Он возвращался из Натчеза, куда поехал, как только был собран весь сахарный тростник. Там он нанял пользовавшегося безукоризненной репутацией адвоката, не желая прибегать к услугам тех, кто подвизался в его округе. Однако вместо того, чтобы сразу отправиться обратно на «Ручей Делано», он решил сперва наведаться в Новый Орлеан, чтобы отдохнуть, сделать кое-какие покупки, побывать на скачках, посетить пару-тройку борделей – словом, расслабиться перед тяготами зимы, прежде чем вернется домой.

У него всегда хватало хлопот во время сезона дождей: надо было расплатиться с долгами, завязать деловые соглашения и прежде всего – заняться накопившимися за лето бумагами. В этом году их обещало быть двое больше из-за затеваемой тяжбы с Кэтрин Энсон, однако он испытывал странную нерешительность, так и не дав до сих пор хода делу. Эти странные ощущения раздражали его, обычно столь уверенного в себе и неумолимого, когда речь шла о его земле.

Очередная встреча с нею вызвала новую вспышку раздражения. Эта возмутительная особа ни разу даже не потрудилась скрыть свою неприязнь к Деклану. Уже оказавшись в игорной комнате, он не смог удержаться, чтобы не глянуть в широкое внутреннее окно, через которое был виден нижний салон, где она со своими компаньонами располагалась за столом. Ее блестящие волосы были убраны под модную треугольную шляпку, а платье отличалось строгостью фасона: жакет напоминал скорее мужской пиджак. И хотя она была довольно далеко от него и окружена людской толпой – ее красота поражала.

– Что это за сногсшибательное создание? – спросил мужчина, стоявший подле Деклана.

– Это владелица нашего корабля, – сухо отвечал Деклан. – Ее зовут Кэтрин Энсон.

Они познакомились с Декланом в тот момент, когда пароход отходил от пристани в Натчезе, и оба проявили готовность убить вынужденное безделье за карточным столом. Новый знакомый производил впечатление состоятельного человека, и Деклан доверял своей интуиции – одному из результатов тяжелого жизненного опыта, никогда его не подводившего. Мошенников он чуял за версту. Слишком часто на речных пароходах ему приходилось сталкиваться с благообразными типами, у которых не оказывалось и гроша за душой, когда приходило время расплатиться с долгами.

Они не представлялись друг другу по имени. По здешним обычаям этого и не требовалось – разве что приходилось прибегать к обмену долговыми расписками, а с Декланом такого никогда не случалось. Он знал, когда надо прекратить игру, и к тому же ему феноменально везло. Его противник обладал приятными вежливыми манерами, хорошей речью и был одет хотя и не роскошно, но со вкусом. Он обмолвился, что едет на деловую встречу в Сент-Луис. Красивое креольское лицо, темные напомаженные волосы, тоненькая щеточка усов над небольшим, изящно очерченным ртом, прямой нос и эти горячие карие глаза – наследство французских предков. По всей видимости, он получил образование в Париже и был хорошо начитан.

– Как это может быть? – Выражение его лица изменилось, и он пристальнее присмотрелся к Кэтрин. – Насколько я знаю, у Финна Керригана не было наследников.

– Вы знали его?

– Я был с ним знаком. Я женился на женщине, которая была его приятельницей. – Тут он неожиданно разразился горьким смехом. – Приятельницей? Нет, это слишком мягко сказано. Она была ему вовсе не приятельницей.

И в этот момент из смежной с салоном комнаты отдыха появилась Элиза. Собеседник Деклана издал странный звук – не то всхлип, не то стон – и побледнел.

– Что случилось? – Деклан подхватил его под руку, опасаясь, что тот может упасть.

– А она что здесь делает? – пробормотал незнакомец.

– Это же мадам Элиза Джордан. Она – компаньонка мисс Энсон. А в чем, собственно, дело? Вы ее знаете?

– Знаю ли я ее? Смею думать, что да. Пожалуй, мне лучше просто представиться вам. Меня зовут Рауль Джордан.

Деклан не выдал себя ни единым движением. Итак, это и есть недостойный супруг Элизы? Человек, который ее бросил. Человек, в любви к которому она до сих пор клянется. Он проводил Рауля обратно к их столику и заказал обоим по двойной порции виски.

Рауль некоторое время сидел, молча уставившись в пространство, с зажатым бокалом в руке. Каждый раз, отхлебывая виски, он вздрагивал, когда огненная жидкость обжигала его желудок. Деклан терпеливо ждал, развалясь на стуле, вытянул вперед закинутые одна за другую ноги. Хотя он курил в полном молчании, его рассудок напряженно работал.

Наконец он решился с сочувствием спросить:

– Может быть, вам станет легче, если вы выговоритесь?

– Может быть. – Рауль незрячими глазами посмотрел на него, не в силах отделаться от воспоминаний. – Однако я не обсуждал эти вещи ни с одной живой душой. Это слишком интимно, понимаете ли.

– Я и не настаиваю. Дело ваше. – И Деклан заказал еще пару виски. – Однако иногда разговор с незнакомцем, кем-то, кого вы больше никогда не встретите, может принести облегчение.

