— Вы должны радоваться тому вниманию, которое оказывают вам мужчины, душечка, — увещевала Сару Белинда Блейк, когда Сара начинала жаловаться, что ухажеры буквально не дают ей прохода. — Вам остается только выбирать, милочка, и я уверена, что вы сумеете найти добропорядочного джентльмена, с которым вам захочется связать свою судьбу.

— Но я вовсе не хочу ни с кем связывать свою судьбу! — возражала Сара. — И ухажеры мне не нужны!

— Правильно, милочка, правильно! — кивала головой миссис Блейк. — Вам нужен муж, и как можно скорее.

Как-то Сара забылась, и, когда Белинда Блейк снова попыталась «утешить» ее подобным образом, она бездумно выпалила:

— Что им всем от меня надо? В конце концов, я — замужняя женщина!..

Тут она осеклась, поняв, что она сказала, и поспешила поправиться:

— ..По крайней мере, я привыкла так думать…

В общем, все эти ухаживания — полнейшая чепуха;

Я совершенно уверена в этом!

— Ну конечно, чепуха! — неожиданно согласилась с ней миссис Блейк. — Брак — это такое блаженство, что по сравнению с ним все эти ухаживания кажутся настоящей ерундой. И все же одно не бывает без другого.

Тут Сара поняла всю безнадежность своих объяснений и сдалась. Во всяком случае, она больше не предпринимала никаких попыток объяснить свою позицию ни Белинде Блейк, ни кому-либо другому.

В начале декабря произошло некое событие, которое неожиданно подтолкнуло Сару к осуществлению ее заветной мечты. На одном из званых вечеров она познакомилась с Амелией Стокбридж и с ее мужем. Полковник Стокбридж командовал гарнизоном в Дирфилде — в том самом Дирфилде, о котором Сара слышала от ее попутчика Абрахама Левитта, — и несколькими укрепленными фортами, протянувшимися цепочкой вдоль реки Коннектикут. Разговаривать с ним Саре было чрезвычайно интересно. О тех краях полковник знал почти все и был рад поделиться своими сведениями с очаровательной миссис Фергюссон. Он даже не заметил, что она устроила ему форменный допрос, расспрашивая его, хороши ли земли в окрестностях Дирфилда и не слишком ли воинственно настроены местные индейцы.

Сара очень удивилась, когда полковник сообщил ей, что индейские племена не доставляют им почти никаких неприятностей.

— В нашем районе осталось совсем мало нантикоков и вампаногов, и они уже давно нас не беспокоят, — сказал полковник. — Нет, конечно, иногда возникают проблемы из-за «огненной воды» — так индейцы называют крепкое спиртное — или споры из-за охотничьей территории, однако нас это почти не касается.

Он говорил так, словно Дирфилд был приятным и тихим курортом, и Сара, которая была наслышана об опасностях, подстерегающих белого на неосвоенных землях, усомнилась в искренности его слов.

— Ну, конечно… — Полковник смущенно откашлялся, ибо осведомленность Сары и ее острый интерес застали его врасплох. — По весне, когда начинается ход лосося, в наших местах появляются многочисленные группы ирокезов. Кроме того, всегда существует опасность, что с севера проникнет военный отряд могауков. Именно они чаще всего тревожат поселенцев, но мы уже давно их не видели.

Полковник умолчал о том, что год назад могауки вырезали целую семью поселенцев, не пощадив и семерых детей, всего в нескольких милях к северу от Дирфилда. Впрочем, с тех пор индейцы действительно не показывались в окрестностях городка, и он почти не покривил душой, сказав, что ни он, ни его солдаты не подвергаются никакой серьезной опасности.

— Самые опасные и воинственные племена обитают на западе, — продолжал полковник. — Главное, чего мы боимся, это того, что шауни и Майами начнут распространяться на восток, однако лично я считаю, что дальше границы Массачусетса они вряд ли продвинутся. Впрочем, существует мнение, что это им вполне по силам. Собственно говоря, именно эти два племени и есть главные возмутители спокойствия в нашей зоне, и наш президент очень этим озабочен. Он считает, что индейские войны и так обошлись нам слишком дорого. Конечно, краснокожих можно понять — ведь они потеряли большую часть своих земель, но никто не собирается позволять им беспрепятственно кочевать по всей стране и убивать поселенцев. В настоящее время сдерживанием этих племен занимаются регулярные части, но, насколько я слышал, им порой приходится по-настоящему жарко…

1 Сара уже кое-что слышала об этом, но узнавать о событиях из первых рук было гораздо интереснее, и ее глаза невольно засверкали от любопытства.

Из дальнейшего разговора она узнала, что полковник Стокбридж приехал в Бостон, чтобы провести Рождество с женой, которая ни под каким видом не желала жить в Дирфилде. Каждый раз, когда у него появлялась такая возможность, полковник навещал ее, но это происходило не слишком часто, ибо что ни говори, а от Дирфилда до Бостона было целых четыре дня пути.

Через несколько дней Стокбриджи пригласили Сару на небольшой прием, который они давали для своих друзей в честь приезда полковника. На приеме ожидалось присутствие нескольких сослуживцев полковника Стокбриджа, находившихся в Бостоне в отпуске или по делам, и Сара с радостью приняла приглашение, надеясь узнать еще больше подробностей о месте, которое так ее заинтересовало, и завести полезные знакомства.

