропустил его свадьбу и рождение близнецов. Он был отцом и мужем. От него зависели три человека, и теперь его нет в живых. Он никогда не увидит, как растут его дети и делают все то, что мы делали в молодости. Все то, что делали бы наши дети вместе. Я пропустил это, потому что мне нужно было кое-что себе доказать. Я отказался от их мечты и распланированной жизни.

А теперь я отправляюсь домой, чтобы встретиться лицом к лицу с музыкой.

Чем дольше я смотрю на слова, тем сильнее они расплываются.

Бумага мокрая от слез. Слез, неперестающих течь с тех пор, как я получила телефонный звонок. И теперь я держу бланк заказа с его именем на нем. Венок на гроб предстоит сделать в цветах нашей школы — красный и золотой. А стоячие венки нужно будет сделать в их свадебных цветах, цветах нашего колледжа — зеленый и белый. Так хочет Кейтлин.

Совсем скоро она похоронит своего мужа, но все равно может принимать решение по поводу того, какие цветы должны украшать его гроб.

А я? Я даже не могу прочитать бланк заказа.

Когда Кейтлин позвонила мне и попросила сделать букеты, мне пришлось собрать все силы, чтобы ответить ей «да», хотя, на самом деле, хотелось сказать «нет». Я не хочу этим заниматься. Я даже не хочу верить в то, что Мейсон умер. Я знала его с первого класса, и вот его не стало. В понедельник он не остановится как обычно, чтобы подобрать пассажира. Кейтлин не получит свою дюжину роз, которую получала от него каждую неделю со своего семнадцатилетия.

Им повезло, что они все выяснили еще в средней школе и сохранили это. Я думала, что у меня было то же самое, но в первый семестр колледжа мне нанесли удар исподтишка. Моя жизнь перевернулась с ног на голову всего лишь несколькими короткими словами и захлопнутой дверью, построившей стену между мной и любовью всей моей жизни.