– Вы правы. Это постоянно терзает меня, мои мысли и чувства смешались в невообразимую, страшную кашу. – Рауль стукнул кулаком по столу. – Эту чертову бабу я взял себе в жены. Порочная, продажная сука! Я попал в ловушку.

«Ах, какое абсолютное несходство во мнениях, – думал Деклан с возрастающим интересом. – Элиза все время твердит, что именно она – пострадавшая сторона».

– Я знаком с мадам Джордан, – осторожно произнес он. – Кажется, она мила, и мисс Энсон доверяет ей.

– Я тоже доверял ей, – сокрушенно отвечал Рауль. – Элиза – великая актриса, мой дорогой сэр. Она лгунья и мошенница, и к тому же темперамент у нее необузданный. В первые же дни после свадьбы она показалась мне слегка неуравновешенной, однако когда я узнал все – я понял, что она просто безумна!

Он старался говорить потише, чтобы не привлечь внимания игроков за соседними столами, однако мог бы и не осторожничать. Картежники из долины Миссисипи были чрезвычайно шумным племенем: они громко спорили, обсуждая каждый ход, шлепали картами по столу и необычайно много пили. Никому и в голову не пришло присматриваться к двоим мужчинам, что-то обсуждавшим вполголоса за столиком в углу. Пароход шел своим курсом, его колеса шлепали по воде, в то время как дождь с шелестом струился по окнам. Хотя полдень едва миновал, стюарды уже принесли подставки, с которых можно было дотянуться до свисавших с потолка матовых округлых ламп и зажечь в них огонь. Из салона внизу донеслись звуки музыки – актеры начали развлекать пассажиров.

Деклан закурил новую сигару, крайне заинтригованный последним утверждением Рауля.

– Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее? – мягко предложил он.

– Я познакомился с Элизой, когда вернулся в Новый Орлеан, закончив курс обучения в Сорбоннском университете в Париже. Я попал на бал в Бовуар-Хаус, принадлежавший ирландцу. – Рауль скрестил руки на груди, а на лице его проступила душевная мука. – Элиза мне показалась самой прекрасной девушкой на свете, и я влюбился в нее.

– Она по-прежнему прекрасна, – ободряюще пробормотал Деклан.

– Да, я знаю. Когда я сегодня увидел ее, во мне снова проснулись прежние чувства. Я простил бы ее и попытался бы начать все сначала, но не могу. Она опасна, майор Уокер.

– Вы так считаете?

– О да. Я не знал этого прежде. Правда, она часто бывала груба, даже жестока, хотя потом, после свадьбы, стала вести себя осторожнее. Она обожает манипулировать окружающими. Однако не стоит чересчур строго порицать ее за эти недостатки характера. Они с братом были подкидышами – и от этого ужасного удара так и не смогли оправиться до конца, – их просто вышвырнули на улицу родственники, не пожелавшие брать на себя лишнюю обузу. Потом они познакомились с Керриганом. Он покровительствовал молодежи, был широко известен и признан как великодушный благодетель для сирот – он даже учредил для них приют.

– Значит, он не мог дурно повлиять на Элизу? На лбу Рауля проступили мелкие капли пота.

– Она осталась в его городском доме, а потом в «Крае Света». А с нею Уоррен и их друзья: Джефф Хаббарт, Феликс Колдуэлл и Адриен Ладур.

– Ладур обручен с мисс Энсон. – Деклан выпрямился на стуле, оперся локтями на стол и внимательно всмотрелся в лицо Рауля. – А познакомили их Уоррен с Элизой.

– Еще бы. Они ведь всегда и все делают вместе. Прошу обратить особое внимание: всегда и все.

– Но разве это не часто встречается между братьями и сестрами, которые были подкидышами?

Рауль горестно покачал головой. Казалось, что за время их беседы он состарился на целое столетие: краски сбежали с его лица, и жизнь покинула его.

– Хотел бы я, чтобы все объяснялось столь просто. Нет, mon ami,[28] это зашло гораздо дальше. Я имею в виду некоторые частности. Керриган изнасиловал Элизу, когда она была маленькой девочкой. Однажды, сильно напившись, она рассказала мне об этом. Боже, как она рыдала! Я никогда этого не забуду. Попытайтесь сами, если вам угодно, представить себе трогательного ребенка, брошенного на произвол судьбы, – и сильного, властного мужчину, взявшего ее под крыло. Он был для нее божеством, она почитала его своим отцом. А он воспользовался ее поклонением и обошелся с нею так, словно она была простой наложницей.

– Он спал с ней?

– Вне всякого сомнения. И она, хотя и изнемогая под бременем тяжкого греха, все же сумела извлечь выгоду из ситуации, угрожая ему разоблачением в том случае, если он не станет удовлетворять все ее прихоти. Керриган согласился и назначил ей солидное содержание.

– Боже правый! – мрачно произнес Деклан. – И никто не догадался?

– Никто, кроме ее брата – распутного, ни перед чем не останавливающегося и непредсказуемого малого. Элиза заставила Керригана содержать и его тоже.

– Это продолжалось и после вашей свадьбы?

– Нет. К тому времени Керриган был уже тяжко болен, практически умирал. Элизе стало ясно, что пора приискать нового покровителя. И я оказался следующей жертвой, хотя и не подозревал об этом. Я думал, она любит меня.