Жанна Монтегю - Наваждение

Ссорились двое, и все вокруг тревожно умолкли. Она подняла глаза и увидала спорщиков прямо над собой. Один, широкий и плотный, ухватил другого за воротник и волок вниз по сходням, пока они не оказались на причале, всего в нескольких футах от нее.

– Ты же мухлевал, черт тебя побери! – рычал коренастый мужчина, чья речь выдавала в нем потомка Эрин.[15] – Проклятый выродок! Я сделаю большое одолжение этому свету, если утоплю тебя, поганца, в реке!

– Я не мухлевал, урод! Это тебе пришла дурная карта! А я виноват только в том, что уселся играть с тупоголовым Пэдди! – визжал толстяк, что был постарше своего соперника. Он безуспешно старался высвободиться из мертвой хватки ирландца, а их приятели врезались в толпу и расчистили место.

Тут же образовался круг. Ирландец скинул свой бушлат и протянул его приятелю. Он поиграл мускулами и принял борцовскую стойку. Толстяк потирал ладони и ругался. И вдруг, словно по невидимому сигналу, они бросились друг на друга и под рев окружавших зевак принялись молотить друг друга кулаками.

Кэтрин была в ярости. Да как они посмели?! Они что, не понимают, что могут повредить репутации «Эйлин О'Рурк»? Она видела, как на причале собралась целая толпа: мужчины, женщины, дети – все не могли попасть на корабль, в тревоге наблюдая за дракой. Да она же понесет убытки!

И она, решительно орудуя зонтиком, двинулась вперед, еще больше разъярившись при виде недвусмысленной радости на лицах многих зрителей, подзуживавших драчунов. Да это же настоящее хулиганство, она не может этого спустить!

– Прочь с дороги! – взвизгнула она.

Зеваки, ухмыляясь, теснились перед этой расфуфыренной дамочкой, проявлявшей столь неожиданную настойчивость.

– Ей, вы бы поостыли малость, мисс, – посоветовал один, с улыбкой приложив руку к козырьку. – Стоит ли вам встревать промеж двух парней, когда они повздорили из-за карт?

– Именно это я и собираюсь сделать! – Кэтрин наградила его взглядом, который должен был бы убить беднягу на месте. Наконец она протолкнулась в середину круга. До ее ушей донесся неприятный хруст кулаков, молотивших по человеческому телу. Мощный удар под ложечку вышиб дух из толстяка. Он рухнул на мостовую так, что казалось, переломал себе все кости. Из разбитого носа сочилась кровь.

– А ну, хватит! Ты что, опять напился, Келли? – раздался голос над импровизированным рингом, резкий и с американским акцентом.

Одним сильным движением незнакомец проложил себе путь через толпу. Все затихло. Наступила гнетущая тишина, все глаза обратились к тому, кто вошел в круг.

Он был очень высок и жилист, одет в нанковые брюки для верховой езды, высокие сапоги, рубаху с длинными рукавами и расшитый жилет. В болтавшейся на поясе кобуре торчал пистолет. На непокрытой голове топорщилась растрепанная светло-каштановая шевелюра, выгоревшая на солнце.

– Я выпил самую малость, ваша честь, и я этого не скрываю, но клянусь святой Марией и святым Патриком – этот шельмец нечист на руку! – Пристыженный Келли утер тыльной стороной руки разбитые губы. – Я говорю вам чистую правду. Спросите любого из этих парней.

Незнакомец казался властным, уверенным и жестоким, что соответствовало всему окружению, где дикость нравов скрывалась под тонкой вуалью цивилизации.

– Ты негодяй, Келли. – Его голос был низким, полным угрозы. – Я уже предупреждал тебя: держись подальше от огненной воды. – Его холодный взор обратился на толстяка. – А ты, Макриди? Что ты можешь сказать, а?

– Это все вранье, сэр, – запричитал Макриди, прижимая платок к разбитому носу. – Я играл честно!

В толпе поднялся глухой ропот, однако несколько голосов зазвучало и в его поддержку. Все принялись говорить разом, но незнакомец повелительно взмахнул рукой. Толпа послушно замолкла.

– Где крапленые карты?

Келли полез в карман, достал колоду и подал незнакомцу. Тот просмотрел карты и обратил взгляд на Макриди, едва скрывавшего охвативший его страх. Ухваченный за отвороты потрепанного пиджака, он взмыл в воздух, и его грудь оказалась на одном уровне с грудью незнакомца. Карты появились под носом Макриди.

– Ты будешь таскать это при себе, приятель, – пусть этот ярлык предупредит всякого, кто ты есть! – Он пришлепнул карту к его пиджаку. – В другой раз, если захочешь поиграть в такие игры, ты закончишь свои дни на дне Миссисипи. А теперь вон отсюда! – И он, развернув Макриди, дал ему такого пинка под зад, что толстяк рухнул на руки своим друзьям.

Теперь его взор обратился на Кэтрин. Она прочла в его глазах самое мрачное выражение, которое ей только доводилось видеть в жизни.

– Какого черта вы путаетесь здесь? – спросил он. – Явились к парням в доки искать клиента?

Какой кошмар! Едва сдержавшись, чтобы не прыгнуть и не впиться ногтями ему в физиономию, она воскликнула:

– Вы откуда знаете этих людей?!

– Это мои рабочие.

– Озаботьтесь впредь держать их подальше от этого судна.

– Да кто, черт вас побери, вы такая?!

– Эта леди здесь со мною, – сдержанно вмешался Адриен, вступая в круг и излучая всем своим видом высокомерие. Его рука по-хозяйски обвилась вокруг талии Кэтрин. – Идемте отсюда, chérie. Это не лучшее для вас место. А равным образом и общество этого джентльмена, – сказал он со значением.

