Киффин и Уигглсуорт вытащили из карманов великое множество блестящих шиллингов и высыпали их на стол перед Эмбер. Ни гинеи, ни пенни никакой другой монеты среди денег не было, поэтому для Эмбер не составило труда догадаться, что этих двоих наняли фальшивомонетчики, чтобы они «отмывали» изготовленные шиллинги. Эмбер проиграла несколько фунтов, затем прекратила игру, пообещав, что пошлет в свой банк записку немедленно, так что они смогут получить долг по возвращении в Лондон.

— Но имейте в виду, миссис Сент-Клер, — сказал Уигглсуорт перед тем, как они расстались. — Мы не примем ни пенса в качестве процентов. Ни пенса.

Эмбер внимательно осмотрела некоторые монеты и убедилась, что это «черные собаки» — специально обработанные оловянные диски. Они выглядели и даже звенели совсем как настоящие, как и те, которые делал фальшивомонетчик, живший на третьем этаже в доме матушки Красной Шапочки. Эмбер подбросила одну монетку, поймала ее на лету и подмигнула Нэн.

— Уж я позабочусь об этих двух субчиках, будь уверена. Завтра утром первым делом пошлю Иеремию и приглашу к нам на обед мистера Дэнжерфилда. Минуточку… пожалуй, я надену то черное бархатное платье с белым кружевным воротником и манжетами… тогда я сойду за невинную девушку, согласна?

— Если это вообще возможно, мэм.

Когда мистер Сэмюэль приехал, Эмбер встретила его в дверях: платье с высоким воротом плотно облегало талию, волосы лежали крупными локонами, на висках черные бархатные бантики, косметика на лице столь искусная, что даже женщина не смогла бы заметить.

— Очень любезно с вашей стороны пригласить меня на обед, миссис Сент-Клер.

— Я понимаю, что нарушила правила этикета, но я послала не слишком вежливый ответ на вашу записку… простите меня, пожалуйста. Всему виною дурное самочувствие, сэр.

Эмбер знала, что ее приглашение выходит за рамки простой вежливости, но надеялась, что произведет на него впечатление скромной и невинной женщины и таким образом сможет одурачить его. Мистер Дэнжерфилд улыбался ей так, как если бы она была хорошеньким маленьким котенком.

Некоторое время они обсуждали ее болезнь, потом сели за стол, который Нэн накрыла в гостиной у камина. Большой Джон сообщил Нэн, что у его хозяина хороший аппетит, хотя врачи запретили ему много есть. Поэтому Эмбер заказала в гостинице обед из многих блюд, решив, что для нее важнее угодить мистеру Дэнжерфилду, а не его врачам.

Без больших трудностей Эмбер переключила разговор на мистера Киффина и мистера Уигглсуорта. Она сказала, будто эти господа заходили к ней вчера вечером и попросили обменять им деньги для уплаты их карточного долга. А у нее было с собой лишь пятнадцать или двадцать гиней, которые они и обменяли на шиллинги, и теперь она не представляет, как ей уложить в сундучок эту гору монет.

Как и рассчитывала Эмбер, мистер Дэнжерфилд очень встревожился из-за этой наивной историй.

— А вы хорошо знакомы с мистером Киффином и его другом?

— Боже мой, конечно, нет! Я познакомилась с ними только вчера утром у источника. Они сами представились. Знаете, в таких местах, как это, правила приличия не особенно соблюдаются.

— Вы очень молоды, миссис Сент-Клер и, как я понимаю, вероятно, не настолько хорошо знакомы с жизнью. Если позволите, я дам вам совет: не принимайте слишком много денег от этих джентльменов. Может быть, они очень честные, а может, только притворяются. Когда проживешь на свете столько, сколько я, то начинаешь понимать, что лучше всего остерегаться новых знакомых, особенно, если повстречаешь их на курорте.

— О, — расстроено произнесла Эмбер. — Я-то считала, что Танбридж Уэллс посещают люди самого благородного сословия! Меня сюда направил мой доктор, он говорил, что прошлым летом здесь была ее величество со своими фрейлинами.

— Да, так оно и было. Но там, где появляются благородные господа, там неизменно промышляют и мошенники. И они охотятся именно за такими молодыми и неопытными, как вы, мадам.

Слушая мистера Дэнжерфилда, Эмбер подняла руку и поправила бантик на виске. Это был сигнал для Нэн, которая ожидала на улице и заглядывала в окно.

— Ах, как я могла столь глупо повести себя, — сказала Эмбер встревоженно. — Я надеюсь, что…

В это мгновение в комнату вбежала Нэн и вскричала, задыхаясь:

— Боже мой, мэм! Хозяин таверны отказался принимать эти деньги! Он заявил, что они фальшивые!

— Фальшивые! Но ведь эти монеты мне дал вчера мистер Киффин!

Сэмюэль Дэнжерфилд повернулся в кресле.

— Позвольте мне взглянуть? — Он взял монету у Нэн, положил на стол и пощупал край. Обе женщины внимательно следили за его действиями. — Это фальшивая монета, — сказал он серьезно. — Те молодые люди — фальшивомонетчики. Дело серьезное и опасное. Интересно, со сколькими людьми они уже обменивались деньгами?

— Полагаю, со всеми, кто выглядел простачком! — возмущенно заметила Эмбер. — Думаю, надо вызвать констебля и посадить их куда положено!

Мистер Дэнжерфилд, однако, проявил меньшую мстительность.

