— Внимание! — объявил он. — Персональный набор «Неделька».

— Цени нашу щедрость! — заявил Чика и вложил в каждую ячейку по крохотному свертку, типа аптечного порошка. — Недельная доза. И вечный кайф — покой нам только снится!

Девчонки восторженно завыли и захлопали в ладоши. Чика гордо раскланялся.

— Может, попробуем? — пискнула Ирка. — Такой праздник!

Катя взяла из Славкиных рук открытую коробочку и щедро протянула девчонкам так, словно это был и в самом деле портсигар.

— Угощайтесь.

Они не заставили себя долго упрашивать и тут же схватили по пакетику.

— Здесь только семь, а нас восемь… — заметил Владик.

— Я не буду, — быстро сказал Дима.


«Мне было хорошо, а стало еще лучше. Значит, чего-то все-таки недоставало? Этого?

Какие у моих друзей красивые лица… И как тонко они понимают меня, даже лучше, чем я сама…

Ведь мое тело, моя душа так ждали этой дозы, а я хотела лишить их такого удовольствия…

Вот теперь праздник засиял всеми красками!»


…Теперь за столом в здравом сознании остался один лишь Дима.

Впрочем, теперь не было никакого стола — доска перевернута, простыня сдернута, а на полу — раздавленные пластиковые салатницы. Под ногами размазана дикая смесь из оливье и моркови с чесноком.

Виновата в этом толстая Маруха, которая с глупой улыбкой побрела куда-то «ловить кайф», покачнулась и всем своим весом сбила хрупкое сооружение.

Но она этого даже не заметила, и никто не обратил внимания…

Владик прислонился спиной к стене и жадно обгладывал куриную ляжку, вытирая жирные пальцы о джинсы лежащей рядом Юльки.

А та обняла Ирку и закрыла глаза, нежно касаясь губами лица подруги… Славка и Чика смотрели вполне осмысленно, только несли всякую чушь.

А Катя обвила руками Димкину шею, так что ему теперь было трудно сдвинуться с места, и счастливо смеялась.

Интересно, что она сейчас видит своим искаженным зрением, какие картины рисует ей воспаленное воображение?

Брызги винегрета на обоях кажутся праздничным фейерверком? А едва слышный запах веточки мимозы — цветением райских кущ?

Дима осторожно протянул руку, взял бутылку и глотнул водку прямо из горлышка.

Говорят, с волками жить — по-волчьи выть. А со свиньями?

Никто из них, и Катя тоже, не умеет жить по-человечески. Хотели посидеть, как люди… Ха! Можно было заранее предположить, чем это закончится.

Постепенно все затихли, словно заснули. Наркотик парализовал мозг и отключил работу рук и ног.

Не люди — а безвольные тряпки.

Теперь остается только ждать, когда через пару часов они начнут опять приходить в себя.

Уроды! Козлы! Как они все ему уже осточертели!!!

Но он связан по рукам и ногам. И вериги эти — Катя.

Без наркотиков, которые поставляет Чика, ему просто не справиться с ней.


Первым очнулся Чика. За ним Славка. Девчонки еще валялись в отрубе, глядя на мир бессмысленными глазами.

— Кто это сделал? — морщась, спросил Чика. — Маруха? Поднимите эту корову, пусть уберет.

— Да какая теперь разница? — махнул рукой Славка. — Ты жрать хочешь?

— Нет.

— Ну и я — нет.

Постепенно все зашевелились, поднялись с пола… Маруха жадно тянула недокуренный чинарик, Юлька пила из бутылки пиво, словно месяц в пустыне провела…

И разговор постепенно оживился… Теперь было что вспомнить и что рассказать… Хоть языки и ворочались едва-едва, зато понимание было — с первого звука…

И Катя подняла голову. Глаза еще туманились, но на ногах она стояла вполне твердо. Она взяла подаренный «портсигар», с сожалением посмотрела на опустевшие отделения и опустила его в свою сумочку.

— Дим… — пролепетала она, едва шевеля губами. — Ты меня поцелуешь?

— Да… — бормотнул он. — Потом… позже…

Только недавно она напоминала ему прежнюю Катю, а теперь вновь превратилась в неприятную, неопрятную размазню.

Вот и Ирка побрела по комнате, зацепилась ногой за разбросанные кирпичи и рухнула на пол, растянувшись во весь рост…

…Жуткий грохот сотряс квартиру. Два сильных удара — и хлипкая входная дверь влетела внутрь вместе с выбитой коробкой. А вслед за ней — крепкие парни в пятнистой форме.

Никто сразу не понял, в чем дело… Ирка загремела… А эти-то откуда?

— Встать! К стене!!! — рявкнул крепыш со злым лицом. — Руки за голову!

— Ой, мама! — пискнула Ирка, увидев перед своими глазами тяжелые шнурованные ботинки.

Чьи-то руки подхватили ее под мышки и ткнули носом в стенку.

— Что? Кто? — залепетал Владик, непонимающе моргая, когда его подняли за шкирку и сильно встряхнули.

Рыжий парень быстро ощупал Маруху сверху вниз и запустил пальцы в задний карман джинсов.

— Ой, щекотно! Не балуй! — заржала Маруха, раздвигая ноги.