Друзья полковника оказались славными и веселыми людьми. Они даже пели вместе под аккомпанемент фортепиано, на котором играла Амелия Стокбридж, и Сара даже пыталась им подпевать, хотя песни были ей незнакомы. Единственным обстоятельством, испортившим впечатление от вечера, было присутствие лейтенанта Паркера. Он не отходил от Сары буквально ни на шаг, и ей приходилось тратить немало душевных сил, чтобы сдерживать раздражение. Лейтенант постоянно отвлекал Сару от разговоров с полковником и его друзьями, и только перед самым концом вечера Саре удалось наконец спокойно побеседовать со Стокбриджем.

Услышанное повергло полковника в изумление.

— Что за нелепые идеи, миссис Фергюссон?! — воскликнул он, не сдержав удивления, и лишь когда Сара обосновала свой интерес, Стокбридж сумел взять себя в руки.

— Я понимаю, что вы хотите сначала все увидеть своими глазами. Ничего невозможного в этой поездке, конечно, нет, но… — промолвил он с сомнением в голосе. — Но ведь это совсем не увеселительная прогулка, мадам. До Дирфилда довольно далеко, к тому же в долинах лежит глубокий снег.

Путешествовать одна вы не можете, значит, вам придется взять одного-двух провожатых. Но даже в фургоне, запряженном хорошей упряжкой, вам понадобится четыре-пять дней, чтобы добраться до форта.

Тут полковник неожиданно улыбнулся.

— Даже моя жена не отваживается на такое путешествие, миссис Фергюссон. Нет, конечно, мы не дикари какие-нибудь; несколько молодых офицеров живут в гарнизоне со своими женами, а вокруг Дирфилда хватает ферм, но, боюсь, вам у нас не понравится, даже если вы пробудете у нас всего несколько дней.

Полковник чувствовал себя обязанным отговорить ее от этого безумного предприятия, однако, приводя один довод за другим, он и сам не заметил, как поверил в его осуществимость. Да и Сара, похоже, была исполнена такой твердой решимости, поколебать которую словами было невозможно.

— У вас есть знакомые среди моих офицеров? — прямолинейно поинтересовался полковник, не в силах придумать никакой иной причины, которая заставила бы эту хрупкую молодую женщину покинуть уютный и безопасный Бостон и отправиться в долгое и трудное путешествие. Впрочем, он знал, что Сара Фергюссон приплыла в Америку на крошечном двухмачтовом бриге, приплыла совершенно одна, и это заставило его проникнуться к ней самым глубоким уважением. Очевидно, она была гораздо мужественнее и храбрее, чем можно было предположить при первом знакомстве.

— Если вы не откажетесь от своего намерения, — поспешно добавил он, чтобы загладить неловкость, — то позвольте мне по крайней мере подобрать вам надежных сопровождающих. Мне бы не хотелось, чтобы вы отправились в дорогу в обществе каких-нибудь случайных людей или сосунков, не способных найти дорогу в снегопад или отличить след карибу от следов лошади. Дайте мне знать, когда вы решитесь отправиться, и я пришлю вам людей. Вам понадобится погонщик с упряжкой лошадей и фургоном и проводник. Нет, лучше два проводника — так будет вернее. Сомневаюсь, что путешествие покажется вам приятным, но, по крайней мере, вы доберетесь до места в целости и сохранности.

— Спасибо вам, полковник! — горячо воскликнула Сара, и в ее глазах вдруг вспыхнул такой огонь, которого Стокбридж никогда еще не видел. Только теперь ему стало окончательно ясно, что отговорить эту женщину от задуманного ему все равно не удастся, что бы он ни предпринял. Примерно так он и сказал своей жене, когда она игриво поинтересовалась, о чем он так долго беседовал с очаровательной миссис Фергюссон.

— Да как ты мог! — возмутилась Амелия. — Она еще совсем молодая женщина и не знает, на что идет, но ты-то должен соображать! Мало ли что с ней может случиться по дороге. Они могут наткнуться на враждебных индейцев, и их всех оскальпируют, они могут заблудиться в лесу и пропасть, Сара может заболеть, а у тебя в Дирфилде нет даже приличного врача — только фельдшер, который пьет запоем. Не обижайся, пожалуйста, но твой гарнизон — не то место, где следует находиться молодой леди!

Она так раскипятилась, что можно было подумать, будто полковник уличен ею в худшем случае в супружеской измене, в лучшем — в несоблюдении приличий.

— Подумай сама, Амелия, — примирительно сказал Стокбридж. — Эта молодая женщина приплыла сюда из Англии совершенно одна, на крошечном корабле, которому лично я не доверил бы даже каботажные перевозки до Нью-Йорка и обратно.

Кроме того, дорогая, миссис Сара Фергюссон — вовсе не нежный оранжерейный цветочек, как ты, наверное, полагаешь. Я говорил с ней, и я понял, что это решительная, упорная и сильная женщина.

В ней есть много такого, что не различить с первого взгляда, и я уверен, что она еще очень и очень удивит всех нас.