– Ну конечно, я должен был догадаться, что ты где-то поблизости, Ладур. – Губы незнакомца скривились в презрительной усмешке. – Почему же ты сам не остановил драку, ничтожный французишка? – Его взгляд медленно, с презрением скользнул по Кэтрин, и он добавил: – Одна из твоих бабенок, не так ли? Как бы тебе не нарваться на неприятности, приятель. Ты что, не можешь держать в узде своих шлюх?

– Возьми свои слова обратно. – Лицо Адриена потемнело от гнева, а на щеке запульсировала жилка. – Я не хотел бы вызывать тебя на дуэль, но мне придется это сделать, если ты не извинишься.

– Ха! Драться с тобой? – Высокий незнакомец широко расставил ноги и едва уловимым движением опустил руку на рукоять пистолета. – Нет, ты не стоишь доброго заряда свинца.

Он еще раз бросил уничижительный взгляд на Кэтрин, а потом повернулся и пошел прочь.

– Мои секунданты разыщут вас, сэр! – крикнул ему вослед Адриен.

– К черту твоих секундантов. Я слишком занят, чтобы играть в бирюльки! – бросил через плечо незнакомец, не убавляя шага.

– Кэтрин, что вы здесь делали? Зачем вы ввязались в портовую драку? – Губы Адриена побледнели от ярости.

– Они компрометировали «Эйлин О'Рурк». В этом-то все и дело.

– Боже мой, как многому вам надо научиться! – произнес он ледяным тоном.

– Вы в самом деле будете с ним драться? – Кэтрин не могла отвести глаз от спины удалявшегося незнакомца, от расступавшегося круга зевак, от приятелей толстяка, собиравшихся позвать доктора.

– С этим выскочкой! Негодяем! Подлецом! – прорычал Адриен. У него тряслись руки. – Я бы подрался, но он не примет мой вызов. Трусливый янки!

– Вы с ним знакомы? – Какими бы ругательными эпитетами ей ни хотелось наградить этого человека, трусом она бы его не назвала.

– Знаком!

– Откуда?

– Я не желаю это обсуждать.

Он был вне себя от ярости, так что она сочла за благо прекратить расспросы – и так, в неловком молчании, они завершили утренний променад.

– Ты отвез ее на рынок? – спросила дама, сидевшая на плетеном стуле с высокой спинкой на открытом балконе.

– Да, маман.

– И все устроил как надо?

– Именно так, как я и рассчитывал.

– Я уверена, что ни одна женщина не сможет устоять перед тобою, но нам надо знать наверняка. Ты счел ее подходящей?

– Да, маман. – Адриен прислонился лбом к узорной литой решетке, задумчиво глядя на уличное движение внизу.

Стычка с давнишним врагом разъярила Адриена, напомнив ему прошлые неприятности, особенно после того как тот отказался встречаться с двумя приятелями молодого креола, которых он отправил к нему в отель в качестве секундантов, уполномоченных обговорить условия дуэли. Ни один джентльмен не посмел бы отказаться принять вызов. Этот человек совершенно не имел понятия о гордости и чести.

– Значит, мне пора самой с ней познакомиться, – пришла к выводу Мадлен Ладур, не желая замечать расстроенных чувств сына, словно их можно было развеять одним взмахом веера из резных пластинок слоновой кости, скрепленных расписными перемычками, который она держала в бледных пальцах. – Конечно, с нею явится лорд Седрик и ее дуэнья. Я пошлю им всем приглашения на прием в среду вечером. Ты тоже должен быть.

– У меня были другие планы, – пробурчал Адриен, покосившись на мать.

– Отложи их, – велела она, поднялась со стула и приблизилась к нему. – Это дело намного важнее, чем очередное свидание с Лестиной Кларемон, мой дорогой. Тебе пора освободиться от чар черномазой обольстительницы. И по крайней мере, первые несколько недель после брачной ночи тебе придется спать в супружеской постели.

– Очень хорошо, маман, – раздраженно бросил он. – Я согласен плясать под вашу дудку. Можно мне теперь уйти?

Она медленно улыбнулась, уверенная, что знает его как облупленного и по-прежнему может помыкать им так, как ей заблагорассудится. Однако в этом она ошибалась: помимо прочих унаследованных от нее качеств Адриен обладал упрямством и непримиримой гордыней.

Карточка с приглашением попала по адресу в тот же день после полудня. Пьер передал ее Элизе, спустившейся в холл. Компаньонка отнесла ее в хозяйскую спальню, где Кэтрин расположилась в шезлонге у балкона, обращенного в сторону сада. Небо над городом приобрело голубовато-серый оттенок, воздух перед грозою был тяжел и неподвижен.

Обычно Кэтрин спала в эти часы, но сегодня атмосфера была столь тяжелой, что даже сон бежал от нее. Она лежала неподвижно, следя за тончайшей игрой тени от занавесок на высоком потолке, вспоминая поездку на рынок, и эту странную старуху, и невежу янки, с которым поругался Адриен. Почему он так упорно не желал объяснить причину их взаимной неприязни? Она не могла выбросить из головы этого человека, вновь и вновь воскрешая в памяти его высокую широкоплечую фигуру, небрежную элегантность одежды и то подспудное, но почти физическое ощущение присущей ему отваги и силы, что она успела почувствовать. Кроме того, она думала и об Адриене, но как-то совсем непривычно. Возбужденная разгоревшимися в ней желаниями и чувствами, она без сил бросилась на кушетку.