— Закон слишком суров — их повесят, потом проволокут по городу и четвертуют. — Эмбер особенно не волновала судьба несчастных, но она решила, что лучше не высказывать этого. — Думаю, мы справимся с ними по-другому. Как вы считаете, миссис Сент-Клер, вы могли бы позвать их сюда под каким-нибудь предлогом?

— Да, они могут зайти в любую минуту, они пригласили меня пойти с ними к источнику.

Вскоре, когда молодые люди пришли, Нэн открыла дверь. При виде мистера Дэнжерфилда они удивленно открыли рот и заулыбались, но улыбка быстро исчезла, когда он сказал:

— Миссис Сент-Клер и я только что обсуждали тот факт, что в Танбридже появились фальшивомонетчики.

Киффин удивленно поднял бровь:

— Фальшивомонетчики? О Боже мой! Подумать только! Эти негодяи наглеют с каждым днем!

А Уигглсуорт воскликнул, будто не веря своим ушам:

— Фальшивомонетчики в Танбридже?!

— Да, — ответила Эмбер. — У меня есть шиллинг, который только что отказался принять хозяин таверны, а мистер Дэнжерфилд определил, что монета фальшивая. Возможно, они займутся этим, сэр.

Мистер Дэнжерфилд передал монету Уигтлсуорту. Тот, нахмурившись, внимательно рассмотрел ее, а Киффин прокашлялся. Лица обоих начали покрываться потом.

— А мне кажется, что монета настоящая, — произнес, наконец, Киффин. — Но я такой простак, что меня любой обмануть может.

— Я тоже, — смеясь, заметил Уигглсуорт и вернул монету.

— Скоро сюда придет констебль, — мрачно объявил мистер Дэнжерфилд, — чтобы рассмотреть монету. Если он сочтет монету фальшивой, то думаю, он начнет проверять всех жителей этой деревни.

Тут мимо окон прошла деревенская женщина с корзинкой в руках. Она громко рекламировала свой товар:

— Свежие куриные яйца! Кому продать свежие яйца?

Киффин быстро повернулся:

— Это она, Уилл. Надеюсь, вы извините меня, миссис Сент-Клер, мы пришли к вам попросить разрешения услужить вам сегодня позднее. Мы проспали и вышли на улицу, чтобы купить яиц к обеду. Желаем доброго дня, мадам. До свидания, сэр.

Он и Уигглсуорт поклонились и вышли, а когда оказались на улице, поспешили поскорее исчезнуть. Они шагали все быстрей, миновали девушку, продававшую яйца, и даже не удостоили ее взглядом. Пройдя ярдов двести, они откровенно пустились бегом, выскочили на главную улицу и пропали совсем. Эмбер и мистер Дэнжерфилд, которые выходили проследить за незадачливыми мошенниками, вернулись в дом, поглядели друг на друга и весело рассмеялись.

— Как они помчались! — вскричала Эмбер. — Они, наверное, не остановятся перевести дыхание до самого Парижа!

Она закрыла дверь и вздохнула.

— Ну, надеюсь, я усвоила урок, и, клянусь, никогда впредь не стану доверять незнакомым.

Он с улыбкой посмотрел на Эмбер.

— Такая молодая и красивая леди должна всегда относиться к чужим людям с подозрением, — он произнес эти слова с видом человека, который решил проявлять галантность, но не имеет в этом деле большого опыта. И когда Эмбер ответила на комплимент быстрым кокетливым взглядом из под опущенных ресниц, он прокашлялся и его красное лицо потемнело.

— Хм… интересно, миссис Сент-Клер, а мне вы доверились бы, если бы я предложил вам вместе пройтись к источнику?

Эмбер ощутила интимное сближение, и по ее телу пробежала волна возбуждения, как и всегда, когда она чувствовала, что нравится мужчине.

— Конечно, доверилась бы, сэр. Я всегда вижу, когда передо мной честный человек, хотя иногда я бываю излишне доверчива.

Эмбер сыграла в театре множество ролей, изображая суровую, лицемерную жизнь семейств из Сити, и хотя роли были сатирическими и недостатки сильно преувеличивались, Эмбер воспринимала все, как жизненную правду. По этой причине она считала, что может точно определить, какие качества может ценить мистер Дэнжерфилд в женщине. Но вскоре она обнаружила, что ее собственная интуиция вернее.

Чем больше Эмбер узнавала мистера Дэнжерфилда, тем больше осознавала, что хоть он и был купцом из Сити и пресвитерианцем, тем не менее оставался мужчиной. К немалому своему удивлению, Эмбер увидела, что он нисколько не походил на тех старых, надутых лицемеров, которых они высмеивали в театре.

Мистер Дэнжерфилд не отличался фривольностью, но в то же время не был угрюмым или слишком серьезным. Напротив, он всегда выглядел жизнерадостным и часто смеялся. Всю свою жизнь Сэмюэль много и усердно трудился и свое огромное состояние нажил сам. Сейчас он поддался очарованию молодой, красивой и веселой женщины. Он вел довольно замкнутый образ жизни и, возможно, ощущал, что лишен каких-то ее радостей, интерес к которым в нем, по-видимому, не угас. Эмбер вошла в его жизнь, как свежий весенний ветер, как вызов, как толчок к пробуждению дремлющей в нем страсти к приключениям, отчаянным поступкам. Он нашел в ней то, что никогда прежде не предполагал и не мечтал найти в женщине.