И только Чике пришло в голову спросить помертвевшим голосом:

— Кто..? По какому праву..? Кто вам дал..?

В ответ он получил крепкий удар в зубы.

— Кто хозяин?

— Я, — сказал Славка.

— А это кто? Зачем собрались?

— День рождения… — промямлил он. — Вот у нее. — И указал на Катю.


«— Наркотики! — кричит верзила в пятнистой форме. — Где героин? Синцов, собаку!

А я не могу понять, что происходит… Наверное, здесь снимают кино…

Движения у всех замедленные, словно при съемке рапидом, жесты летящие…

Крепкие парни в кованых ботинках исполняют сложные балетные па. Надо же, такие плотные, а летают, точно пушинки, легко преодолевая земное притяжение…

Вот один из них скользит ладонями по телу Марухи, а она плавно извивается и приседает. Я видела такой танец в эротическом фильме…

А еще один медленно вскидывает руку, подносит ее к носу Славки, едва касается, и из-под его пальцев разлетаются в стороны красные капли… А Славка замирает над полом в воздухе, откинувшись назад, а потом планирует к стене…

У Чики смешно искажается лицо — верхняя губа дрожит, а глаза смотрят в разные стороны… Кажется, он боится? Но чего?

А мне ничто не страшно. Меня крепко держит Дима. Я чувствую сзади тепло его объятий. Мы оба рядышком смотрим этот странный фильм…

Вон как забавно поплыл по воздуху Владик, смешно суча болтающимися ногами… Его легко поднял за шиворот рыжий амбал…

А девчонок обнюхивает огромная черная собака. У нее длинный красный язык и грустные глаза.

Девчонки визжат, но тоже странно — их визг доносится до меня, словно сквозь толщу воды, он вибрирует и делится на звуковые составляющие:

— И…и…е…й…а…й…

Чика приближает свое лицо к нам, вернее, к Диме, потому что смотрит он поверх моей головы. Его губы на уровне моих глаз.

Они медленно приоткрываются и цедят глухо, едва слышно, звук за звуком:

— Е-с-т-ь?

— Да…

— С-б-р-о-с-ь…

— Куда? Собака…

— В-с-е-м х-а-н-а…

Голос у Чики вибрирует, словно проходит через трубу. А у Димы — мелкая дрожь колокольчика.

Я потом попробую сыграть эти фразы. Они так музыкальны…

До-си-фа-до…

Димины руки шарят за моей спиной. Он что-то ищет. Передвигает меня за плечи, прикрываясь мной от «пятнистых».

Я хочу повернуться, спросить, что он потерял, но его пальцы цепко впиваются мне в руку, так что пошевелиться невозможно…

Да… я тоже прижмусь к тебе, милый… Крепче…

У меня на локте болтается открытая сумочка, а в нее из Димкиных пальцев медленно летит белый бумажный пакетик… такой маленький, как аптечный порошок…»


…Собака заскулила и сделала стойку на Катю.

— Хорошая собачка… — прошепелявила Катя заплетающимся языком и протянула руку. — Я люблю собачек…

Собака угрожающе зарычала и предупреждающе щелкнула зубами рядом с Катиной рукой.

— А еще друг человека… — укоризненно вздохнула девушка.

— Синцов, обыщи! — велел злой крепыш.

Один из «пятнистых» рванул у Кати сумочку, вытряхнул на пол содержимое и двумя пальцами поднял бумажный пакетик.

Собака с рычанием бросилась к пакетику и громко завыла, виляя хвостом.

— Молодец, справился… — неожиданно ласково сказал крепыш псу.


«Зачем вы меня толкаете? Куда ведете?

Не нужно мне пальто, я еще никуда не собираюсь уходить!

Куда мне идти? Это мой дом. Мы здесь живем с Димой… и со всеми…

Дима! Ну что ты молчишь?! Скажи им! Пусть они меня оставят!

Да не трогайте вы меня! Не надо тащить волоком!.. Ну вот… теперь сапог с ноги соскочил…

Эй, там холодно без сапог!

Почему все остаются, а я ухожу? Разве я гость?

Постойте… Ну да! Это у меня день рождения! Мне двадцать лет! Поздравляете?

Спасибо, я тронута… Но именинницу нельзя уводить, пока гости не разошлись! Так не принято…

И нечестно! Почему они останутся праздновать, а меня — на улицу… И в эту вонючую машину… Здесь холодное железо…

Эй, откройте! Выпустите меня!!!

Вы ошиблись!!! Вы с кем-то меня перепутали!

Ведь у меня сегодня день рождения!»

Глава 10

БЕКАР — ЗНАК ОТКАЗА

— Криницына Екатерина Степановна?

— Да… я.

— Проживаете в Москве без прописки. Нарушаете паспортный режим.

— Понимаете… я поступала в институт…

— Понимаю.

Следователь бросал слова сухо и скупо и, кажется, ничего не хотел понимать, кроме одного.

— Это принадлежит вам?

— Нет.

Катя говорила правду. Этот героин в пакетике не ее. Такого никогда не было, чтобы ей давали порошок, — только укол уже разведенного препарата. А тем, что подарил ей Чика, она сразу угостила всех.